Магистр Ян

Великий подвиг национального героя чешского народа магистра Яна Гуса на протяжении пяти с половиной веков вызывает восхищение всех честных людей.

Интерес русских к личности Яна Гуса возник очень давно. Бесстрашный враг самодержавия и крепостного права А.Н. Радищев отмечал сходство своей судьбы с судьбой чешского мыслителя. Позже имя Гуса стало еще более популярным. Буржуазные либералы видели в нем церковного реформатора, а революционные демократы — борца за народное счастье. В.Г. Белинский, А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский и Н.А. Добролюбов желали «стране таборитов, родине Гуса и Иеронима Пражского» как можно скорее избавиться

Передовые русские люди, горячо сочувствовавшие борьбе чешского народа, пользовались взаимным уважением своих друзей. В знак признательности за дружественное отношение многие чехи посылали русским братьям сочинения и портреты магистра. В рукописном отделе Ленинградской государственной Публичной библиотеки имени М.Е. Салтыкова-Щедрина до сих пор хранится дар чешских ученых русским ученым — сборник проповедей, прочитанных магистром Яном Гусом за четыре года до его трагической гибели.

Личностью Гуса глубоко интересовались основоположники научного коммунизма — К. Маркс и Ф. Энгельс. Молодой Энгельс собирался изобразить Гуса как борца, жертвующего жизнью за человечество. В образе героя своей новеллы он хотел Фауста «соединить с Яном Гусом». [1]

К. Маркс и Ф. Энгельс показали классовую природу, движущие силы, основные политические течения, характер идеологии и значение гуситства в освободительном движении чехов.

В начале XV века Чешское королевство, одно из сильнейших государств в Европе, раздиралось острыми социальными, политическими, национальными и церковными противоречиями. Помещики, духовенство и городские патриции (как правило — немцы-колонисты) жестоко угнетали чешский народ. Трудящиеся — крестьяне и ремесленники — страдали от поборов короля, папы, помещиков и попов. Католическое духовенство, владевшее одной третью всех земель, безжалостно эксплуатировало чешский народ, тормозило развитие образования, наук и искусств.

С протестом против гнета католической церкви и с требованием ее реформы выступил профессор Пражского университета магистр Ян Гус (1369–1415). Гус резко осудил алчность и стяжательство духовенства. Утверждение папы о своей непогрешимости магистр объявил богохульством, продажный папский Рим — царством антихриста, а патрициев и купцов — подручными дьявола. Хотя магистр признавал обязанность крестьян работать на господ, однако требовал от последних справедливого вознаграждения. Гусова критика феодализма не выходила за рамки этого строя, но в ней слышатся отголоски борьбы трудящихся со своими угнетателями. «Как защитник национальных и народных прав, — писал К. Маркс, — Гус становился тем популярнее… чем яростнее нападали на него немецкие остолопы (Knoten)». [2]

Констанцский собор объявил учение Гуса еретическим и приговорил магистра к сожжению на костре.

После смерти Гуса в Чехии разразилось плебейско-крестьянское движение (1419–1437). Войско последователей Гуса — таборитов, возглавлявшееся Яном Жижкой и Прокопом Великим, отразило пять крестовых походов, организованных папой и императором.

Молодая чешская буржуазия, боровшаяся за свое господство, увидела в Гусе вождя и стала под его знамя. Но уже в конце XIX века она отказалась от гусизма. На дискуссии Земского сейма (1889 г.) об установлении мемориальной доски с именем магистра в Национальном музее представитель крупных помещиков и капиталистов князь К. Шварценберг заявил: «Мы — потомки той католической шляхты, которая разгромила таборитов у Липан и гуситские чешские отряды на Белой Горе. Мы, Шварценберги, видим в гуситах не славных богатырей, а банду разбойников и поджигателей, коммунистов XV века, и будем бороться против вас, новоявленных гуситов, так же решительно, как паны Рожмберки против старых гуситов».

Подлинными носителями и продолжателями прогрессивных гуситских традиций оказались рабочие и крестьяне. Сватомаркетский съезд рабочих демократов (1878 г.), на котором была основана Чехословацкая социал-демократическая партия, в своем решении заявил о поддержке гуситской традиции.

