Магия дарит

Эндрюс Илона

Мальчик снова сглотнул.

Гигантский страшный человек с горящими глазами и нечеловеческим голосом только что забрал тебя у родителей, но не бойся, потому что он может убить все, что движется. Потрясающая стратегия успокоения, Ваше Величество.

— Возможно, он будет меньше напуган, если ты перестанешь рычать и выключишь фары, — пробормотала я.

Огонь в глазах Кэррана погас.

— Все будет хорошо, — сказала я Родерику. — Мы просто хотим снять это ожерелье, а потом

ты сможешь вернуться к своим родителям. Все будет хорошо. Я обещаю.

Если ожерелье сломает ему шею, ни я, ни Кэрран, ни кто-либо другой ничего не сможем с этим поделать. Мы должны как можно скорее доставить его в лазарет Крепости.

Мы направились на стоянку как раз в тот момент, когда Андреа подъехала на своем джипе.

Глава 3

Дулиттл склонился над мальчиком, изучая ожерелье с помощью увеличительного стекла. Темнокожий, с проседью в волосах, медик Стаи выглядел лет на пятьдесят с небольшим. Дулиттл являлся лучшим медмагом, которого я когда-либо встречала. Он столько раз возвращал меня с того света, что мы перестали шутить по этому поводу.

В этом человеке было что-то успокаивающее. Было ли это из-за его манер, его добрых глаз или мягкого южного акцента, окрашенного нотками прибрежной Джорджии, я не знала. Как только доктор вошел в комнату, Родерик сразу же расслабился. Через тридцать секунд они уже заключили сделку: если Родерик будет вести себя наилучшим образом, то получит мороженое.

Не то чтобы Родерика нужно было подкупать. Нам потребовался почти час, чтобы добраться до замка, и за всю дорогу он не произнес ни единого слова. Он не двигался, не ерзал и не делал ничего из того, что обычно делают семилетние дети в машине. Он просто сидел тихо, а его карие глаза были широко распахнуты, как у совенка.

Дулиттл надавил большим и указательным пальцами чуть выше ожерелья, растягивая кожу. Из-под золотого кольца на коже проступала вена, впиваясь в мышцы шеи, как тонкий корень.

— Тебе больно, когда я нажимаю здесь? — спросил он мальчика.

— Нет, — ответил Родерик. Его голос был едва громче шепота.

Дулиттл нащупал другое место.

— А теперь?

— Нет.

Медмаг отпустил его и похлопал Родерика по плечу.

— Я действительно считаю, что на сегодня мы закончили.

— Теперь мороженое? — спросил Родерик тихим голосом.

— Теперь мороженое, — подтвердил Дулиттл. — Лина!

Женщина-оборотень просунула свою рыжую голову в комнату.

— Этот молодой джентльмен нуждается в мороженом, — сказал Дулиттл. — Он это заслужил.

— О, надо же! — Лина сделала большие глаза и протянула к мальчику руку. — Тогда нужно поторопиться. Ну же, давай.

Родерик спрыгнул со стула и очень осторожно взял ее за руку.

— Какое мороженое ты хочешь? — спросила Лина, ведя его через дверной проем.

— Шоколадное, — тихо сказал мальчик с легкой неуверенностью в голосе.

— У меня полно шоколадного...

Дверь за ними захлопнулась.

Дулиттл посмотрел на дверь и вздохнул.

— Ожерелье словно врастает в грудино-сосцевидную мышцу. Если я попытаюсь вырезать его, он истечет кровью. Вы сказали, что его мать навлекла на него это зверство?

— Да, — сказал Кэрран.

— Ошейник засветился, когда муж подошел ближе, — сказала я. — Он потянулся к нему, но она вырвала ожерелье у него из рук и надела на мальчика.

— Значит, он, вероятно, предназначался ее мужу, — сказал Дулиттл.

— Либо это, — сказала я. – либо подошла бы любая шея, а мальчик оказался ближе всех.

— И это мгновенно убило девушку? — спросил Дулиттл.

— Можно сказать и так, — подтвердил Кэрран.

— Странно. Похоже, в данный момент он не причиняет мальчику никакого вреда, кроме того, что укореняется.

— Это причиняет ему боль? — спросила я.

— Не похоже, — Дулиттл откинулся на спинку стула. — Корни смещаются под давлением, поэтому любая попытка разрезать ожерелье, скорее всего, приведет к его сжатию. Я не хочу с этим шутить.

— Женщина, — произнес Кэрран.

Я рассуждала вслух:

— На нее не повлияло свечение, так что либо у нее иммунитет, либо она знает, как это работает.

— Мальчик не плакал, когда вы забрали его у матери? — спросил Дулиттл.

— Нет, — сказала я.

Медмаг снова взглянул на дверь.

— Ребенок очень пассивен и послушен. Он не говорит, пока с ним не заговорят. Он не проявляет инициативы. Этот мальчик изо всех сил старается быть незаметным. Иногда это говорит о застенчивой натуре. А иногда признак эмоционального насилия или пренебрежения. — Дулиттл скрестил руки на груди. — Такое обвинение не может быть выдвинуто легкомысленно. Но это важно иметь в виду, когда сталкиваешься с подобным делом. Если женщина эмоционально отстранена, у нее может не быть никакой привязанности к нему. Позвольте мне провести несколько тестов. Чем скорее мы определим, что это за ожерелье, тем лучше.

Мы покинули лазарет и пошли по длинному коридору, направляясь к лестнице, ведущей на вершину башни, в наши комнаты. Часы в Крепости показывали уже почти полночь. Для большинства людей это время означало ночь и, вероятно, время ложиться спать – и электричество, и заряженный воздух были дорогими, поэтому люди, как правило, старались максимально использовать дневной свет. Для оборотней это время было почти как четыре часа дня. В коридорах слонялось много народу. Случайные оборотни наклоняли головы, когда мы проходили мимо них.