Магистр дьявольского культа
Шрифт:
Ло Цинъян вместе с мужем тут же запротестовали:
— Что вы, не нужно.
Вэй Усянь рассмеялся.
— А вот и нужно. Всё равно платить буду не я. Ха-ха.
Супруги удивлённо застыли. Они не успели осознать происходящее, а Лань Ванцзи уже вложил что-то в ладонь Вэй Усяня. Вэй Усянь взял тяжёлые монеты и настоял на том, чтобы отдать их Мянь-Мянь. Поняв, что дочка не может отказаться, Ло Цинъян повернулась к ней и сказала:
— Мянь-Мянь, а ну-ка, поблагодари Ханьгуан-Цзюня и молодого господина Вэя.
Мянь-Мянь пробормотала:
—
Вэй Усянь спросил:
— Мянь-Мянь, это ведь я дал тебе монеты. Почему ты не поблагодарила меня?
Мянь-Мянь бросила на него сердитый взгляд. И как бы он её ни дразнил, она упорно отказывалась с ним разговаривать, смотрела вниз и теребила красный шнурок на шее, на котором висел искусно сшитый мешочек для благовоний. С великой осторожностью она положила деньги внутрь. Вскоре семья направилась прочь с горы, и Вэй Усяню оставалось лишь с сожалением попрощаться и продолжить свой путь по другой дороге, бок о бок с Лань Ванцзи.
Когда фигуры мужчин пропали из виду, Ло Цинъян принялась отчитывать дочку:
— Мянь-Мянь. Ты вела себя очень невежливо. Этот человек спас жизнь твоей маме.
Удивлению её мужа не было предела.
— Серьёзно?! Мянь-Мянь, ты слышала? Подумай только, как невежливо ты себя вела!
Мянь-Мянь пробормотала:
— Мне… Он мне не нравится.
Ло Цинъян сказала:
— Ну что за несносное дитя. Если бы он тебе действительно не нравился, ты бы уже давно выбросила деньги.
Мянь-Мянь зарылась маленьким покрасневшим личиком в грудь отца и проныла:
— Он делал плохие вещи!
Ло Цинъян не знала, как поступить — рассердиться или рассмеяться. Когда она уже собралась что-то сказать, её муж задумчиво протянул:
— Цинъян, я помню, как ты упоминала этого Ханьгуан-цзюня. Помню, что он — важный человек из именитого ордена. С чего ему появляться в таком захолустном местечке и охотиться на мелкую добычу?
Ло Цинъян терпеливо объяснила:
— Ханьгуан-цзюнь совсем не такой, как другие именитые заклинатели. Он всегда появляется там, где творится хаос. Если где-то нечисть докучает людям, он всегда придёт на помощь вне зависимости от размеров добычи или возможной благодарности.
Её муж кивнул.
— Истинный великий заклинатель. — Он с некоторым замешательством и тревогой продолжил расспрашивать: — Тогда что насчёт этого молодого господина Вэя? Ты сказала, что он спас тебе жизнь, но не припоминаю, чтобы ты упоминала этого человека… Твоей жизни когда-то угрожала опасность?!
Ло Цинъян забрала Мянь-Мянь себе на руки, её глаза необычно блеснули. Она улыбнулась.
— Этот молодой господин Вэй…
Тем временем а другой тропе Вэй Усянь сказал Лань Ванцзи:
— Поверить не могу, что у той девчонки из прошлого уже есть дочь, такая же юная девушка!
Лань Ванцзи ответил:
— Мгм.
— Но так нечестно. Ясно же, что она увидела, как именно ты делал со мной плохие вещи. Почему же сочла меня более неприятным? — Лань Ванцзи даже ответить не успел, когда Вэй Усянь резко развернулся к нему лицом и пошёл спиной вперед, продолжая: — О, я понял. На самом деле я ей очень понравился. Точно так же, как кое-кому другому в прошлом.
Лань Ванцзи смахнул с рукава несуществующую пылинку и прохладно ответил:
— Пожалуйста, верни мне мою лобную ленту, Вэй Юаньдао (4).
Услышав незнакомое имя, Вэй Усянь всё понял только после некоторых раздумий. Он цокнул языком и рассмеялся:
— Эй, Второй Молодой Господин Лань, да ты уксус попиваешь (5), как я посмотрю?
Лань Ванцзи опустил голову. Вэй Усянь остановился перед ним, обнял одной рукой за талию, а второй приподнял его подбородок, затем со всей серьёзностью произнёс:
— Скажи мне правду. Сколько лет ты уже пьёшь из этой бутыли с уксусом? Как тебе удавалось так хорошо это скрывать? Я ни разу не учуял даже нотки кислинки.
Лань Ванцзи как обычно подчинился и поднял голову, и в этот момент шаловливая рука скользнула к его груди. Он снова посмотрел вниз, но рука Вэй Усяня уже исчезла, прихватив кое-что с собой. Вэй Усянь изобразил удивление:
— И что же это у нас?
Это был мешочек для денег Лань Ванцзи.
Вэй Усянь покрутил в одной руке мешочек тонкой работы и ткнул в него пальцем другой.
— Ханьгуан-цзюнь, ох, Ханьгуан-цзюнь, взять без спроса — значит украсть. Как тебя тогда называли? Наследником знаменитого ордена? Образцом для подражания? Хорош образец — пьёт тайком сильнейший уксус и крадёт подаренный мне девушкой мешочек для благовоний, чтобы потом носить в нём деньги. Неудивительно, что придя в сознание, я не мог найти его, как ни искал. Если бы на шее малышки Мянь-Мянь сейчас не висел точь-в-точь такой же мешочек для благовоний, я бы даже не вспомнил о нём. Ты только посмотри на себя, ай-яй-яй. Признавайся. Как ты мог забрать его у меня, когда я был без сознания? Как долго ты ощупывал меня, чтобы его найти?
Лицо Лань Ванцзи на мгновение едва заметно скривилось, когда он протянул руку, чтобы отобрать мешочек. Вэй Усянь подбросил мешочек, уклонился от Лань Ванцзи и отошёл на пару шагов.
— Отбираешь силой, поскольку нечего сказать в ответ? К чему смущение? Смущаться из-за такого… я наконец понял, почему я такой бесстыдник. Нам действительно судьбой предназначено быть вместе. Всё потому, что весь мой стыд был вверен на хранение тебе.
Мочки ушей Лань Ванцзи слегка порозовели, но лицо осталось непроницаемым. Его руки были быстры, но ноги Вэй Усяня — ещё быстрее.
— Когда-то ты сам хотел отдать мне свой мешочек с деньгами. Так почему же сейчас не желаешь отдавать? Ты только посмотри на себя. Не только тайком воруешь вещи, у тебя ещё и тайная любовная интрижка. Да к тому же противоречишь сам себе. Испортился до мозга костей!
Лань Ванцзи одним прыжком настиг его и наконец поймал, крепко сжав в объятиях, а потом возразил:
— Мы совершили три глубоких поклона, так что уже считаемся… супругами. Назвать это интрижкой нельзя.
Вэй Усянь возразил: