Магеллан
Шрифт:
Далее во флоте д’Альмейды было шесть небольших быстроходных каравелл. Кроме того, на кораблях везли в разобранном виде несколько гребных судов — бригантин и галей. Гребные суда не были пригодны для океанского плавания — их должны были собрать в Индии и использовать для каботажных перевозок.
Вообще суда, плывшие в составе эскадры д’Альмейды, предназначались для различных целей. Самые крупные суда везли на Восток ценные товары; там их рассчитывали нагрузить индийскими товарами и отправить обратно в Португалию. На судах среднего размера в Индию плыли войска и продовольствие. Это были по большей части старые, менее надежные суда. На них не решались грузить дорогие товары и предпочитали возить солдат. Эти суда оставались в Индии и вместе с третьим видом судов — каравеллами — должны были составить грозный и быстроходный флот для пиратства и набегов на индийские и африканские города.
На кораблях д’Альмейды плыло более двух с половиной тысяч человек. Набрать такую массу людей было не легко. В Португалии было не очень много квалифицированных моряков, и с тех пор, как португальские корабли стали плавать за море, все время ощущалась нехватка опытных моряков. Король не очень дорожил людьми, немало их погибало во время каждого плавания. Многие уходили искать счастья в другие страны. Поэтому уже во время снаряжения армады д’Альмейды пришлось набирать на корабли деревенских парней, не знавших моря. На одной из каравелл команда не могла даже отличить правую сторону от левой, и командир Жоао Гомеш придумал привязать к левому борту лук, а к правому чеснок, и командовал: «Руль к чесноку! Руль к луку!»
Д’Альмейда взял с собой в Индию большую свиту из знатных дворян, сто шестьдесят телохранителей, алебардщиков, множество слуг, музыкантов и даже походную капеллу с целым штатом священников и певчих. Король Маноэль считал, что на Востоке такая пышность необходима, тем более, что командир эскадры дом Франсиско д’Альмейда должен был по прибытии в Индию принять титул вице-короля. Этим подчеркивалось, что время разведок прошло и что португальцы намерены прочно обосноваться на побережье Индостана.
Д’Альмейда получал во время плавания и пребывания в Индии по тридцать тысяч крусадо в год и еще две тысячи крусадо на расходы по столу. Он имел также право бесплатно привозить на королевских судах тысячу пятьсот квинталов перцу ежегодно, отдавая лишь четвертую долю стоимости королю и двадцатую — храму Мадонны в Белеме.
Простой солдат получал двадцать четыре крусадо в год, в море его кормили на казенный счет, а в Индии уплачивали еще двенадцать крусадо в год на пропитание. Кроме того, каждый солдат мог ежегодно отправлять бесплатно на родину два с половиной квинтала перцу.
Несколько раз на корабли приезжал сам адмирал Индии, грозный Васко да Гама. Он недавно вернулся из своего второго плавания в Индийский океан, во время которого залил кровью африканское и индийское побережье и навеки запятнал свое имя самой изощренной жестокостью.
Этого сурового и высокомерного человека в черной одежде моряки не любили. Они не могли забыть унижения, которым он подверг их товарищей. Когда во время первого его плавания в Индию среди команды начался ропот, Васко да Гама подавил возмущение в самом зародыше и поклялся, что по возвращении проведет в цепях через Лиссабон всех его участников. Он сдержал клятву, и во время торжественного шествия через Лиссабон лучшие кормчие Португалии — люди, которым Васко да Гама был обязан своим успехом, — шли, позвякивая ручными кандалами.
Теперь по поручению короля Маноэля адмирал Индии следил за снаряжением кораблей, отправлявшихся за море. Он побывал всюду, осмотрел трюмы, подсчитал запасы продовольствия и боевых припасов, проверил прочность канатов и парусов.
Армадой д’Альмейды он остался доволен.
На корабли погрузили для обмена на индийские товары четыре тысячи центнеров меди, двести центнеров свинца, около шестидесяти центнеров киновари, много ящиков стеклянных изделий и фландрских сукон, пятьдесят центнеров ртути, сорок два центнера кораллов — на общую сумму восемьдесят тысяч дукатов. На эти товары в Индии существовал постоянный спрос.
Все снаряжение эскадры обошлось в двести пятьдесят тысяч дукатов, но португальский король знал, что прибыль от привезенных из Индии товаров и добычи, награбленной в Индийском океане, с лихвой покроет все расходы. Так было с предыдущими экспедициями в Индию, когда, несмотря на гибель половины судов, прибыль намного превышала все издержки.
Армада Франсиско д’Альмейды существенно отличалась от других эскадр, посылавшихся в начале XVI века из Португалии в Индию, — в снаряжении ее впервые приняли участие южно-немецкие торговцы.
Когда выяснилось, что плавание за пряностями по открытому португальцами пути сулит огромные выгоды, агенты богатейших торговых домов Германии — Фуггеров, Вельзеров, Госсепрота и Хохштеттера из Аугсбурга, Имхофов и Хиршфогелей из Нюрнберга — поспешили в Лиссабон.
В феврале 1503 года король Маноэль заключил с немецкими купцами соглашение. Немцы получили право соорудить в Португалии три корабля. Это были «Лионарда», «Сао-Херонимуш» и «Рафаэль» — самые крупные суда армады д’Альмейды. На этих кораблях, нагруженных привезенными из Германии, Нидерландов и Венеции товарами, немецкие купцы отправляли своих приказчиков. Однако экипажи судов были португальскими, и все распоряжения командира эскадры должны были выполняться беспрекословно. Немцы обязались по возвращении в Португалию отдать королю тридцать процентов всех привезенных товаров, а остальные могли увезти беспошлинно за границу.
Некоторые немецкие приказчики вели во время путешествия в Индию дневники. Особенно ценный дневник оставил приказчик Вельзеров Балтазар Шпренгер из Фильса на Лехе, плывший на «Лионарде».
Последние недели перед отъездом проходили в спешке и суете. Все знали, как опасен путь в заморские страны: добрая половина участников первых плаваний в Индию погибала во время штормов и боев, умирала от ран и тропических болезней.
Отплывавшие в дальний путь делали последние распоряжения и писали завещания. Завещание Фернандо Магеллана от 17 декабря 1504 года дошло до нас. Он завещал все имущество своей сестре донье Терайже де Магальяеш, ее мужу Жоао да Сильва Теллеж и их сыну Луижу.
Он просил своих наследников увеличить по мере возможности дедовское имение и прибавлял, что род его, род Магелланов, относится к наиболее выдающимся, лучшим и старейшим в королевстве. Фернандо Магеллан писал в завещании: «Я желаю, чтобы если я умру за границей или на этой армаде, на которой я плыву ныне в Индию служить моему повелителю, величайшему и могущественнейшему государю Дом Маноэлю, да хранит его господь, — то пусть погребальные обряды по мне совершат, как по обыкновенному матросу, и пусть отдадут капеллану корабля мою одежду и оружие, дабы он отслужил по мне заупокойные мессы».