Магия, любовь и виолончель или История Ангелины Май, родившейся под знаком Рыб
Шрифт:
– Та, понимаешь… Больной этот… Ну как его! Рахмет этот. Или Рашид! Ну ты поняла…
Черномазый… Ну скажи ты ему! – старик прижал сухую руку к сердцу и дрожащим от подлинных эмоций голосом взмолился: – А то, понимаешь… Ну сколько можно. Сидит и сидит. Сидит и сидит.
– Да где сидит-то? – добродушно поинтересовалась Рая. – В туалете что ли? Не попасть вам?
– Да зачем в туалете? – рассердился Николай Яковлевич. – На койке он сидит.
– Так что ж, я его уложу, что ли? – беззлобно попыталась отделаться от деда Райка.
–
– Да не нужна мне ваша язва, Николай Яковлевич! И никому не нужна. Бог с вами! Вы успокойтесь, успокойтесь, голубчик вы мой. Пойдемте. Я ему скажу, чтоб не лупал. Тоже мне! Завели манеру на Николая Яковлевича нашего лупать!
И Райка, многозначительно на меня оглянувшись, приобняла за худые плечи несчастного старичка и повела его в палату. Я осталась стоять, прислонившись к стене возле поста. Райка вернулась через пять минут, возводя глаза к небесам.
– Пойдем в сестринскую. Я чайку поставлю. Замоталась уже. Там, представляешь, – она хихикнула, – мужик медитирует. Сидит на кровати в позе лотоса и смотрит. Не на Левочкина, конечно… Просто перед собой. А этот, дурак, весь извелся. Пять человек в палате – ужиться вместе не могут. Бегают, жалуются. Я тут как вожатая в пионерском лагере. Дурдом.
– Как Паша? Уже ушел? – спросила я, помешивая щедро насыпанный мне в чашку сахар.
– В пять часов понесся. Он сегодня Настасью из садика забирает. – Райка отпила сладкого чая и зажмурилась от удовольствия, как кошка.
– Забыла… Я же тебе шоколадку принесла, – я взяла из сумки шоколадку и положила на стол.
– Да ты моя лапочка… – умильно проговорила Райка и радостно зашуршала фольгой. – Ну так чего у тебя стряслось? Надеюсь, не заболела?
– Райка, ты еще не забыла, как гадать на картах? – начала я понемногу поворачивать в нужную мне сторону.
– Ты что, влюбилась? – насторожилась она и даже перестала жевать, как будто хуже этого со мной ничего произойти не могло.
– Да нет, – ответила я уклончиво. – Дело не во мне. Просто мне понадобится твоя помощь. Ты же на работе не каждый день?
– Сутки через двое, – ответила Райка.
– Вот и прекрасно.
Когда я поведала ей обо всем, что наобещал мне Антон, Райкины глаза загорелись.
– А что скажет Паша? – неуверенно спросила я. – Он не будет возражать?
– Гелка, ты неправильно ставишь вопрос. Не что скажет Паша, а что я скажу Паше! Но это я беру на себя. Ты когда мне в прошлый раз звонила и говорила, что этим занялась, я тебе прямо позавидовала. По-хорошему, конечно. И я ведь кое-что умею. Слушай, ну ты прямо так кстати с этой своей идеей. Я уж тут извелась. Денег не хватает. Перспектив никаких.
Пашка каждый день на отделении. Я уж думала сама дать объявление в какую-нибудь дешевую газетенку – гадание там, то да се. И тут ты! Вот это судьба!
– А как мы наш салон назовем? – спросила я воодушевленно.
– Что-нибудь из наших с тобой имен. Райский ангел. Или ангельский рай.
– Можно и фамилии задействовать. Плохо, что ли – Май и Райкина. Рай, труд, май! – засмеялась я. – Майский рай.
– Райский май, – прыснула Райка.
– Ангел&Рая, – изрекла я и подняла палец. Что-то со мной произошло. Я произнесла «ангел» и начала медленно, но неотвратимо краснеть. И никаким усилием воли затормозить эту странную реакцию у меня не получалось. Вот еще напасть…
– Впечатляет, – глубокомысленно согласилась Рая.
– Да, кстати, – небрежно спросила я. – А ты, случайно, не знаешь, как снимать приворот на крови с женатого? А то ведь мало ли кто к нам с какими проблемами пойдет. Меня тут спросили, а я не знаю.
– Бабка говорила. Я помню. Приворот на крови вырывается с мясом. Только с чьим, я не знаю. Я это для себя так понимаю: он связывает двоих, как веревка. Чтобы оборвать – или у него кусок мяса вырвется, или у нее. Но лучше в это не соваться. Я так считаю. И вообще, давай определимся, за что мы беремся, а за что нет. Я, конечно, кое-что от бабки помню… Но сама понимаешь. Такого можно наворотить!
Салон «АНГЕЛ&РАЯ»
Наш с Райкой совместный бизнес начался во дворе двухэтажного дома на Черной речке, построенного пленными немцами. Сначала офис наш представлял собой обшарпанную однокомнатную квартирку, которую мы за две недели превратили в довольно таинственное местечко.
Когда Райка знакомилась с Антоном, она меня сильно удивила. Глянула своими черными индийскими глазами и, не стесняясь моего присутствия, томно представилась «Ашварайя». Откуда она только это взяла?
Антон, утвердив Райкину кандидатуру, чрезвычайно настойчиво потребовал сделать все оперативно, прислал пару подозрительно молчаливых малярш и велел купить все, что надо для интерьера, и быстро занять свои рабочие места. Получив карт-бланш на насущные расходы, мы с Райкой поехали на улицу Комсомола в Дом ткани и накупили там километр лилового, пурпурного и черного шелка, беспощадно иронизируя по поводу примитивности человеческого сознания. Чтобы проникнуться, ему обязательно нужен спектакль.
Наша дизайнерская мысль была проста – в одно мгновение наша теперь уже чистенькая, оклеенная светлыми обойками квартирка превращалась в приют потусторонних сил. Карнизы висели не только над окнами, но и под потолком вдоль всех стен. А с них шикарными складками спадали закупленные оптом шелка, превращая комнату в коробочку для драгоценностей. Даже пол в комнате был закрыт черной тканью. Но это уже было вызвано необходимостью – множество ритуальных заговоров, которые были записаны в Райкином пухлом блокноте, обязательно надо было читать на полу, закрытом черным молитвенным полотном.