Маг в законе. Том 1
Шрифт:
Дух внезапно упал на свою скамью. Закрыл лицо руками, умолк. Кажется, он плакал. Беззвучно, безнадежно — только плечи под мышиным сюртуком вздрагивали мелко.
Однако, когда он отнял ладони от лица, глаза его были сухими.
— Оставим, господа; это личное. Не буду рассказывать, какие стихии были вовлечены, чем клялся и что принес в жертву маг-отец — тем более, что сейчас это уже не важно, и к данной тяжбе отношения не имеет. Главное, несчастный получил, что хотел! Он создал Договор; сорвал яблоко с запретного древа. Но, к сожалению, понял это слишком поздно… Впрочем, я отвлекся. Пора переходить к сути, — прервал сам себя Дух. — Первый
Дух подошел к окну.
Привстал на цыпочки, пытаясь выглянуть наружу, но, похоже, ничего рассмотреть ему так и не удалось. Старчески шаркая башмаками, проследовал обратно, к скамье.
— Дальнейшее можно опустить. Закон распространился в магической среде быстрее чумы. Еще бы! Гарантированно обрести мастерство, не прилагая к тому усилий! Пускай часть дара просыплется сквозь пальцы! все равно — кто откажется?! А с другой стороны: подготовить вполне достойного ученика, не тратя времени на монотонные уроки, а занимаясь вместо этого собственными изысканиями! Ну да, ну да, ученику не достичь уровня учителя — но многие ли готовы признать превосходство собственного ученика над собой?! А здесь первенство наставника безусловно. Все довольны!.. кроме одного. Кроме создателя Договора: слишком поздно осознал он дело собственных рук, осознал — и ужаснулся!.. Впрочем, я опять отвлекся. Вернемся к нашим баранам; к нашей маленькой тяжбе. Смотрите!
Дух Закона провел рукой в воздухе перед собой и… исчез!
Странно: мне даже в голову не пришло, что он мог попросту сбежать. И остальным, кажется, тоже. Не мог. А если и мог — не стал бы.
Вместо Духа, на том месте, где он стоял, прямо в воздухе возникло туманное покрывало, вроде экрана синематографа перед началом картины. И тут действительно пошли картинки! Да так отчетливо и взаправду, как никогда не бывает в самом лучшем синематографе!
ЦВЕТНЫЕ!
У меня снова голова закружилась: вот-вот упаду прямо в картинки! вцепилась я в Феденькину руку покрепче; стоим, смотрим.
Сперва на покрывале возник солидный, седоватый, но еще не старый господин в белой рубашке, жилетке и при «бабочке». Господин сидел за столом, заваленным бумагами, и быстро делал какие-то пометки в блокноте. Сперва мне подумалось: это он, маг-отец, что Договор придумал. Подумалось и сразу раздумалось обратно: никакой он не маг на самом деле! Он — крупный финансист, владелец банка.
Зачем нам Дух про банкира показывает?!
На картинку наслаивается, проступает сквозь нее другая, не живая, а словно нарисованная: деньги, деньги, много денег; ассигнации, золотые монеты. Но деньги не лежат в мешках или в сейфах: на них строят заводы, корабли, машины… деньги работают… надо же!
Я всегда думала, что работают люди…
Тем временем рядом с солидным господином появляется мальчик: пухлый, не по-детски серьезный, тоже в белой рубашке, отутюженных черных брючках, жилетке и при «бабочке». Сын. Садится напротив отца, и тот начинает ему что-то втолковывать. Сын слушает, иногда кивает и делает пометки у себя в тетрадке.
Потом время начинает бежать быстро-быстро, мальчик на глазах растет, вытягивается, превращается в молодого парня, в мужчину; а отец его стареет, горбится, лицо прорезывают новые морщины… но они продолжают сидеть за столом друг напротив друга, и сын уже спорит с отцом, они вместе листают бумаги, сын радостно вскакивает, бьет кулаком по собственной ладони: "Есть! — мол. — Получилось! Доказал! Я прав! я!!!" — а отец смотрит на бывшего мальчика снизу вверх с доброй улыбкой.
Сегодня сын превзошел отца.
Отец счастлив.
…А куча денег все растет, течет ручейками-щупальцами, опутывает всех и вся — способен оказался сынок, превзошел папашу, капитал преумножил… Ага, вот и у младшего банкира сын появился, вот уже и он напротив отца сидит, словам его внимает, в тетрадке пером водит. Яблоко от яблоньки! — то-то капиталище у них теперь будет, всю Землю спрутом опутает!
Мигнула картинка. Исказилась, пошла крестами… вернулась. Я гляжу: все, вроде бы, прежнее — ан нет, другое! За столом седоватый банкир сидит, напротив него — сын. Слушает папашу, даже записывать пытается… только по глазам видно: неинтересно это дело мальчишке! неинтересно, непонятно, и спать хочется — раз зевнул, другой, вон уж и голова на листок, криво исписанный, клониться начала…
Прикрикнул на сына отец; вскинулся мальчишечка, моргает с перепуга; отец ему дальше объясняет, тот кивает преданно, а по глазам опять видно — ну ни бельмеса ведь не понимает! лишь бы папа не ругался…
Грустным-грустным стало лицо у банкира. Уразумел: нет у сына таланта к делам финансовым, не преумножить ему капиталов отцовских — дай бог, чтоб не растратил вдребезги! Тут время замелькало, как сумасшедшее: растет сын у банкира, по ресторациям похаживать начал, на барышень заглядываться, в картишки поигрывать. А денег-то не хватает! отец на сына смотрит: не выйдет из того преемника достойного! ну да ладно, ничего не попишешь — не дал Бог таланту! не портить же чаду любимому жизнь из-за этого? живи, как знаешь!
Банкир человеком щедрым оказался: вызвал сына — и бумагу ему подает. Договор, значит. Что отныне вместе они отцовским капиталом владеют-управляют, на паях. Поровну. Фифти-фифти. А дабы соблазна у сына не было свою долю растранжирить, в договоре том пункт соответствующий есть: может сынуля тратить только проценты, а основной капитал расходовать — ни-ни!
Процентов, однако же, немало выходит. На жизнь беззаботную с лихвой хватит, и еще останется — богат папенька!
Сын договор и подмахнул; с радостью!
Я нынче тоже банкир!
И все бы хорошо было, да только забот сыну прибавилось: бумаги подписать, на совет директоров явиться, с векселями неоплаченными разобраться — без вас никак-с, господин главный пайщик! вам решать… Вот и надумал сын, чтоб от хлопот себя избавить, управляющего нанять: пускай дела за него ведет! а самому жить припеваючи!
Хорошо придумал, спору нет, для бездельника — лучше и не надо! Одна загвоздка: управляющий хитер оказался, за жалованье работать не захотел. Долю ему подавай, видите ли!.. Отец-то, может, и отказал бы, а сын рукой махнул — не жалко, мол! — и подписал все бумаги. Оно ведь нетрудно — за чужой счет щедрым быть…