Магические Перпендикуляры 4. Занят войной и любовью

Нагорный Алекс

Хорошо, что мы зашли на земли не слишком плодородные. Селения уже не встречаются, лишних людей не будет. Одно слово – степь.

Напрягать своих бойцов захоронением убитых бандитов я не собирался. Степь, она большая, места в ней много, а вид горы трупов кочевников, пришедших в наши земли убивать и грабить, может остудить чьи-то шальные головы. Надежда, конечно, слабенькая. Ну, а вдруг?

Переживать из-за того, что подмога, вызванная «хитроумным» Барлас-беем может нас не найти, не имело никакого смысла. Во-первых, здесь в степи всё как на ладони, и

верста влево, верста вправо никакой роли не сыграют, а во-вторых, они наверняка будут искать нас изо всех сил. Очень удивлюсь, если эти ребятишки не захотят поквитаться с русскими солдатами. Тем более, что значительная часть этого и без того небольшого отряда уже отослана жадным, но недалёким мною в острог и прийти на помощь не сможет.

Да если бы и смогла? Полевой командир Барлас-бей наверняка предупредил в своём послании о наличии у нас хитрых и очень опасных ружей, так что освобождать его припрётся сотни полторы отъявленных головорезов.

Каковы наши шансы устоять против них в чистом поле?

С двумя десятками двустволок и пятью пулемётами?

Вы бы сами на кого поставили?

Ну, а если, паче чаянья выкуп действительно привезут, то тогда придётся применить план Б.

Потянулись долгие дни ожидания. Отважный степной батыр Барлас-бей коротал их с кляпом во рту. Ну, и связанный, конечно. Поначалу он пробовал возмущаться и грозил разными карами на головы неверных шайтанов, но получив с десяток увесистых пинков и затычку в рот, поутих. Раз в день его развязывали и под конвоем отводили метров на семьдесят от кургана. Там ему разрешали оправиться и вытряхнуть из штанов накопившееся дерьмо.

Процедура не особо приятная для конвоиров, поэтому подобная честь выпадала бойцам за нерадивость. Да. Дисциплина у меня в отряде ещё не такая железная, как хотелось бы, но я работаю над этим.

И вот, наконец, день «Ч» настал: разведка донесла о приближающейся к нам «орде» приблизительно из сотни всадников.

Всего-то?

Я, признаться, в глубине души рассчитывал, что на выручку Барласбейке придёт отряд в двести бойцов. Ну, хотя бы полтораста, что ли… Ну, ладно, что выросло, то выросло. Будем работать с тем, что имеем.

Основным силам своего отряда я приказал укрыться за курганом. Не надо раньше времени пугать долгожданных гостей, а то ещё, чего доброго, повернут назад, не доехав.

Главного героя дня, наоборот, развязали и поставили на всеобщее обозрение на вершине кургана. Его поручили заботам Федулина. Не завидую я сейчас сержанту: от курбаши разит как от выгребной ямы. Но самому Федулину я предложил сделку, от которой он не смог отказаться, поэтому и терпит он эту вонищу.

Нас заметили. Ждём.

Я стою наверху. У моих ног на земле примостился пулемёт с коробом на двести патронов. Такой же у Данилыча. Старшина стоит у меня за спиной. Открывать огонь он должен только по моей команде. Справа Трофим, свой ПэКа он держит в руках. Хотя короб у него всего на сотню патроном, но вот сам пулемёт поувесистей будет. Слева – Горшенев и Бабкин с оптикой. У них своя задача: они должны

выявить и спешить вожака этого войска. А лучше ещё и ногу ему прострелить, чтобы упал и под шальную пулю не угодил, он мне живой нужен.

Сметанин тоже здесь с нами. У него АКаэС. Он будет стрелять, только если другого выхода не останется. Это у него задача такая. Типа последний резерв. На самом деле не последний, конечно…

Остальная часть отряда скрыта от глаз приближающихся кочевников. Левым флангом командует Русанов, правым – Ситный. У Русанова есть Харитон, а у Ситного – Тит, этим двоим сегодня выпала честь пострелять из эРПэКа. По одному диску должно хватить, глядишь, и стволы не перегреются, а то ведь ребятки в горячке боя весь бубен одной очередью выпустить могут.

Примерно в километре степняки, не снижая скорости, развернули строй. Всё, теперь никаких сомнений для чего они тут не осталось. Я достал телефон, включил камеру на запись и сунул в нагрудный карман. Пусть господин полковник самолично увидит, для чего нужны и что могут в реальном бою пулемёты Калашникова.

Семьсот метров.

– К бою! – кричу я и хватаю пулемёт.

С обеих сторон холма выбегают и встают цепью драгуны. Барлас-бей начинает что-то кричать и махать руками. Вряд ли он советует соплеменникам спасаться, потому что те переходят на самый быстрый галоп.

Пятьсот метров. Четыреста…

– Снайперы!

Им ещё далеко, но Горшенев уже стреляет. Лошадь под одним из всадником падает, сам же наездник на полном ходу вылетает из седла. Вот он, гавшпан!

Всё! Пора!

– Пулемёты! Огонь!

Первой очередью попадаю только я, но это не беда: расстояние быстро сокращается, сейчас и остальные внесут свой вклад.

Я даю веером длинную очередь, Трофим тоже. А вот уже и Корягин с Пеньковым принимают участие в общем празднике жизни.

От врагов остаётся меньше половины. Мы стреляем по лошадям, это сразу уменьшает количество атакующих, а спешенные всадники от нас всё равно никуда не денутся. Некуда им тут от нас деваться: степь, в ней не спрячешься.

Трофим опускает свой пулемёт. Лента кончилась. Смолкает и пулемёт Корягина, наверное, тоже пустой. Конники поворачивают в его сторону, угрожая обойти нас справа. Я, признаться, не сильно надеялся на то, что степные воины при первых же очередях дадут дёру, но и особого героизма от них не ожидал. А сейчас…

– Огонь! – кричит Ситный, и залп из двух десятков стволов останавливает попытку флангового охвата. Сметанин тоже стреляет. Без команды. Я ему потом вставлю!

Кто-то из степняков начинает командовать, но Бабкин это моментально пресекает. Кочевники, которых уже едва ли с четверть осталась, разворачиваются и пытаются свалить. А вот хрен вам! У нас тут ещё один пулемёт припасён.

– Данилыч! Давай! Вали шахидов!

Всадники удаляются, но дальнобойности пока хватает и у Прокопова, и у Бабкина с Горшеневым. Убегающих всё меньше и меньше. Лошадь – мишень хоть и подвижная, но крупная. А выжившими всадниками сейчас займутся: