Магистр дьявольского культа
Шрифт:
Вэй У Сянь ответил: «Цзинь Лина замуровали слишком близко к нашему дражайшему другу, и потому темная энергия довольно сильно его задела. Сейчас пятно немного уменьшилось, но все же до полного исчезновения еще далеко. Скорее всего, совсем избавиться от метки удастся только, когда мы отыщем весь труп или хотя бы голову. Но на самом деле, она ничем мне не мешает».
Их «дражайший друг» был не кто иной, как мужчина, которого порубили на куски. До тех пор, пока они не выяснили, кто он такой, Вэй У Сянь предложил называть его «дражайший друг». Лань Ван Цзи ничего не сказал в ответ, хотя, с другой стороны, и не возражал, а молчание, как известно, - знак согласия. Но, конечно же, сам Лань Ван Цзи ни за то бы не стал использовать эту фразу.
Лань Ван Цзи
Вэй У Сянь попытался показать отрезок руками: «Немного – это немного. Ну как тебе сказать?.. Хочешь, я разденусь и покажу?»
Лань Ван Цзи слегка нахмурил брови, будто всерьез опасаясь, что Вэй У Сянь сорвет с себя одежду прямо здесь и сейчас. Он бесстрастно ответил: «Разденешься, когда мы придем на постоялый двор».
Вэй У Сянь захохотал во весь голос, крутанулся на месте и пошел спиной вперед. Раньше он всеми правдами и неправдами стремился поскорее сбежать, поэтому держал себя нарочито развязно, изо всех сил старался вызвать у людей отвращение, прикидывался безумным и намеренно попадал в позорные ситуации. Сейчас же истинное имя Вэй У Сяня, наконец, раскрылось, и будь на его месте кто-то другой, он наверняка бы сквозь землю провалился, вспоминая все то, что натворил. Однако Вэй У Сянь никогда не отличался чрезмерной застенчивостью, и ему по-прежнему все было нипочем. Впрочем, окажись на его месте кто-то хоть с толикой стыдливости, он ни за что не решился бы на поистине возмутительные поступки, например, забраться в чужую постель посреди ночи, назойливо требовать принять вместе <i>ванну </i> или же интересоваться, стал ли он красавчиком после прихорашивания. В итоге Вэй У Сянь притворился, что ничего не помнит, Лань Ван Цзи, само собой, тоже воздерживался поднимать эту тему, и оба мужчины вели себя как ни в чем не бывало. Сегодня Вэй У Сянь впервые с тех пор, как его разоблачили, пошутил подобным образом. Отсмеявшись, он тотчас же принял серьезный вид: «Хань Гуан Цзюнь, а как ты думаешь, те, кто подбросил призрачную руку в деревню Мо, тем самым натравив ее на учеников твоего Ордена, и те, кто пришил пару ног, принадлежащих нашему дражайшему другу, к другому трупу, а после захоронил в стене, – это одни и те же люди?»
И в прошлой жизни, и мысленно в нынешней Вэй У Сянь непосредственно называл Лань Ван Цзи именем, данным при рождении, но за последние несколько дней привык учтиво величать его по титулу. К тому же, обращение по титулу сразу же придавало беседе преувеличенно-степенный тон и от того звучало крайне забавно. Вот почему, когда они были у всех на глазах, Вэй У Сянь продолжал называть Лань Ван Цзи подобным полусерьезным образом.
Лань Ван Цзи сказал: «Это разные люди».
Вэй У Сянь согласился: «Что ж, поддерживаю. Все-таки пришить пару ног к другому трупу, а потом запрятать в стене - не такое уж и плевое занятие, а, значит, те люди определенно не жаждали обнаружения конечностей. И уж если они так этого не хотели, то точно не стали бы подкидывать левую руку в деревню Мо, чтобы она напала на адептов Ордена Гу Су Лань, потому что подобное никак не осталось бы без внимания и потянуло бы за собой цепочку разбирательств. Одни прилагают огромные усилия, чтобы все скрыть, другие же без раздумий бросаются в гущу событий, словно только и ждут, чтобы их обнаружили. Скорее всего, это две разные группы людей».
Вэй У Сянь разложил все по полочкам, и Лань Ван Цзи нечего было добавить, но все же он издал в ответ «мгм» в знак согласия.
Вэй У Сянь развернулся обратно, говоря на ходу: «Те, кто спрятал ноги, знают о крепости-некрополе Ордена Цин Хэ Не, а те, кто, оставили левую руку на видном месте, знакомы с типичными действиями Ордена Гу Су Лань. Боюсь, все не так-то просто, ни с теми, ни с другими. Чем больше мы выясняем, тем больше всплывает тайн».
Лань Ван Цзи сказал: «Всему свое время».
