Магический спецкурс
Шрифт:
— А что я с тобой делаю? — так же шепотом уточнила я.
Вместо ответа он снова поцеловал меня, как всегда предпочтя словам действия, а мне почему-то отчаянно захотелось все же спровоцировать его на слова. Я чуть отстранила его и вопросительно посмотрела в глаза.
— Нет, ты скажи мне.
— Что ты хочешь услышать?
Я едва не застонала. Неужели пятьсот лет назад отношения между мужчиной и женщиной настолько принципиально отличались? Женщины не хотели слышать слов любви? Или мужчинам какие-то «законы чести» запрещали их говорить?
— Да хоть что-нибудь, —
Норман отодвинулся еще дальше, и я почти пожалела о том, что вообще начала этот разговор. Хотя когда-то же надо было.
— То есть для тебя мое отношение неочевидно? — недоверчиво уточнил он.
— При чем здесь это? Неужели тебе так сложно сказать три простых слова?
Он вдруг выпустил меня из объятий, отвернулся и отошел. Сердце болезненно кольнуло. Неужели я прошу чего-то фантастически сложного?
Я не понимала. Честно не понимала, в чем проблема. Он был готов умереть за меня еще четыре месяца назад, но не мог сказать простого: «Я люблю тебя»?
— Ян… — позвала я, но он поднял руку, давая знак помолчать.
Я вдруг поняла, что он не столько ушел от ответа, сколько прислушивается к чему-то. Однако тишина в гостиной сейчас нарушалась только треском огня в камине да нашим дыханием.
— Что?
— Сигнальные чары сработали, я пытаюсь понять где.
— Какие еще чары?
Или он все-таки уходит от ответа? На него это непохоже, но раньше я никогда и не пыталась откровенно поговорить с ним о чувствах. О его чувствах. О своих я говорила, и не раз.
Норман снова повернулся ко мне, на его лице явственно читалась тревога.
— Кто-то из студентов пытается провести темный ритуал. Прости, мне надо идти.
Он распахнул дверь, предлагая мне покинуть гостиную. Я снова на мгновение заподозрила, что все это спектакль, но тут же прогнала дурные мысли: Норман не стал бы так поступать. Он скорее прямо сказал бы, что не желает обсуждать эту тему. Да и волнение, смешанное с затаенным страхом, выглядело вполне искренним.
Он помчался по коридору, иногда останавливаясь и чертя рукой в воздухе какие-то символы, а потом выбирая новое направление. Я понимала, что мне следует вернуться в общежитие, но ничего не могла с собой поделать и следовала за ним. То ли надеясь все-таки продолжить разговор, то ли просто испугавшись за него. Я знала, что, если Норман не успеет остановить ритуал, у него начнутся серьезные проблемы. Как минимум Ротт получит повод забрать его в Легион, а там и до снятия иллюзии недалеко.
Какая бы магия ни вела Нормана, она привела его на подземный этаж, о котором ректор однажды упоминал при мне, но на котором я до сих пор никогда не была. Потолки здесь оказались куда ниже, ни окон, ни светящихся шаров не наблюдалось, поэтому, чтобы развеять плотную темноту, Норман создал собственный шар, который поплыл за ним по витиеватому коридору. Я старалась не отставать, хотя Норман уже пару раз велел мне уходить. Однако я нагло не слушалась, а у него не было времени со мной препираться.
В конце концов он остановился у какой-то двери. Та оказалась заперта заклинанием, но профессору не составило труда открыть: его светлый поток действительно был достаточно мощным, едва ли кто-то из студентов мог ему что-то противопоставить.
Норман ворвался в полутемное помещение, освещаемое только пламенем двух десятков свечей и практически с порога выкинул руку вперед.
— Нон гарт!
Его окрик заставил меня вздрогнуть. Уж если ему пришлось прибегнуть к помощи словесной формулы для направления потока, то либо ситуация была совсем критической и требовалось много силы, либо он сам пребывал в слишком напряженном состоянии и опасался, что оно помешает ему направить поток. В обычной ситуации Норман направлял поток молча.
Я просунулась в комнату вслед за ним и замерла, увидев испуганную и растерянную Анну, которая сидела в центре круга, расчерченного смутно знакомыми мне символами. Я не знаю, что происходило в тот момент, когда в помещение вошел Норман, но, судя по выражению его лица, он сейчас был на грани бешенства.
— Ну все, Бауэр, вы доигрались, — сквозь зубы процедил он, ударом ноги сшибая несколько свечей, которые попались ему на пути.
Анна испуганно отползла назад, стараясь отодвинуться от приближающегося преподавателя, но тот неумолимо наступал на нее, гневно выговаривая:
— Я терпел ваше восторженное невежество в отношении к темной магии. Я закрывал глаза на вашу наглость. Я пытался донести до вас истинную суть темной стороны, но вы не слушали. Я надеялся, вам хватит ума хотя бы пройти спецкурс до конца, и только потом пускаться в опасные эксперименты, но нет. Вы решили поставить крест не только на своей жизни, но еще и на моей, а это уже слишком.
— Профессор Норман, — позвала я, чтобы как-то остановить. Мне казалось, что еще мгновение — и он швырнет в Анну какое-нибудь заклятие.
Он не отреагировал, только пнул ногой еще несколько свечей, на которые едва не наступил, продолжая надвигаться на Анну. А та продолжала в ужасе отползать от него, уже поскуливая от страха. По ее щекам катились слезы.
— Чтобы ноги вашей больше не было на моих занятиях. Это как минимум. И я хочу, чтобы вы знали: я буду добиваться вашего исключения из Орты и пожизненного запрета для вас посещать мир за Занавесью.
— Профессор Норман! — снова позвала я, но он опять остался безучастным.
Я могла его понять: закон возлагал на преподавателя всю ответственность за подобную глупость студентов, хотя среди нас совсем уж детей не было. А судя по ритуалу, Анна собиралась не просто сотворить темный портал ради того, чтобы попробовать на вкус темный поток. Кажется, она собиралась провести ритуал привязки. В результате которого она, скорее всего, погибла бы, а Норман отправился бы в тюрьму на очень большой срок за то, что не уследил. Это было несправедливо, на мои взгляд, но закон есть закон, он не всегда бывает адекватен и справедлив. Поэтому гнев Нормана я прекрасно понимала, но никому не станет лучше, если он со злости сам прибьет ее на месте.