После основания Чехословацкой республики (1918 г.) буржуазии снова понадобился Гус, — она захотела быть «гуситской» и изобразила его предтечей «отца нации», президента республики Т. Масарика. Чехословацкие коммунисты показали, что «отец нации» и его клика вовсе не гуситы, а прислужники капиталистов. Всемирно известный писатель Ярослав Гашек, один из первых чешских коммунистов, с оружием в руках защищавший молодую Советскую Россию, видел сходство своих соратников, чехословацких и русских красноармейцев, с гуситами XV века. Он гордо заявлял: «Мы — потомки таборитов, первых в Европе социалистов-коммунистов!»

В годы второй мировой войны советские и чехословацкие воины, как пелось в марше Чехословацкого корпуса, — «потомки славных русских богатырей и внуки гуситов», плечом к плечу боролись за освобождение Чехословакии от немецко-фашистских оккупантов. Немало советских и чехословацких бойцов полегло на улицах и площадях Праги, в том числе и на Староместской площади, прямо у памятника магистру Яну.

Чехи и словаки высоко чтят память своего национального героя и учителя. Юные граждане Чехословацкой Социалистической Республики изучают жизнь Гуса и пишут о нем сочинения. Более сорока лет тому назад сочинение о Гусе под названием «Не отрекусь!» написал гимназист Юлиус Фучик. Защищая коммунизм, Фучик совершил такой же мужественный подвиг, как и Ян Гус. Трудящиеся Чехословакии, построив общество без эксплуатации человека человеком, осуществили многие заветные мечты своего великого предка. В 1952 году они восстановили национальную святыню — Вифлеемскую часовню, с кафедры которой Гус проповедовал свои идеи. В настоящее время Чехословацкая Академия наук издает тщательно подготовленное полное собрание его сочинений. Ежегодно 6 июля в память о Гусе по всей Чехии зажигаются костры. Крупнейшие манифестации, связанные с успехами социалистического строительства, ныне происходят у памятника магистру на Староместской площади. В 1957 году там же состоялся массовый митинг, посвященный советско-чехословацкой дружбе, — на нем выступил с речью Н.С. Хрущев.

Создать роман о героическом подвиге Яна Гуса не удалось ни либералам, ни демократам.

Известный историк-либерал Ф. Палацкий просил своего друга писателя К. Гавличека-Боровского написать роман о Гусе. Осуществить этот замысел Гавличек не смог. На основе исторической концепции Палацкого. Й. Тыл и А. Ирасек создали пьесы о магистре. В сороковые годы XIX века поэт-демократ К. Сабина написал роман «Гуситы». Шесть раз он переделывал роман, и шесть раз цензура возвращала его автору. Тогда Сабина разбил свое сочинение на отдельные главы и некоторые из них опубликовал.

Благоприятные условия для успешного развития чешской литературы появились только после победы чехословацких трудящихся над буржуазией. За создание романа о Яне Гусе взялся известный современный писатель М. Кратохвил, который к этому времени прошел сложный путь идейно-творческих исканий.

Милош Вацлав Кратохвил родился 6 января 1904 года в семье историка-архивариуса. Уже в гимназические годы он решил идти по стопам своего отца. С этой целью он окончил историческое отделение Карлова университета, ректором которого более пяти веков назад был герой его романа, и специальную архивную школу. Проработав в Пражском столичном архиве пятнадцать лет, Кратохвил глубоко изучил историю гуситского движения и опубликовал ряд исследований.

Книги, написанные Кратохвилом накануне и в годы второй мировой войны, начиная со сборника новелл «Ложный путь» (1938) и кончая романом «Король надевает рубаху» (1945), несут на себе отпечаток духовного кризиса, который переживало чешское общество. В эти годы писатель еще далек от традиции прогрессивной исторической прозы. Романы «Одинокий забияка» (1941) и «Король надевает рубаху» — наиболее характерные книги этого периода. В образах главных героев этих романов — кондотьера-забияки Русворма и короля Вацлава IV — писатель дает поэтические портреты индивидуумов, неспособных обрести веру ни в жизнь, ни в самих себя. Успехи и неудачи героя показаны автором в трагическом аспекте жизни, не позволяющем герою найти путь к народу.