Вэй У Сянь спросил: «Как ты узнал, что это я?»
Лань Ван Цзи ответил: «Подумай сам».
Они непрестанно обменивались вопросами и ответами, без единой секунды продыху. Вэй У Сянь с самого начала задумал дождаться, пока Лань Ван Цзи потеряет бдительность и, не чуя подвоха, сболтнет ответ на последний вопрос. Пока что попытка успеха не возымела, но Вэй У Сянь совсем не падал духом и продолжил стремительно менять тему разговора: «Я раньше никогда не бывал в Юэ Яне. Кстати, до этого я все время расспрашивал людей о всяких происшествиях. Но сейчас мне хочется немного передохнуть и отправить тебя раскопать что-нибудь полезное. Что скажешь, Хань Гуан Цзюнь?»
Лань Ван Цзи развернулся и пошел прочь. Вэй У Сянь тут же остановил его: «Погоди. Хань Гуан Цзюнь, могу я полюбопытствовать, куда ты направляешься?»
Лань Ван Цзи ответил через плечо: «На поиски местного ордена заклинателей».
Вэй У Сянь схватил его за кисточку, украшающую рукоять меча, и потащил в противоположную сторону: «Ну и зачем он тебе нужен? Это ведь их владение, так что даже если они что-то да знают, все равно не скажут. Тут два варианта: либо дельце оказалось им не по зубам, и местные заклинатели все скрыли, дабы не позориться; либо же они из кожи вон лезут, чтобы со всем разобраться, и явно не придут в восторг от постороннего вмешательства. Мой достопочтенный Хань Гуан Цзюнь, я вовсе не собираюсь тебя срамить, но когда дело доходит до общения с местными, без меня тебе не справиться. Если ты и впрямь примешься добывать сведения подобным образом, то я посчитаю чудом, если тебе удастся получить мало-мальски вразумительные ответы».
Несмотря на то, что слова эти прозвучали немного бестактно, взгляд Лань Ван Цзи заметно потеплел и смягчился, и он вновь тихо сказал: «Мгм».
Вэй У Сянь рассмеялся: «Ну кто так отвечает? Что это еще за «мгм»?». Про себя же он весело подумал: «Только и знает, что «мгм» да «мгм». Какой он все-таки скучный человек!»
Лань Ван Цзи спросил: «Тогда как мне следует добывать сведения?»
Вэй У Сянь махнул рукой в сторону: «Очень просто. Тебе нужно пойти вон туда».
Он указал в направлении широкой, мощеной улицы с яркими красными вывесками, свободно развевающимися по ветру по обеим сторонам дороги. Двери каждой лавки были приветливо распахнуты настежь, на лотках зазывно блестели круглые черные сосуды, а у входа стояли официанты, держа в руках подносы с маленькими <i>чашами</i>, полными молодого вина, и зычными голосами привлекали прохожих.
В воздухе витал стойкий аромат алкоголя, и Вэй У Сянь, по понятным причинам, все замедлял и замедлял шаг, а на перекрестке и вовсе остановился и даже потянул назад Лань Ван Цзи.
Вэй У Сянь изрек со всей важностью и серьезностью: «Официанты в подобных местах обычно юные, смекалистые и усердные. Каждый день через них проходит куча народу, и большинство из них не прочь посплетничать, поэтому ни одно из ряда вон выходящее событие не пройдет мимо их ушей».
Лань Ван Цзи не возражал: «Мгм». Однако на лице его ясно читалось: «Ты ведь просто хочешь выпить, разве нет?»
Вэй У Сянь сделал вид, будто не понимает истинных мыслей Лань Ван Цзи, и, продолжая тянуть того за кисточку на рукояти меча, с сияющими глазами ступил на улицу, застроенную алкогольными лавками. К нему тут же подлетели пять или шесть официантов и принялись наперебой предлагать свой товар: «Не желаете ли отведать нашего напитка? Вино семьи Хе известно во всей округе!»
«Молодой господин, попробуйте-ка лучше вот это. Бесплатно. Если вам понравится, вы можете прийти в нашу лавку и купить столько, сколько пожелаете».
«Это вино может казаться не очень крепким по запаху, но посмотрим, что вы скажете, когда сделаете глоток!»
«Если прикончив всю тару, вы все еще сможете стоять на ногах, я возьму вашу фамилию!»
Услышав последнюю фразу, Вэй У Сянь сказал: «Будь по-твоему!», - затем взял из рук официанта чашу с алкоголем, в один присест осушил ее и, ухмыляясь, показал тому пустую посудину: «Ну что, возьмешь мою фамилию?»
Однако официант совсем не сконфузился, а наоборот, задрал нос и с еще большей уверенностью произнес: «Я говорил о целом сосуде, а не о какой-то чаше!»