Магические Перпендикуляры 3. Драгуны специального назначения
Шрифт:
– Эт рази что, Афонька, – произнёс он поразмыслив. – Пожалуй, да. Афонька. Афонька, тот смогёт.
– Афонька – это кто? – вкрадчиво поинтересовался я.
– Афонька-то? – переспросил Макарыч. – Афонька Губанов. Он тебе котёл твой изладит. Денег, правда, возьмёт не скупясь. Ну, так ведь не без того, – типа «сам понимаешь» развёл он руками. – Дык, а как иначе-то? За здорово живёшь, только кошки родятся.
Я с самого начала знал, что заплатить мне придётся, а вот Макарычу заплатить, или кому-то другому, в целом не так уж и важно. Хотя, Макарычу, понятное дело, лучше – как ни как свой он, Макарыч-то. Но если уж он сам отказывается, тогда конечно. Афоньке, так Афоньке.
– Скажи, Макарыч, а у Губанова этого, у него большая мастерская? Как у тебя, или больше?
Тимонин призадумался.
– Так-то оно вроде, как и да, но вполне может быть, и нет.
Я помотал головой:
– Постой, Михал Макарыч, что-то я не соображу, как это: то ли «да», то ли «нет»? Как тебя прикажешь понимать?
– А вот так, Андрюш, и понимай. Я и сам почитай, что не знаю. Подворье-то у него тако же, поди, а вот людёв… людёв можа и поменьше будет.
Понятно, что ничего не понятно. Что ж, придётся разбираться на месте.
– А где он живёт, говоришь?
Получалось, что на другом конце города.
– Никитос проводить сможет?
Старый мастер посмотрел на меня, о чём-то размышляя.
– Никитка-то? Смогёт, как не смочь. Ток не сейчас уже. Завтре ужо.
Завтра, завтра, не сегодня. Ужо, так ужо.
На завтра, прибыв в часть, доложился Спиридонычу, провёл зарядку для личного состава, отправил их на завтрак, а сам двинул в штаб.
Двуствольному ружью с настоящим поясным патронташем Ватулин неподдельно обрадовался. Я получил благодарность и деньги за ружьё, а также нагоняй за то, что оно одно. Нужно же было четыре. Вообще-то договаривались на три: одно Ватулину, второе Ватулин должен преподнести в качестве подарка Семихватову, а третье на усмотрение самого Семихватова.
Оказывается, нет, не так. То есть так, но не совсем. Первое – Ватулину, второе, как и планировалось ранее – Семихватову, третье он, Семихватов, подарит Великому князю Алексею Борисовичу, а вот четвёртое уже тот подарит… Ясно! Значит, четвёртое должно на девяносто процентов состоять из понтов типа резьбы и инкрустаций.
Я сообщил полковнику, что заказанные им бинокли добыты в полном объёме, и что я готов получить очередную партию денег на дальнейшее укрепление материально-технической базы полка в лице вверенного мне подразделения.
В ответ я услышал кучу всего-всего. И о том, как всё непросто в вопросах финансирования полка, и о том, что я вместо службы царю-батюшке шляюсь чёрте где, и что за деньгами я должен теперь прийти в среду, а сегодня ещё только пятница, и чтоб я с глаз долой отправлялся к Синюхину, и чтоб он мне-бездельнику нашел, чем заняться. Всё, аудиенция окончена. Собственно, а когда в Красной Армии было по-другому? Сначала похвалят, а потом пистон вставят, чтоб не радовался сильно, и не забывал, кто в доме хозяин.
Что ж, в среду, значит в среду. Пойду и правда, к Спиридонычу.
Ротный попенял мне на небрежный внешний вид моих бойцов. Так они же три дня в поле на манёврах были! А не е… Неважно! Неважно?! Ну, неважно, так неважно. Разрешите исполнять? Исполняйте, но чтоб к обеду всё было готово! Слушаюсь, товарищ капитан!
Я поставил соответствующую задачу Данилычу и отбыл. А как вы хотели?! Я ведь тоже должен себя в порядок привести. А у меня-то всё имущество на квартире. Значит, я свободен до обеда. Как раз схожу на счёт полевой кухни поговорю.
Никитос довёл меня до нужного места и остался ждать за воротами. Я же, войдя во двор, спросил хозяина. Про странного офицера в не менее странной пятнистой одежде тут уже слышали. Это должно помощь.
Хозяин, высокий по местным меркам мужик с русой курчавой бородой, меня явно не ожидал. Да чего, собственно, ему меня ждать? Я же с Тимониным работаю. Вот с этого и начнём:
– Добрый день! Михал Макарыч рекомендовал мне, обратиться к Вам.
Такого здесь от меня ждали ещё меньше.
– Сам он сейчас занят на одном очень важном заказе, а мне бы побыстрее.
– И чего ж такого он сам не могёт изладить, что ажник ко мне прислал?
Я достал картинки и показал Губанову. Кстати, его по-правильному Афанасием Еремеевичем звали. Первый вопрос, который он мне в этой связи задал, звучал так:
– Эт хто ж такту малевать навострился?
Я даже не сразу сообразил, что это он о фотографии так.
– Умеют люди, – уклончиво ответил я. – Сколько времени и денег понадобится, для того чтобы сделать такую же?
Дальше последовали разного рода уточнения конструкции и назначения. Он подозвал человека по имени Фёдор, который оказался… Правильно! Кузнецом! Моя теория про имя, определяющее будущую профессию, находит всё новые и новые подтверждения.
Выслушав техзадание в изложении своего работодателя, Фёдор усмехнувшись спросил:
– Самобеглая печка, как у Емельки?
По-быстрому переварив, я ответил без тени юмора:
– Нет. На конной тяге.
– Эт куды ж такие?
Я не стал раскрывать все карты, и поэтому ответил довольно сдержанно:
– Мне.
– А Вам-то на что?
– Продам.
– Эт кому ж?
– Есть у меня покупатель. Берётесь, или других поискать?
Фёдор поглядел на Афанасия, а тот снова уставился на картинки.
– Сто рублёв дадите, так за месяц спроворим.
– Эк! – как бы возмутился я. – За месяц и сто рублей? Месяц – это долго, а сто рублей – дорого. Неделя и тридцать рублей!
Дальше начался довольно эмоциональный торг. Я упирал на сроки, дескать, Макарыч за месяц и сам справится. Главным аргументом у Губанова служил запредельный, в его понимании, расход железа. Это не было борьбой характеров, скорее, каждый пытался понять, реальные ли цена и сроки.