Магазин потерянной любви
Шрифт:
И вновь кот Шрёдингера не давал покоя.
Одна радость — Митя хотя бы разбогател. Брак, на который он все эти годы делал ставку, в итоге оправдал себя. Иными словами, магазин потерянной любви функционировал. Он исправно приносил прибыль, и никто не жаловался. Никто не жаловался, словно церковь изначально была права: всё самое лучшее — после смерти. Словно и не было никакого письма к герцогине Кристине, в котором Галилей настаивал на неверном толковании Библии. Никто не жаловался, словно и Галилея не было. Многовековая борьба за свободу духа — коту под хвост.
Между тем этот кот мяукал, кидался за мышью и, как видно, не испытывал
К концу 2036 года проект пережил великий бум.
В Рождество было продано рекордное количество браслетов. Потерянная любовь пользовалась невероятной популярностью и спросом. Блестящий пример религиозного нонконформизма, размышлял Митя и временами утрачивал доброе отношение к самому себе.
Ночь на 25 декабря они провели на берегу океана у Джониного планетария в Южной Тараве. Как выяснится позже, это был прощальный Сочельник Джони Фарагута — изгоя, врага народа и экстремиста. Помимо известных нам персонажей в Бикенибеу прибыла и Наташа Лобачёва — давняя Джонина подруга и известная писательница. Все эти годы она вдохновляла его своим незримым присутствием. Ещё один Галилей, узник совести и еретик, заметил Митя.
— Здравствуйте, Наташа Лобачёва! — вскричал Джони, кинувшись ей навстречу в аэропорту Бонрики.
— Здравствуйте, Джони, — обрадовалась Лобачёва и обняла его — искренне и со всей своей лобачёвской любовью. Она часто думала о нём, следила за его жизнью и надеялась на встречу.
Как видим, любая встреча нам по плечу.
Что может быть оптимистичней для столь удручающей истории? «Да ничего», — ответил Мишель Уэльбек в ходе переписки с Джони Фарагутом. Это был уже пожилой, но довольно стройный и жизнерадостный человек. Джони то и дело связывался с ним, считал его своим учителем и примером для подражания. «Что ж мы не пригласили его?» — терзался Митя, но терзался напрасно. Мишель Уэльбек прилетел-таки на острова. Он приземлился на вертолёте береговой охраны около часу ночи как раз у Джониного дома, а приземлившись, сказал добродушно и просто: «Вот я и прилетел, мои кирибатские друзья, здравствуйте». Уэльбек беззаветно верил в чудо, и оно случилось.
Минутой позже с японской Окинавы стартовал космический аппарат Christmas, направляясь к центру галактики Млечный Путь для изучения тёмной материи. В этот момент небо над островами Гилберта озарилось ярчайшим светом, словно свидетельствуя о начале новой эпохи в истории человечества. Взгляды, полные любопытства, устремились ввысь.
Устремился ввысь и Джони. Вот и развязка, думал он. Не так уж и плохо. Совокупная радость от прожитой жизни казалась довольно существенной, и даже чересчур. Его бы вполне устроила и мысленная связь. Окружавшие его персонажи и без того сидели в голове и, если разобраться, не покидали эту голову ни на минуту. Он, как и прежде, не сомневался: мысленная связь ничуть не хуже реальной.
И всё же, чувствуя скорый конец, Джони собрал их. Christmas давно покинул пределы солнечной системы. Его бортовой компьютер работал исправно, то и дело передавая телеметрические данные в центр управления полётом. Небо над атоллом приобрело обычный вид. Подали суп «рамен» (яичная лапша с морепродуктами и говядиной или курицей на выбор; подаётся с бульоном и грибами «шиитаке»).
Катя Жемайбук завязала беседу с Мишелем Уэльбеком, а тот всё поглядывал на Тайку, не скрывая любопытства и желания. Вика Россохина о чём-то разговаривала с Наташей Рёнэ. На Рёнэ был строгий костюм и легкомысленные чулки в радужном стиле. Кристофер без устали носил им напитки, был услужлив, сдержан и выглядел на удивление человечным андроидом.
Ира Свириденко (к тому времени — успешный предприниматель и влиятельная фигура на украинском рынке медикаментов) курила длинную сигарету, устроившись на берегу и обольщая Митю Захарова своей рассудительностью и неотразимым профилем элитной проститутки. Медве любовалась цветами в Джонином саду, а заодно и Хьюлет с Лизой Берковиц, приятными во всех отношениях лесбиянками из Североамериканских Штатов. На столике у них искрился мартини и стоял нетронутым салат «Окинава с тунцом» (обжаренный на гриле стейк тунца; подаётся на смеси салатных листьев, авокадо, огурца и помидоров черри с соусом «Васабико»).
Завидев Мишеля Уэльбека, к нему подошёл Ральф Мессенджер, профессор и величайший специалист по искусственному интеллекту. «Наконец-то мы встретились», — сказал Мессенджер. «Прекрасный вечер», — ответил Уэльбек. Их связь была мысленной и в известной степени возвышенной. Спустя год или два, существенно разбогатев на «Виртуальном клоне», Мессенджер приобретёт картину «Мишель Уэльбек, писатель» художника Джеда Мартена, выставленную на аукционе «Кристи», оплатив лот наличными. Чем не любовь? — решит тогда Митя. Митя Захаров, приёмщик брака.
Эмили беседовала с Джони, Наташа Лобачёва — с пилотом вертолёта, а Митя и его японские партнёры — Гончарова и Губанов наслаждались десертом «Парфе» (нежный кокосовый десерт в сочетании с пюре из малины, киви и тропических фруктов, — значилось в меню. — Подаётся с кунжутными палочками).
В какой-то момент Джони отделился от основной группы и весьма галантно проследовал к Vi. На нем была белая рубашка из тонкого хлопка, синие джинсы и по обыкновению кеды Converse. Рёнэ взглянула на него и улыбнулась. Кто-кто, а Рёнэ ценила его ум и иронию. Она интуитивно чувствовала, о чём думает этот изгой, и была благодарна ему, не осознавая в точности — за что. Впрочем, Наташа так и не смогла постичь ни его, ни Вику Россохину, ни их странную любовь. Тем не менее мартини и тропический десерт на берегу океана вызывали у неё ощущение неподдельной близости с ними.
Писатель же всё размышлял о своём раннем эссе, доставленном из прошлого порталом «Остановка во времени». Он то и дело возвращался к этой «Сверхурочной работе», где, судя по тексту, знал всё наперёд. «Покончив с обыденностью, — предугадывал Джони, — эти двое допоздна оставались в своём магазине, где наконец-то могли осознать себя наиболее подлинной частью вымысла».
— Пора расставаться, — сказал он.
— Пожалуй что, да, — ответила Вика.
Они подошли к воде и обнялись. Позади у них маячила перевёрнутая лодка и огни Бонрики. Его последний счастливый сон как раз и был взят из «Сверхурочной работы» 24-летней давности. С тех пор мало что изменилось.