Магистр дьявольского культа
Шрифт:
Увидев, что Лань Ванцзи низко опустил голову, будто вновь начал себя корить, Вэй Усянь пощекотал его подбородок и принялся утешать:
— Ну хватит, не стоит так убиваться. Меня до смерти обрадовал тот факт, что ты ещЁ тогда поцеловал меня. То ведь был мой первый поцелуй, прими мои поздравления, Ханьгуан-цзюнь.
Лань Ванцзи вдруг бросил на него взгляд и спросил:
— Первый поцелуй?
— Ага, а ты как думал?
Лань Ванцзи внимательно посмотрел на него, его взгляд сверкнул странными скрытыми эмоциями.
—
— Но — что? Прерываться на полуслове тебе не свойственно, а, Лань Чжань?
— Но… почему… ты… тогда… почему…
Вэй Усяню стало любопытно:
— Почему — что?
Губы Лань Ванцзи чуть шевельнулись, прежде чем он ответил:
— …Почему не сопротивлялся?
Вэй Усянь застыл в удивлении.
Лань Ванцзи вновь подавленно произнёс:
— Ты… совершенно точно не знал, кто это, но почему тогда не сопротивлялся? Кроме того, почему после ты сказал мне.
Сказал что?
Вэй Усянь наконец вспомнил.
Когда он «случайно встретил» Лань Ванцзи, то самодовольно похвастался ему, что закален в «боях», а ещё, что никто не осмелится поцеловать Лань Ванцзи, а он сам никогда не проявит инициативу в таком деле. И ещё, что Лань Ванцзи будет хранить свой первый поцелуй до конца жизни…
Внезапно он схватился за бока и разразился оглушительным, неудержимым хохотом, даже заколотил руками по земле.
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха…
Лань Ванцзи:
— …
Заливаясь смехом, Вэй Усянь прижался к нему и запечатлел поцелуй на губах.
— Так вот из-за чего ты так сердился! Подумал, что я уже с кем-то целовался, это главная причина, да? Лань Чжань, ты думать разучился или как? Да я же, мать его, просто дурачился, а ты поверил! Только такой зануда как ты мог поверить в эту ерунду, ха-ха-ха-ха-ха-ха…
Он смеялся так громко и так язвительно, что в конце концов перегнул палку — Лань Ванцзи, не в силах больше терпеть, повалил его навзничь.
Оставив Яблочко бродить самого по себе, они откатились в густые заросли травы.
На травинках всё ещё блестели капли того внезапного ливня, они намочили верхние одеяния Лань Ванцзи. Впрочем, Вэй Усянь очень скоро стащил их с него.
— Не двигайся. — прошептал он.
Шею и губы Вэй Усяня окутывал освежающий запах скошенной травы. От Лань Ванцзи пахло прохладой сандалового дерева. Вэй Усянь опустился на колени между ног Лань Ванцзи и начал осыпать его поцелуями, начиная со лба.
Точка между бровей, кончик носа, щёки, губы, подбородок.
Шея, ключицы, грудь. Она поднималась и опускалась, с несравненной честностью выдавая чувства Лань Ванцзи.
Добравшись поцелуями до твердокаменного пресса, Вэй Усянь продолжил спускаться вниз, и когда упавшие с плеч мелкие пряди волос вкупе с прерывистым дыханием коснулись того самого, опасного, места, Лань Ванцзи, кажется, не в силах больше это выносить, протянул руку, чтобы схватить его за плечо. Вэй Усянь перехватил его запястье и произнёс:
— Не двигайся, я же сказал. Позволь мне.
Он потянул за ленту в волосах и заново собрал в хвост уже растрепавшиеся длинные волосы. Затем опустил голову. Когда Лань Ванцзи осознал, что Вэй Усянь собирается делать, его лицо исказилось лёгким смятением. Он прошептал:
— Не надо.
— Надо. — И осторожно обхватил Лань Ванцзи губами.
Убедившись, что не сделает больно зубами, Вэй Усянь осторожно захватил его ртом и протолкнул так глубоко, как только мог, пока не ощутил дискомфорт. Лань Ванцзи немедленно заметил это и, беспокоясь, что он совершает над собой насилие, попытался оттолкнуть Вэй Усяня.
— Остановись.
Вэй Усянь отпихнул его руку и начал медленно двигаться, то выпуская его, то заглатывая вновь.
Лань Ванцзи простонал:
— Ты…
Очень скоро он уже не смог больше ничего сказать.
Порнографических книжек с картинками, которых в юности начитался Вэй Усянь, с лихвой хватило бы, чтобы заполнить всю комнату запретных книг в библиотеке Ордена Гусу Лань. К тому же, он был весьма сообразителен и, действуя согласно полученным знаниям, пустил в ход язык и губы, чтобы хорошенько позаботиться о разгорячённой затвердевшей плоти у себя во рту. Когда самая чувствительная часть тела Лань Ванцзи оказалась захвачена тёплым и влажным ртом, столь старательные ласки превратились для мужчины в настоящую пытку, поскольку он все силы тратил на сохранение самообладания, чтобы не совершить какой-либо грубый, несдержанный поступок.
Ощутив, как учащается дыхание Лань Ванцзи и как всё крепче сжимаются пальцы на плече, Вэй Усянь ускорился. И когда шея и щёки уже начали неметь, он наконец почувствовал, как в глотку ударил поток густой горячей жидкости с сильным запахом мускуса.
Когда это произошло, Вэй Усянь от неожиданности подавился и закашлялся, выпустив плоть изо рта. Лань Ванцзи похлопал его по спине и, не зная, чем ещё помочь, взволнованно произнёс:
— Выплёвывай, скорее, выплёвывай.
Вэй Усянь прижал ладонь ко рту и покачал головой. Откашлявшись, он отнял руку ото рта, показал Лань Ванцзи язык, демонстрируя открытый рот, и произнёс:
— Проглотил всё.
Кончик его языка горел ярко-алым, губы припухли до красноты, в уголках рта блестели белые капли и неудержимая улыбка. Лань Ванцзи растерянно воззрился на него, не в силах ничего сказать.
Привычная бесстрастность и невозмутимость заклинателя, который более всех остальных преуспел в обуздании своих желаний, теперь разбилась вдребезги. Даже уголки глаз слегка порозовели, будто от глубокой обиды, что в целом придало его лицу большего очарования.
Такой образ Лань Ванцзи настолько понравился Вэй Усяню, что в душе он пришёл в неописуемый восторг. Обнажившись до пояса, он прильнул к плечу Лань Ванцзи и покрыл поцелуями его веки и края губ.