Маги нашего города
Шрифт:
Первым опомнился Перегуда.
Встал, потряс кистями рук и прошелся взад-вперед.
– Без стакана тут не разберешься, – проговорил он. – Что ты говорил про коньяк-то?
– А не бздо?
– Хуже не будет. Тащи. И стаканы прихвати.
– Я тебе не бармен.
– Крикни там кому-нибудь.
– Вот сам и крикни.
Как-то так получилось, что они, не сговариваясь, вместо машины отправились в дом, где, конечно же, имелись и стаканы, и коньяк. Молчком, взъерошенные, едва сдерживающиеся от того, чтобы на манер молодых петушков не наскочить друг на друга, недовольные, даже злые. Но при этом каждый понимал, что разговор этот – хочешь или нет – нужно закончить.
Сели в гостиной за просторным столом,
– Так чего ты придумал? – спросил Горнин, сделав щедрый глоток. Дела, которые он на сегодня запланировал, все равно пошли прахом. Все потом, после.
– Все просто на самом деле. То есть в теории все просто, хотя технически тоже, в общем, не так уж.
– Это я знаю без тебя. Скажи – зачем? Мы... – Он закашлялся. – Дай пепельницу, что ли. – Пока Перегуда вставал и отыскивал в роскошном серванте хоть что-то похожее на пепельницу, он продолжил: – Все давно уже пришли к выводу, что всякие эти штучки – палочки, кольца, заговоренные мечи и прочее – создаваться не должны. На черта всякому идиоту давать в руку ядерную бомбу? Или, хуже того, бездонный банкомат. Ага, сойдет.
Он стряхнул первую порцию пепла в подставленную вазочку, изначально предназначенную для варенья либо острых соусов – по форме одно и то же.
– Так чего тебе не хватает?
– Постоянства.
– Чего? Я не понял.
– Это как бы аккумулятор. Господи! Ну не собираюсь я это пускать в широкую продажу! Вот уж проблема – денег заработать! Это – мне. Тебе. Ну и еще кое-кому. Сам знаешь. Мы ж не вечные! А с тобой собачиться – вообще никаких нервов и сил не хватит. Проще поставить тебя перед фактом.
– Погоди. Про аккумулятор. Я что-то не понял. Это ты о чем?
– Вот послал Бог напарничка! Смотри сюда. Ты работаешь. Так? На все сил у тебя нет и быть не может. У тебя, у меня – у всех нас. Поэтому мы берем себе помощников. Но ведь и они зашиваются. Ну сколько в таком режиме можно вкалывать? Сдохнем же, и никто не вспомнит. Если только войну не затеем или Кремль не разрушим. Так?
– Ну давай, давай! – через силу сказал Горнин, хлебнув коньяку, сразу после которого говорить стало трудно; какой-то древний и резкий оказался. Но зато М-фактор в нем отсутствовал начисто, уж это-то он проверил в первую очередь. Да и "друг Рома" хлебал его без опаски.
– Так вот я придумал, – Перегуда перешел на доверительный тон, навалившись грудью на стол, – как можно, скажем так, продлить долголетие. В смысле, активное долголетие, а не просто пердуном на диване валяться. Нужно аккумулировать свои силы, накопить их, чтобы потом, по мере надобности, их расходовать. Вовне! А свои – при себе! Для поддержания собственных... э-э... сил. Жизненных сил. Ты хоть тыщу лет живи. А аккумулятор – вот он! Хочешь – себя подпитывай. Хочешь – на сторону им работай. Все едино!
Коньяк ли, открывающиеся ли перспективы заставили Горнина умерить пыл, но он спросил уже вполне спокойно:
– А что это вообще... Ну, в натуре? Правда, что ли, палочка?
– Да какая к черту разница! Хоть палочка, хоть кружочек. Хоть подтяжка на твоих портках или гондон в кармане. Не имеет значения. Главное – это только твое. Понимаешь? Пер-со-наль-но! Ни продать, ни завещать – ничего!
– А потерять? – заинтересованно спросил Горнин. – Или там украдут, к примеру.
– И много у тебя украли?
– Ну-у...
– Вот и я о том.
Горнин сам налил себе коньяка и задумался. Интересно, конечно. Заманчиво. Не очень, правда, понятно, зачем нужна вечная жизнь, но разговор об абсолютной вечности вроде бы и не идет. Если без болезней – ну это-то он уже решил, во всяком случае в основном. Без нищеты... Да смешно даже! Практикующему магу задумываться о подобном даже как-то глупо. А уж маг-директору-то! Ловок Перегуда! Ох, ловок. Как-то уж очень сильно ловок. До того, что и верить-то ему боязно. На жирного червяка карась, как известно, в первую очередь клюет. И опять ведь напоил неизвестно чем.
– Ну а Павел-то тебе зачем?
– А ты не понял? Ты ж из-за него под ударом, как крендель под задницей. Он такого натворил, что нас с тобой, просто обоих, под зад коленом, и это еще в лучшем случае. Знаешь, мне комиссия не нужна. А уж трибунал – тем более. Мы ж с тобой одной веревочкой, прямо сиамские близнецы какие-то. Один бзднул, у другого голова болит.
– От тебя заболит, – не преминул ввернуть Горнин.
– Я с тобой серьезно говорю!
– Да я понял. Слушай, что это за пойло у тебя такое?
Перегуда взял в руку бутылку и внимательно посмотрел на нее.
– Да подарил кто-то, кажется. А что?
– Ну чистый уксус.
– Не может быть. Это ж не вино, он не бродит, – поставил бутылку на место, взял свою рюмку и понюхал. – Да, есть какой-то запах. Странно. Я даже не заметил.
– Убери ты ее от греха.
Пока хозяин менял бутылку и рюмки, Горнин курил и думал. Он всегда был противником того, что сам он называл «железо» или «железяки». Опыт многих поколений, сохранившийся в сказках, мифах, легендах, былинах и прочем, очень убедительно предостерегал против их использования. Кому досталась волшебная лампа с запертым в ней джинном? Простаку Аладдину, толком не умевшему обращаться с такими вещами. Говорящая щука попала в руки деревенскому дурачку и лентяю Емеле, не придумавшему ничего лучше, как заставить ведра самим ходить за водой и разрушившему собственную избу только для того, чтобы не слезать с печи. Пересказавшие старославянскую сказку о Золотой Рыбке братья Гримм, а следом за ними и Пушкин очень популярно объяснили, что получается, когда такой силы артефакт оказывается в руках неподготовленного человека. Кстати, именно образ такой чудесной рыбы, как универсальный символ, живет многие столетия у разных народов. Садко вылавливает в Ильмени рыбу – золотые перья. Плотичка с золотым кольцом, щука златокрылая – это все образы из русского фольклора. Рыбоподобное существо Оаннес в четвертом веке до нашей эры описывал вавилонский историк Берос. В «Махабхарате» рассказывается, как первопредка Ману спасла маленькая рыбка. Оружие Брахмы, о котором говорится в «Рамаяне», огненная стрела и молния Юпитера, которые рисует древнегреческая титаномахия, натворили столько дел, что их спрятали не только от людей, но и от богов. Примеров множество, захочешь сосчитать – не получится. Недаром новые религии – христианство и ислам, появившиеся примерно в одно время, запрещали все материальные воплощения Силы. Только ислам в этом пошел еще дальше, запретив не только воплощения, но даже изображения их. Церковь как говорит? Вот крест, вот образ – молись. Все остальное от лукавого. А чтобы было понятно от какого, даже имя ему придумали. Сатана и Иблис похожи на древнего Пана, державшего в руках волшебную дудочку. И именно змий-искуситель предложил Адаму и Еве волшебное яблоко.
Много, слишком много предостережений было высказано на этот счет.
Из относительно недавних происшествий этого рода – к счастью, оно не получило широкой огласки – опыты двух немецких магов, сбежавших перед Второй мировой войной в Америку, где они, обуреваемые чувством отмщения, решили создать нечто такое, что поможет сокрушить фашистскую Германию. И создали, назвав это «Эскалибур». И пошли с этим, простачки, к военным. Там им сначала не поверили, назначили, как водится, комиссию, а пока круги на воде таким образом расходились, дошли они и до человека, в этих вещах смыслящего. Тут уж мешкать не стали. «Эскалибур» с большим трудом удалось нейтрализовать, так что полигонные испытания провалились, а двум гениям с куриными мозгами объяснили, что к чему.