Магия, любовь и виолончель или История Ангелины Май, родившейся под знаком Рыб
Шрифт:
– Гарантии, девушка, дают только на электроприборы, – с характерной для младшего медперсонала дозой наглости ответила Раиса. – А какая у вас проблема?
– Подождите, подождите, – выставила вперед узкую морщинистую ладошку блондинка. – О личном мы поговорим позже. Прежде мне хотелось бы знать, на что я могу рассчитывать. Когда платить деньги? Когда наступит эффект или сразу? А если он не наступит – вы мне вернете их обратно? Или как?
– Вы вот в церковь ходите?
– Ну бывает. Захожу, – высокомерно скривилась блондинка. По выражению ее лица мне было понятно, что в церковь она заходит как в фирменный бутик. Но ее размера все никак не завезут.
– Вам ведь там батюшка квитанции не выписывает? – уверенно продолжала Рая.
–
– И вас это не смущает, – Райка закончила свою мысль утвердительно.
– Я не могу сказать, что меня это совсем не смущает,– с характерными стервозными интонациями возразила та. – Поэтому я не в церкви, а у вас. Но, видимо, опять не по адресу.
– Мы, конечно, по-человечески вас понимаем, – мягко внедрилась я в их беседу, вспоминая о том, что клиент всегда прав. – Хочется, чтобы наверняка. Но мы не фокусники. У нас кролик в рукаве не приготовлен. Мы – посредники между вами и тонким миром. А в этом случае надо просто верить.
– Нет, ну понимаете, девушка, – пытаясь возвратить меня на путь здравомыслия, сказала она, – я же плачу деньги! За что я их плачу? У меня их не такое количество, чтобы заниматься благотворительностью и бескорыстно поддерживать вашу фирму. Это, наверное, понятно?
– А когда свечку перед иконой ставите, вы, извините, десять рублей за что платите? За воск или за то, чтобы просьба ваша была услышана? Конечно, за свечку платите, а не за услугу. Так и у нас – платите вы не за результат, а за аренду офиса, износ оборудования и человеческий фактор. И наше время. Времени, между прочим, на это уходит немало.
– Ну хорошо. Я поставлю вопрос иначе. Это кому-нибудь помогает?
– Да, – твердо ответила Райка. – Иначе все было бы уже давно забыто. А это уменье живет веками.
– Ну почему тогда нельзя доказать, я не понимаю… Вот кому-то помогло, он выступил по телеку, сказал: все, ребята, это правда. Почему никто так не говорит? Что, нет таких на самом деле?
– Знаете… Доказывать тут бесполезно, – задушевно сказала я. – В той же церкви чудеса не в почете. Кто верит, тот и так верит. А кто не верит, того не убедишь. Вот пасхальный огонь в Иерусалиме… Чудо. И ведь его проверяют каждый раз – представители мусульман, иудеев и католиков. Обязательно рядом стоят. У меня знакомая одна ездила в Иерусалим на Пасху. У нее там свечка в руках сама загорелась этим, знаете, знаменитым голубым огнем, который ожогов не оставляет. И молнию над куполом она видела. Чудо! И чудо это каждый год происходит. А что – верующих от этого больше? Кто не верил, тот продолжает считать, что это подстроено. Как у Давида Копперфильда. Современные технологии. А то, что это происходило задолго до этих технологий, это все никого ни в чем не убеждает.
– А вы сами-то в это верите? – решила вдруг вывести нас на чистую воду дамочка, окидывая торжествующим взглядом меня и Раису.
– Вера в чудеса – дело глубоко личное, – ответила я корректно.
– Вот что я вам могу сказать точно – мы здесь совсем не для того, чтобы что-то кому-то доказывать, – поставила могучую точку в разговоре Рая, похлопывая по столу полной смуглой ручкой в тонком золотом браслете.
– Так какая у вас проблема? – спросила я мягко. Терять клиента тоже не хотелось. – Может быть, вся наша беседа вообще ни к чему. Есть вещи, которыми мы не занимаемся. Кстати потому, если вам интересно, что эффект от них кажется нам неэтичным.
– Ну, в общем, мне нужны деньги. – Она рубанула воздух рукой каким-то мужским жестом. – Я не собираюсь ходить вокруг да около. У меня есть долг. И я смертельно устала его за собой тащить. Реальных способов избавиться от него у меня на сегодняшний день нет.
