Маг, связанный клятвой
Шрифт:
— А в этом нет необходимости. На наконечнике четыре зазубрины и сама стрела железная. — С этими словами Мариан потянула веревку на себя, наконечник подполз к кольну и зацепился на нем зазубринами. Мариан передала веревку Фадекорту. — Держи крепче, циклоп. — И ухватилась за нее.
— Эй, нет! — закричал Мэт. — Пусть кто-нибудь из мужчин рискнет!
— Это почему же? — Мариан с вызовом взглянула на Мэта. — Стрела моя, и выстрел мой, значит, и риск мои. И не думай...
Из ямы с ревом вырвался вихрь пламени, и веревка прогорела в мгновение ока.
Мариан молча
— Ну вот. Эх!
— Назад! — загрохотал Стегоман. — Оно идет! Отступите и прижмитесь к стене! Дайте мне свободное пространство!
Никто не спорил с драконом, все буквально распластались но стенке.
Над ямой появилась голова — огромное тупое рыло с фасетчатыми глазами, из-под которых торчали две клешни. Потом появились две ноги, за ними следующая пара ног, потом еще одна. Тварь медленно выползала на край ямы — нога за ногой, ярд за ярдом.
Иверна закричала. Мэт тоже чуть не вскрикнул, он вспомнил всех маленьких скорпионов, которых они поджарили в начале туннеля. Теперь их большой брат вылезал из ямы, чтобы отомстить за них.
Тварь защелкала челюстями и изрыгнула столб пламени.
Стегоман взревел, и вылетевшее из пасти пламя столкнулось с пламенем сороконожки. Языки огня метнулись по стенам, друзья отпрянули в сторону.
— Он держит ее! — закричал сэр Ги. — В атаку!
Мэт вышел из оцепенения, выхватил саблю и бросился вперед, нанося удары куда придется. Кончик сабли соскальзывал с хитиновых пластинок чудовища, но вот сабля попала в зазор, и Мэт налег на нее что есть силы и почувствовал, как сабля вошла в тело противника.
Монстр взревел и начал извиваться. Четыре клинка кололи его со всех сторон. Но в этот момент пластины сомкнулись, и сабля Мэта, зажатая между ними, вырвалась из его рук. Мэт попытался снова ухватить рукоять сабли, но она издевательски танцевала перед его носом вместе с извивающимся от боли телом монстра...
Фадекорт со всей силой набросился на сороконожку. Мэт ухватился за саблю и вытянул ее, тут же нашел брешь в пластинах и ударил в бок. Мариан колола чудовище, сэр Ги и Иверна не отставали от нее. Монстр издал пронзительный крик и попытался вздохнуть...
Стегоман выпустил струю огня, и пламя попало точно в грудь сороконожки.
Крик уже приближался к ультразвуку. Чудовище хотело выбросить поток пламени в ответ, но Стегоман упорно продолжал жечь монстра. Сороконожка начала слабеть, силы постепенно покидали ее, а четыре друга продолжали наносить ей удары саблями. Мэт пытался вспомнить свои занятия по зоологии на первых курсах, стараясь угадать, где у этой твари сердце. Он вонзал саблю снова и снова, стараясь не попадать в хитиновые пластины, хотя это ему и плохо удавалось. В голове все время кружилась мысль о том, что представители такой примитивной формы жизни так просто не умирают, что на это потребуется много-много времени...
Но червяк потратил слишком много сил, чтобы извергнуть потоки пламени, и теперь, выпустив последний слабый всполох огня, сдался; его ноги поджались, фасетчатые глаза начали тускнеть.
— Оно умирает! — закричал сэр Ги.
— Назад! —
И только сейчас Мэт понял, что, хоть часть сороконожки и смогла выползти из ямы, там внизу оставалась еще большая часть ее тела, свободно висевшая в пространстве. И теперь, когда помертвевшие когти уже не могли цепляться за выступы скалы, тело начало сползать обратно в яму, с каждой секундой все быстрее. Друзья едва успели отпрянуть, когда над ямой взметнулась голова мертвого чудовища и окончательно исчезла в глубине.
Они стояли, молча уставившись на дыру, не веря, что битва закончена.
Тут Мэт почувствовал жгучую боль около плеча.
— Ох! — Он только сейчас заметил, что зловонная кровь монстра прожгла ткань его туники. — Это же кислота! Все быстро раздевайтесь!
Он мгновенно выбрался из своей одежды и вздрогнул от холода. Как хорошо, что вопреки обычаям этой страны он не оставил привычки носить нижнее белье.
Женщины сбросили свои верхние одежды и стояли слегка прикрытые оставшимися одежками. Сэр Ги и Фадекорт подхватили тряпье и стирали слизь один — с кожи, другой с доспехов. Осмотрев себя внимательно и заметив лишь несколько вытравленных кислотой пятен, сэр Ги сказал:
— Меня почти нигде не повредило, а как ты, друг Фадекорт?
Иверна увидела сильные ожоги на коже циклопа и вскрикнула.
— Я перенесу, — проворчал циклоп. — Это болезненно, но мне никак не мешает. Давайте-ка быстро выбираться из этого места. А потом уж Маг сможет подлатать меня.
— Я это могу сделать и сейчас. — Мариан сняла пояс с остатков своей одежды и полезла в сумку. Она достала оттуда небольшой кувшинчик, открыла его и начала втирать содержимое в ожоги Фадекорта. — Это травяной настой, я научилась его готовить у одного монаха. Это прекрасное лекарство от любых небольших ран. Ну как, помогает?
— Божественно, — с глубоким вздохом облегчения сказал Фадекорт, — спасибо тебе.
Когда Мариан кончила смазывать раны, Мэт сказал:
— Я ненавижу торопить события, но не осталось ли у тебя еще стрел с железными наконечниками?
— Вот. — Мариан взяла лук, вытянула из колчана новую стрелу и привязала к ней остатки веревки.
Стрела достигла цепи, и через несколько мгновений Фадекорт уже переправлялся через пропасть, перебирая руками по веревке. Стегоман удерживал второй конец веревочной переправы. Мэт и Мариан быстро сообразили, как соорудить люльку, и через какое-то время они все уже были на другой стороне. Теперь дело только за драконом, и тут-то они все и поняли.
— Интересно, — заметил Мэт, — и как же мы собираемся перетащить дракона на эту сторону?
— Я совершенно спокойно могу перепрыгнуть через дыру, если только на той стороне мне хватит места для приземления, — последовал ответ Стегомана. — Но тот десяток шагов, который там есть, для меня недостаточен. Маг, открой дверь, а все пусть пройдут в нее, вот тогда все будет в порядке, и я присоединюсь к вам через считанные секунды.
Фадекорт не мешкая повернулся и со всей силой пнул по замку. Брякнуло железо, и дверь резко распахнулась.