Маг
Шрифт:
— Место и время имеет значение… не так ли, мастер Шэдоу?
Молчавший до этого момента сборщик душ выступил из тени и встал рядом со мной.
— Безусловно.
— Вот видишь, — совсем бледно улыбнулся старик, которому вдруг стало трудно дышать. — Мое время почти истекло. Отпущенный мне срок вот-вот закончится. Однако умирать в собственной постели мне показалось унизительным. К тому же только здесь, вдали от лекарей и остальных сочувствующих, я смогу не только поговорить с тобой, не боясь лишних ушей, но и совершить то, о чем думал все последнее время.
Я непонимающе нахмурился, однако магистр Ной умолк, больше не захотев ничего объяснять. Поэтому я обратился
— Значит, ты пришел за ним?
— Да, — не стал отрицать очевидное собиратель. — Его жизненные силы почти закончились.
— Вы отсрочили мою смерть на два долгих десятилетия, — снова закашлялся великий магистр. — И я бесконечно благодарен. Это было хорошее время, которое, смею надеяться, я прожил не зря.
— Шэд?
В ответ на мой вопрос сборщик едва заметно пожал плечами.
— Я же говорил, что в нашей власти слегка подправить отпущенный людям срок. Этот человек был нам полезен, поэтому я счел необходимым вмешаться.
— Нам? — тихо переспросил я. — Кому это «нам»?
— Позволь мне объяснить, — хрипло выдохнул магистр Ной и, с трудом откашлявшись, снова откинул голову на стену. — Я поставил перед собой в жизни много целей. И уже давно осознал, что проводимая Ковеном политика в отношении «разумников» себя не оправдывает. Более того, она крайне вредна как для Архада, так и для всего нашего мира в целом. Магию изнанки нельзя уничтожить — она является важным элементом нашего существования. И люди, которые умеют с ней работать, как рождались, так и будут рождаться, как бы Ковен ни стремился достичь обратного. Я также знаю, что в большинстве своем страх перед барьером и собирателями душ сильно преувеличен. Их существование — лишь одно из проявлений естественного порядка вещей. Поэтому попытка от них избавиться с самого начала была обречена на провал.
— Я не отступник, нет, — после небольшой паузы, криво усмехнулся маг, когда меня посетило вполне обоснованное подозрение. — Когда-то отступниками называли всех несогласных и всех противников выбранной Ковеном линии развития магического сообщества. Но от тех, настоящих отступников, уже давно ничего не осталось. И теперь так называют обычных ренегатов. Бесконтрольно пользующихся достижениями «разумников» фанатиков. Людей, кто каким-то (чаще незаконным) способом заполучил старые артефакты и теперь всеми силами стремится на этом нажиться, не особо разбираясь, кому и для чего достаются плоды их деятельности. Таких надо уничтожать… в этом я с Ковеном абсолютно согласен. Как надо избавляться от сумасшедших, одержимых и прочих личностей, чьи действия рано или поздно способны привести к разрушению барьера между мирами. Но я, как уже сказал, не отступник… напротив, я всегда ратовал за сохранение существующего баланса. А еще я хорошо знаю, что такие, как ты, способствуют его поддержанию, поэтому потратил годы… десятилетия… чтобы найти, сберечь и обучить нужным навыкам хотя бы одного изоморфа.
Я удивленно кашлянул.
— Это вам Шэд подсказал, что на самом деле Ковен не того боялся?
— И он в том числе. Поэтому я искал тебя, мальчик… много лет искал, особенно после того, как мне дали понять, что мои поиски не напрасны.
— Как вы меня нашли?
