Магазин работает до наступления тьмы
Шрифт:
Славик совсем не запомнил дорогу и очнулся только в самом конце, когда машина уже въезжала в знакомый двор. И тут впереди забрезжила надежда на спасение. Надежда была серой, как предгрозовое небо, мешковатой и сутулой. У круглой клумбы перед магазином топтались двое полицейских.
Славик прильнул к стеклу, моментально запотевшему от взволнованного дыхания. Вот сейчас они подойдут и попросят выйти из машины, ликовал он, главное — сразу четко объяснить, что он не с этими подозрительными личностями, он даже не всех знает по именам. И еще ни в коем случае нельзя кричать «дяденька милиционер,
Машина притормозила у клумбы, Хозяин опустил стекло.
— Это вы молодцы, оперативно, — заулыбался один из полицейских, с малиновым апоплексическим лицом. — Чего там? По нашей части или по вашей?
— По нашей, — Хозяин побарабанил пальцами по чемодану. — Но, к моему прискорбию, там остались некоторые… последствия. Вот они уже, я полагаю, по вашей.
— Разберемся, само собой…
И тут полицейские увидели, как из машины, кряхтя и шипя, выползает Матильда. Она завернулась в плед, как римлянин в тогу.
— Гля, опять огребла! — сочувственно охнул второй полицейский, маленький и бровастый. — Ты, Мотя, совсем, это самое, себя не бережешь!
— Еще раз назовешь меня Мотей… — тусклым голосом начала Матильда.
— Матильда, будь добра, сопроводи нашего гостя в магазин, — перебил Хозяин.
— И мы, это самое, заглянем, — обрадовались полицейские. — Новое есть чего? Товарищу Полоротову пепельница позарез нужна, чтоб такая, знаете, в форме ежа…
На крыльце Хозяин задержался, рассматривая прибитую над дверью подкову. Потом повернул ключ, дернул за латунную ручку. Запели дверные петли, и на крыльцо упал кусочек скотча. Этого, кажется, не заметил никто, кроме Матильды. Она бросила на Хозяина вопросительный и какой-то заискивающий взгляд. Сзади нетерпеливо топтались полицейские.
— Заходите, заходите, — сказал Хозяин и, покосившись на моментально потупившуюся Матильду, опять дернул щекой: — И ты заходи…
***
В магазине полицейские сразу устремились в торговый зал. Они хватали все подряд и радовались, как большие трудновоспитуемые дети, которым строго-настрого запретили материться в приличном обществе, отчего речь их звучала несколько сбивчиво и прерывисто.
— Гля, Сан Владимыч, у нас такая была! — восторгался один, ухватив тяжелую ручную мясорубку.
— Это у всех, — рассудительно отвечал другой, перебирая значки. — Матери, это самое, вертеть-то помогал?
— Я развинчивать больше… Чтоб, ну, туда-сюда, помыть, на полотенчик и чтоб сохла. Малой был, думал, у людей тоже внутри это вот всё. Шнеки, ножи, гайки… Из мяса только.
Хозяин тем временем бродил по магазину и заглядывал во все углы, точно боялся, что за время его отсутствия что-то пропало. Матильда скрылась за дверью в конце торгового зала и больше не показывалась.
Полицейские нашли мечту товарища Полоротова — чугунную пепельницу в виде ежика — и притащили Женечке на кассу ее, несколько октябрятских звездочек и вызвавшую столько теплых воспоминаний мясорубку. Хрупкое создание грохнуло рычагом на древнем кассовом аппарате, и сбоку с жужжанием выполз чек.
Славик приткнулся в углу на крутящемся фортепианном табурете и сидел тихо. Он уже ничего не пытался понять и думал только об одном: доведется ли ему еще хоть раз в этой жизни попробовать Лесины сырники.
Когда довольные полицейские, обсуждая трофеи, покинули магазин, к Славику подошел Хозяин. Ни говоря ни слова, он внимательно, как до этого Матильда, изучил его с ног до головы, словно некий занятный неодушевленный предмет. У Хозяина было скуластое печальное лицо и немного жутковатые глаза — темные, горячие, как будто прожигающие насквозь. Или это Славику так показалось от отчаяния.
— Мы друг другу не представлены, — сказал Хозяин. — Но в целом оно и к лучшему, поверьте.
Сумасшедший, с тоской подумал Славик, слушая его витиеватую речь и уставившись на тщательно выглаженную жилетку.
— Послушайте меня, юноша. Постарайтесь забыть обо всем, что пережили сегодня. Ради вашего собственного блага. Как вы могли видеть, с блюстителями порядка мы в добрых отношениях, так что не думайте, что оказались замешаны в некоем преступлении…
Славик никогда не слышал, чтобы кто-нибудь говорил так длинно. Разве что в исторических фильмах, хотя даже там речь героев старались как-то подстегнуть и осовременить. В обычной жизни Славика окружали люди, которые, наоборот, сокращали все подряд, а в переписке и вовсе могли обходиться одними эмодзи. Мягкий баритон Хозяина убаюкивал, и Славик послушно кивал.
— Вас доставят домой в целости и сохранности. Можете не называть точный адрес, я понимаю ваши опасения. Назовите любое место, и вас туда отвезут.
Славик кивнул.
— Вы можете дать слово, что никому не расскажете о произошедшем сегодня?
Славик снова кивнул и наконец очнулся:
— А телефон?.. Я тут у вас телефон оставил, можно забрать?
— Разумеется.
***
Домой его отвез все тот же черный джип с Женечкой за рулем. Славику уже совершенно не хотелось развлекать себя догадками о Женечкиной половой принадлежности. Точный адрес Славик называть не стал, как и предлагал Хозяин. Он вылез из машины на перекрестке и быстро зашагал прочь, не попрощавшись с Женечкой и не оглядываясь. Потоки теплого воздуха от прогревшегося за день асфальта обдували лицо.
Леся открыла дверь, жестом показала, что не может сейчас говорить, перехватила телефон поудобнее, живо спросила у невидимого собеседника: «А другие варианты есть?» — и ушла в комнату.
Славик направился на кухню. Удовлетворенно выдохнул, увидев на плите давно остывшую сковородку. Снял крышку и начал сосредоточенно поедать холодные, подернутые пленкой застывшего масла сырники. Немытыми руками, прямо со сковородки, даже не раздевшись с улицы.
И он не успокоился, пока не съел все до единого.
***
Матильда стояла на крыльце магазина, забинтованной рукой прижимая к груди пакет с аптечным логотипом — змея обвивает зеленый крест.
— Хозяин, впустите меня.
За дверью было тихо.
— Хозяин, пожалуйста.
Матильда достала из пакета тюбик, пригляделась к названию, щуря красные от лопнувших капилляров глаза — стемнело, и только фонарь над крыльцом немного рассеивал мрак, — отвинтила колпачок и задумчиво помазала густой маслянистой субстанцией порезы на лбу. Запахло смолой.