Магический спецкурс
Шрифт:
— Извините, но это я точно залечу, иначе вы далеко не уйдете. В какой комнате вы живете?
Последний вопрос прозвучал так неожиданно, что я не сразу поняла его смысл.
— Что?
— Номер комнаты в общежитии. Этаж я знаю, но не комнату.
— Восемнадцатая…
— Обувь где храните?
— В смысле? В шкафу на нижней полке…
Пока мы вели этот в высшей степени непонятный разговор, мои ноги были полностью исцелены. Потом Норман сделал странный жест рукой и достал из воздуха мои кроссовки.
— Удачно, — прокомментировал он. — Я боялся зацепить что-нибудь на каблуках.
Я
— Что ж, пойдемте, — предложил Норман, шагая в сторону тоннеля.
— Постойте! — Я схэатила его за руку и остановила. — А мы разве не можем просто открыть какой-нибудь портал и сразу оказаться дома?
— Портал? — насмешливо переспросил он. — Если у вас где-то в кармане завалялся Шар Аргора… — Озорной взгляд демонстративно пробежал по мне с головы до пят и обратно. — Нет? Ну, тогда отсюда можно открыть только темный портал, но у меня нет разрешения на него. Если я это сделаю, я сяду в тюрьму.
— Жесть какая-то… — пробормотала я, но руку его не выпустила.
— Не бойтесь, тут недалеко. — Он посмотрел вниз и добавил: — Если хотите, можете держаться за мою руку. Если вам так будет спокойнее.
Я хотела. Потому что так мне действительно было спокойнее.
Глава 21
Мы вышли из грота, держась за руки, как двое влюбленных на прогулке. Норман шел вперед уверенно, что еще больше меня успокоило. Значит, он знает, куда нам нужно. Значит, скоро мы окажемся в безопасности, я смогу снять опостылевшее платье и поспать. Я очень надеялась, что Марек блефовал, когда угрожал мне. Иначе он вряд ли решился бы на убийство. Наверняка самое страшное, что мне грозит, — это исключение из Орты. Это можно пережить, хотя сейчас совсем не хотелось отправляться домой.
— Как вы вообще оказались в том коридоре? — вдруг поинтересовался Норман.
Я поморщилась. Рассказывать не хотелось, но куда деваться? Все равно узнает, когда дело дойдет до разбирательства. Уж лучше я сама скажу.
— Я получила записку. От профессора Нота. Он приглашал меня на разговор к себе в кабинет.
Норман застыл на месте и обернулся, недоверчиво глядя на меня.
— Вы шли к Ноту? — уточнил он. Тихий голос и обманчиво спокойный тон не сулили ничего хорошего.
— Не злитесь, пожалуйста, — жалостливо попросила я. Если бы он сейчас начал меня отчитывать, я бы снова разревелась, а плакать уже надоело.
— Да что толку от моей злости? — Норман махнул свободной рукой и снова отвернулся. — Вы правы. Я вам не отец. И уж тем более не муж. Я вообще вам никто. — На этих словах его голос прозвучал уязвленно. — Я просто человек, который пытается вас уберечь, но вы, конечно, не обязаны ни слушаться меня, ни отчитываться передо мной.
Я остановилась сама и заставила его тоже остановиться.
— Профессор Норман, ну простите меня! Поверьте, я очень ценю вашу заботу. Вы даже представить себе не можете, как сильно. Я знаю, что это было глупо. Но я не столько хотела увидеться с ним, сколько просто сбежать с бала в более тихое место. Вы со мной говорить не захотели, а он пообещал кофе.
Норман громко фыркнул.
— Кофе он ей пообещал, — пробормотал он, пытаясь подавить улыбку. — Хорошо, хоть не мороженое. Можно подумать, вам десять лет… И я хотел с вами говорить, но дал знак, что лучше не сейчас. Ректор и так мне… Как вы это называете? Вынес мозг за наши танцы. Вот странно, — неожиданно возмутился он, — я все пять лет, что Нот преподает в Орте, пытаюсь обратить внимание ректора на его неподобающие отношения со студентками, которые нарушают все возможные правила и даже некоторые законы. Всем плевать. А я за десять с лишним лет один раз позволил себе… — Норман осекся и бросил на меня быстрый взгляд, как будто испугался того, что собирался сказать. — Позволил себе два невинных танца, — все-таки закончил он. — И ректор уже всполошился. Где справедливость?
— Не знаю. — Я хихикнула, ныряя вслед за ним в новый тоннель. — Но мне он тоже почему-то прочел нотацию только по вашему поводу. То, что я дважды танцевала с Нотом, его не очень-то взволновало. Возможно, дело в том, что вы старше.
Норман снова оглянулся через плечо и нарочито безразлично поинтересовался:
— А что именно он вам сказал?
— Что вы очень старый и несчастный, надо держаться от вас подальше, иначе мне будет очень больно.
Норман снова остановился и посмотрел на меня. В его глазах удивление смешалось с недоверием.
— Так и сказал? Старый и несчастный?
— Ну почти, — я смутилась. — Мол, вы намного старше, с тяжелым прошлым в анамнезе и весь этот багаж — неподъемная ноша для моих хрупких юных плеч.
Норман задумался на секунду, а потом согласно кивнул.
— В чем-то он прав. Не в том, что я стар, конечно. Но очень кстати, что весь этот багаж вы не планируете взваливать на свои хрупкие плечи.
Я промолчала. В отличие от него я уже не была так в этом уверена. И мне все больше хотелось узнать, что за багаж такой идет в нагрузку к Яну Норману. Вот только спрашивать не имело смысла, все равно не расскажет.
Норман вдруг опять остановился, но прежде, чем я успела спросить, в чем дело, он повернулся ко мне и зажал рот рукой. Успокоившееся сердце снова глухо стукнуло о ребра, а потом подскочило к горлу.
Я проследила за его взглядом и дернулась, попытавшись попятиться, но он держал крепко. Рука, зажимавшая рот, не дала вскрикнуть.
Грот, через который мы собирались пройти, был полон монстров. Они свисали с потолка, сидели на земле. Одни как будто спали, другие бесцельно бродили среди товарищей, словно искали подходящее место. Как Норман сумел сохранить самообладание, увидев их, я не представляла, но его спокойствие помогло мне взять себя в руки.
Он наклонился к моему уху и голосом, который был едва громче дыхания, сказал:
— Спокойно. Они нас не видят, но могут услышать или почувствовать запах. Если мы сейчас очень быстро и очень тихо уйдем, все будет хорошо. Понятно?
Я судорожно кивнула, и тогда он убрал руку. Вместе мы сделали несколько шагов в сторону, по широкому тоннелю с подозрительно ровным полом, который убегал куда-то под прямым углом к нашему прежнему маршруту Хотелось спросить, сможем ли мы выйти из подземелий как-то иначе, но я понимала, что сейчас не время для разговоров.