– От кого избавиться? – осторожно переспросила я.
– От долга, естественно, – неприятно ответила она. – Какие будут предложения?
– Привлечь деньги можно, – вполголоса произнесла Райка и, оборачиваясь ко мне, сказала: – На растущей луне. Как раз. И ждать не надо.
– Давай, – согласилась я. – Сегодня как раз одиннадцатый день. Лучше не бывает.
– Сколько это стоит? – встревоженно спросила дамочка.
– Явно меньше, чем вы получите потом, – сострила Рая и написала на листочке цену. Впечатленная блондинка уважительно замолчала.
Цены у нас были немалые. Так распорядился Антон.
Мои с ним отношения не претерпели никаких изменений. Он мастерски сделал вид, что между нами не произошло ровным счетом ничего. Я совсем не ожидала от него такой стратегической мудрости. Мне казалось, что уж если про свои промахи он забыть может, то про мои не забудет ни за что. Но, как ни странно, о привороте он тоже не вспоминал. У меня даже закралось подозрение, что он и вправду ничего не помнит. Как известно, лоскутная память – один из верных спутников скрытого алкоголизма.
Что касается дел салона, он долго читал нам лекцию о том, что, заплатив существенную сумму, клиент видит результат даже там, где его нет. И на этом основана вся иллюзия фирменных бутиков одежды и косметических салонов. Где дороже – там лучше. И надо быть идиотом, чтобы эту наработку не использовать. Если ты берешь мало, возникает сомнение: что-то больно дешево, наверное, дрянь какая-то. Такие мысли не должны даже возникать в головах тех, кто пришел за помощью в салон «Ангел&Рая».
Я еще пыталась что-то пропищать про то, что за это вообще денег брать нельзя. Но Райка пихнула меня в бок и сделала страшные глаза. Она-то на все это согласилась не из любви к искусству. Ей очень нужен был дополнительный заработок. А Антон любезно посоветовал мне отделять мух от котлет. И сказал, что я, конечно, могу денег себе не брать. Но ему отдавать выручку обязана.
Блондинка вынула элегантное портмоне и выложила на стол несколько купюр. Рая с невозмутимым видом кассира легко их взяла и сунула в ящик стола. Блондинка необъяснимым образом утратила торжественность лица и жестов. Видимо, ее печалил сам факт расплаты.
– Ну вот, а вы сами… Вы же уже могли кучу денег к себе привлечь… Вы же знаете, как. А что-то не видно.
– Почему же? – улыбнулась Рая, тряхнув изящным браслетом. – Вот вы нам их и отдали. – И увидев, как опешила на секунду клиентка, поспешила добавить: – Вы не волнуйтесь. Мы вас заговорим – и на вас посыплются. Только надо знать, как с темой работать. А то помню, одна умница решила сама себе наколдовать. Вышла ночью на улицу, Луне сто рублей показала и говорит: «Хочу много денег сразу». Так у них на работе потом полгода зарплату не платили. Зато после дали сразу за шесть месяцев. А она до этого светлого дня еле дожила на картошке и кислой капусте. А какие претензии к Луне? Получила все, как заказывала. – И, обращаясь ко мне, сказала: – Давай, Гелка, тащи инвентарь.
Настоящий заговор – процедура небыстрая. Сами заветные слова со всех сторон окружены православными молитвами. Бабка всегда всем говорила, что к темным силам никакого отношения не имеет. И Богородицу просит заговор разрешить и ее, грешную рабу божью, за это простить. Райка в нашем деле была просто сокровищем – все, что нужно было, читала по своей толстой тетради, ничуть не стесняясь, что выглядит как ученица на уроке.
Заговор со всеми своими забавными формулировками на одиннадцатый лунный день читается одиннадцать раз. И это довольно утомительно. Наша дамочка, раба Божья Валентина, была посажена на правое колено. А в левой руке держала три монеты по пять рублей. «Монета за монетку держится, монета монету к себе зовет, в кошелек мой звонкая монета течет. Дело свое запечатаю золотым замком, золотым ключом. Никому ключа к замку моему не подобрать, слова тайного никому не узнать. Придет с полной Луной в мой кошелек рубль золотой». Когда Райка читала седьмой раз, раба Божья Валентина начала лопаться со смеху. Но мы с Райкой так на нее посмотрели, что она притихла.