Магический Театр
Шрифт:
стимуляции определенных зон правого полушария мозга. Это дает одновременно
несколько эффектов. Во-первых, выравнивается активность работы полушарий (в
частности, в моем случае правое полушарие было заторможенным, именно поэтому
работа шла с ним); во-вторых, происходит позитивизация эмоционального фона; в
третьих, все, что происходит во время работы с прибором, закрепляется и усиливается, –
вся информация мгновенно попадает в долгосрочную память, а это –
для мощного научения, – удается за короткий срок усвоить очень большой объем
информации, которая будет обрабатываться еще несколько лет.
Включив прибор, Александр Павлович заметно подобрел, - то прохаживаясь по
комнатке, то усаживаясь на край стола или в кресло, он поминутно потягивался,
позевывал, кряхтел, посмеивался, почесывался, что называется, во всех местах и все это
время рассказывал пикантные истории из своей жизни, периодически намекая мне, что я
редкостный мудак. Я уже совершенно расслабился и, спустя несколько времени, весело
смеялся. С тем, что я мудак, я был полностью согласен, более того, я вдруг почувствовал,
9
что Александр Павлович ни о чем не расспрашивает меня, потому что каким-то образом
знает все, что я мог бы ему о себе рассказать, знает даже больше того. Как бы вдруг
прочитав мои мысли, он посерьезнел и сказал, тыча в мою сторону пальцем:
– «Ты – как раз мой случай. Я уже несколько лет в основном с такими п…здюками –
маменькиными сыночками работаю. Боишься, наверное, всего на свете, верно? Короче –
полный пердомонокль! Ладно, будем делать из тебя мужика!»
В тот раз он дал мне задание выбрать любую сложную ситуацию, которую мне надо
решить и сделать из нее «мультик с изюминкой», а затем несколько раз «прогнать» этот
мультик, сначала здесь, с прибором, а потом дома.
– «Представь, к примеру, что тебе нужно попросить что-то, а то и потребовать у
человека, которого ты стесняешься, боишься, у какого-то там авторитета. Ну и вложи этот
сюжет в мультик, типа ты – Красная Шапочка, идешь по лесу с корзинкой пирожков и
кузовком масла (на этом месте он хитро прищурился, а я затрясся от хохота: этот «кузовок
масла» оказался действительно «изюминкой»!), навстречу тебе Серый Волк, - ну как образ
того, кого ты стесняешься и боишься, и вот тебе нужно что-то от него, - короче сочиняй
сам».
Было символично и забавно, что он предложил мне образ Красной Шапочки. С
течением времени я перешел от него к образу Иванушки Дурачка и другим, более
мужественным персонажам. В качестве «изюминки» выступали то расстегнутая ширинка,
то дрочильная машинка, то еще что-нибудь,
момент и полностью обесценивало страх, тревогу или стеснение.
Мы встречались раз десять за два месяца. Каждый раз какая-то тема прорабатывалась
с прибором, потом следовало задание на дом, с возрастающей раз от раза степенью
сложности. Все, что происходило при встрече, сопровождалось неизменными приколами,
как правило, с отборным и очень сочным матом. Довольно много времени мы посвятили
страхам и теме смерти. Излюбленным приемом Александра Павловича было что-то типа:
– «Ну вот представь, идешь ты где-то в незнакомом угрюмом месте. Представил? Ну
вот. И вдруг тебе становится страшно. Так страшно, что не приведи Господь». –
Дождавшись, когда я войду в переживание и меня слегка затрясет, он продолжал – «И вот
тебе уже полная хана, и тут у тебя бах - …эрекция, - аж ширинка лопается. И ты как
побежишь, как побежишь! А член-то из штанов выскочил и болтается – туда-сюда, туда-
сюда…» - К этому моменту меня уже скручивали спазмы хохота.
Или:
– «Ну вот, наконец таки, помер ты, - что называется преставился. И лежишь, как
подобает покойнику, в церкви, а вокруг поп ходит и кадилом машет. Но ведь ты,
мерзавец, перед смертью, со страху-то обосрался, - и вонища стоит такая, что хоть вон
выбегай!» – Тут он демонстративно морщится, затыкает нос, машет рукой, как бы
отбиваясь от запаха – «Фу, блин, фу, ну и вонь, брррр…, да ну тебя на х…й!» – Александр
Павлович даже отпрыгивает в сторону, как будто это все и впрямь происходит, а я хохочу
до слез.
Последние домашние задания были для меня на самом деле серьезными испытаниями.
Будучи учеником нерадивым я в некоторых случаях умудрился схалтурить. Так, одно из
заданий было – изменить жене. Мотивировал он это тем, что такие мальчики, как я, лет до
тридцати сидят себе возле юбки жены, а потом глядишь, – начинают из своего «окопчика»
высовываться, да как осмелеют, да как загуляют… А жене то уже некуда деться, - тут и
ребенок и проблемы всякие. Вот и получаются различные драмы. Так что нужно это все
пройти сейчас, пока дело еще поправимо.
Затем мне нужно было выделить целый день на то, чтобы посетить крематорий,
поприсутствовать на нескольких церемониях прощания с покойным, пристраиваясь то к
одной, то к другой процессии, вообще побыть несколько часов в тамошней атмосфере,
прочувствовать настроение, погулять по колумбарию, размышляя о жизни и смерти, и не