— Это было непросто, — выдохнул старый маг. — Но информация о том, что в городе появился шайен, до меня, пусть и с опозданием, все же дошла. Сперва я не придал ей особого значения. Все же шайены обычно безумны, агрессивны, неуправляемы. Да и Орден благополучно отчитался об уничтожение опасного зверя. Но потом мне в руки попали сведения, что у одного мастера-карателя произошли поразительные изменения в ауре…
— Мастер Шал…
— Да, — подтвердил учитель Таора. — Это была обнадеживающая информация — зерна сами по себе не меняют структуру, поэтому, как ты, наверное, уже знаешь, я дал поручение поднять все данные на этого карателя. И предпринял меры, чтобы, кроме меня, об этом никто не узнал.
— Так это вы прислали проверяющего в гильдию, после чего у Орли Сотдлиша забарахлил важный прибор?
— Конечно. И подчистил данные в общем реестре. Это было необходимо.
Я хмыкнул.
— А еще вы наговорили глупостей собственному ученику и постарались убедить его, что изменения в ауре мастера Шала имеют самую что ни на есть естественную природу. Зачем?
Магистр Ной тяжело вздохнул.
— Затем, что Таор при всей своей любознательности и гибкости не был готов к таким откровениям. Я не для этого его обучал и растил.
— Хорошо. Что потом?
— Потом… следить за карателем оказалось неудобно. Ни внешне, ни по поведению он ничем не отличался от себя прежнего. Тем не менее я планировал с ним встретиться. Искал предлог, чтобы это выглядело правдоподобно. Но сперва меня отвлекли дела. Потом Орден задумал очередную операцию… представляешь, какие чувства я испытал, когда выяснилось, что во время этой операции мастер Шал вдруг взял и погиб?
— Вы поэтому просили Таора добыть для вас копии свидетельства о смерти?
— Аура не лжет, — невесело усмехнулся старик. — Поэтому, когда ученик принес мне копии бумаг, где черным по белому написано, что метки на тагоре и поисковом браслете карателя угасли, моему разочарованию не было предела. Это была катастрофа. Такое крушение надежд, что я на протяжении нескольких дней пребывал в трауре. Исполненный гильдией «ночников» заказ, правда, немного скрасил мои будни. Но когда оказалось, что добытая ими шкатулка пуста… не знаю. Пожалуй, это были самые трудные дни за всю мою жизнь. Я почти отчаялся. Опустил руки. Потратить так много времени и сил, чтобы в итоге остаться ни с чем…
Я заинтересованно на него покосился.
— Так на чем же я все-таки прокололся?
— Блокиратор, — слабо улыбнулся маг. — Настоящий Таор ни за что не предложил бы использовать в «изоляторе» блокиратор магии. Я поначалу удивился — ученик у меня был неглупым, и он не совершил бы такой грубой ошибки. Когда ты добыл из тайника монету, я еще больше уверился, что имею дело не с Таором. Затем дал тебе для проверки прибор, который настоящий Таор ни за что бы не опознал как банальный считыватель аур…
— «Рашшер»?
— Да, — кивнул великий магистр Ной. — Изделие «разумников», доставшееся мне в абсолютно нерабочем состоянии. Когда он запечатлел твое зерно, и я сравнил его с тем, что имел Таор, это было… озарение. Откровение. Миг ничем не замутненного счастья. Ведь это значило, что моя жизнь прожита не зря.
— Но вы потеряли ученика, — скупо заметил я. — Неужели вам его не жаль?
Старый маг тихо рассмеялся.
— Мальчик мой… я с самого начала знал, что это произойдет, поэтому растил и воспитывал Таора с прицелом на будущее. Он был самовлюбленным, самонадеянным и высокомерным молодым человеком, слишком рано возгордившимся своими умениями. При этом никаких выдающихся талантов у него в действительности не было. Все, чего он достиг, сделано моими руками. Он был мне верен, да. Но никогда не забывал о своих интересах. Даже с ночными гильдиями, вон, поссорился, хотя в его задачу входила только добыча артефакта, который сидит сейчас на твоем плече. Таор перестарался. Не в первый, впрочем, раз. Возомнил о себе слишком много. И оставался ценен лишь тем, что имел нужный мне и в достаточной степени развитый магический дар.