Магазин работает до наступления тьмы 2
Шрифт:
— Книжки? — вскинула бровь Матильда.
***
Телефонная книжка на вид была самая обыкновенная: на пружинках, с выдавленным на клеенчатой обложке олимпийским медвежонком. Она была наполовину исписана чьим-то аккуратным бисерным почерком, экономно использующим каждую клеточку: «тетя Света» — и номер, «Никита Сергеевич» — и номер.
— Это вот по старой квартире сосед, пожар, это начальник бывший, инфаркт. — Юрий неспешно перелистывал перед гостями страницы. — А это брат мой младший, передоз. Я на нем и не выдержал… Позвонил. Она ж, пока сам
— И брат ответил?
— Само собой, обрадовался! И мать потом ответила, слышно только плохо было. Она лет тридцать как померла. Они чем старше, тем больше так, знаете… булькают. Покойники. Абсолютно. И вот я первым позвонил — а они того и ждали. Запеленговали меня, ну. Звонят и звонят. Мои покойники, чужие — все звонят. Предупреждают. Абсолютно. Им там лучше видно, где какая угроза. Высоко сидят, далеко глядят. А я вроде секретаря у них, звонят и звонят, звонят и звонят…
Матильда обвела россыпи телефонов взглядом:
— Но сейчас они молчат. И даже не подключены.
— Им наша связь ни к чему. Абсолютно. У меня рабочий аппарат всего один. — Юрий вытащил из кармана смартфон с серебристой рыбкой на корпусе. — Только по нему они и не звонят. Включен — значит для живых.
— У меня тоже «килька», камера за свои деньги супер, — решил щегольнуть осведомленностью Славик.
— И при вас они звонить не станут, — не обращая на него внимания, продолжал сетевой пророк. — Абсолютная секретность. Информация государственной важности.
Где-то на середине книжки бисерный почерк менялся на другой, торопливый и нервный. Его обладатель тоже старался использовать все свободные клеточки, но книжка подходила к концу, осталось всего несколько страниц.
— Им ответ нужен. Чтоб я, значит, перезвонил и отчитался, что все передал. Я номера сначала сюда и записывал, учет вел. Чтоб порядок, абсолютно. А теперь уже где придется. Сами видите. Каждую минуту звонки, а рук у меня не десять! — Юрий вздохнул и почесал заживающие цифры на предплечье. — А что не успеваю, то… само вот записывается. Я согласия не давал! Это агрессивное воздействие!
— А вы не пробовали сразу в свой телефон забивать? — не выдержал Славик, мозг которого уже лихорадочно искал несостыковки и возможные пути к спасению пророка Юрия. — Или надиктовывать? А если выбросить и книжку, и все аппараты? И что, получается, у покойников на том свете тоже есть телефоны, прямо с номерами? А какие у них там коды? Им можно взять и позвонить?
— Им не нужно звонить, — с нажимом произнесла Матильда.
Она сразу пришла к выводу, что дело тут не в покойниках, не в нюансах записи потусторонних телефонных номеров и даже не в возможном конце света, о котором космонавт Гагарин пытался предупредить своего тезку через загробный коммутатор. Дело в книжке.
Это, похоже, была самая сильная вещь не в себе из всех, что сумел найти и притащить в свою бытовку сетевой пророк. Возможно, телефоны никогда не звонили и мертвецы не булькали в трубку, а цифры, порожденные воспаленным воображением, Юрий вырезал на себе сам. Недаром Матильда заметила среди телефонов, в углу, перочинный нож с подозрительными бурыми пятнами на лезвии. Телефонная книжка, вещь не в себе с чувственными проявлениями, прошедшая через много слоев и накопившая достаточно энергии, прицепилась к злосчастному собирателю и теперь медленно его поедала. Матильда сомневалась только в том, была ли книжка классическим предметом-паразитом или все-таки предметом-медиумом, посредником между этим осколком человеческого мира и чем-то еще…
Стараясь не делать резких движений, она мягко взяла книжку из рук Юрия. Сильная, очень сильная, даже пальцы колет. За такую вещь держатель кассы вернет склянку не задумываясь, если только гахэ и впрямь не обманывают гахэ.
— Можно мне? — потянулся к книжке Славик. — Подсниму поближе.
— Нет, нельзя. Она из тех вещей, что залезают к вам в головы.
Перевернув еще одну страницу, Матильда на мгновение замешкалась. Взгляд ее скользнул по номеру, выведенному подтекающей шариковой ручкой, и вернулся на предыдущую строчку. Надпись расплылась неопределенной дрожащей кляксой, словно пытаясь подстроиться под нужные буквы, но не смогла и вернулась в прежнюю форму. Не то имя, не та фамилия. Разница всего в несколько букв.
Это был не Хозяин.
— Где вы ее взяли? — выждав, пока утихнет досадная дрожь где-то под грудиной кадавра, спросила Матильда.
— У соседей выменял. — Юрий махнул рукой в сторону окна.
Славик перевел камеру на все тот же маячивший за пыльным стеклом пустырь.
— А где ваши соседи? Я ничего не вижу.
— Они не любят чужих.
— Хотите, мы ее заберем? — Матильда закрыла книжку. — Навсегда, абсолютно безвозмездно. И больше никто не будет вам звонить. Ничего не придется записывать.
Юрий, уставившись на нее, застыл с полуоткрытым ртом. Его красные, закисшие глаза увлажнились, он хрипло вздохнул — и тут же выхватил книжку у Матильды.
— Нет! Кто примет предупреждение? Как мы узнаем о конце света?! Вы от них, да?! — Юрий воздел кверху трясущийся палец. — Ну конечно, прислали наводчиков! Чтобы все замять, чтобы… чтобы меня под ковер!
— А если мы заплатим?
— Жу-у-улики… — надвинувшись на Матильду, угрожающе загудел сетевой пророк. — Ворю-ю-юги! Вон! Вон!
Матильда смерила тезку Гагарина оценивающим взглядом — тот казался хоть и изможденным, но все еще весьма крепким мужчиной. А кадавр пока не восстановился полностью, рука по-прежнему плохо слушалась, некоторые движения давались с трудом… Славик, помнивший, что именно с таким выражением лица Матильда обычно кидается на людей, потянул ее за рукав:
— Идем, идем…
— Идем, — с сожалением в голосе согласилась Матильда.
— Не дождетесь! — кричал им в спины негодующий Юрий. — Все всё поймут! Все всё узнают! Абсолютно! Конец света — общенародное достояние!