Магия обреченных
Шрифт:
– Ну нет! – вдруг сказала она вслух. – Не надо мне их еды и шубок! Не хочу их Даров, их глупых игр и скучных разговоров. Они все глупые и несчастные. А я… я самая счастливая! У меня была Аина.
Хайна встала, поплясала на затекших ногах и поискала взглядом тропку, ведущую наверх, к пещере. В эту минуту из-за гряды валунов донесся звук, который заставил ее пригнуться и перебежками броситься к валунам. За грядой скрывалась единственная на все владения лорда проезжая дорога. Через несколько минут девочка вползла на один из камней, раздвинула жесткие стебли травы, закрывшие обзор, и замерла в ожидании. Да, слух ее не обманул: это повозка! Кто-то из соседей, лордов-сгорнов? Но сезон свадеб давно прошел, а ездить в гости просто так у лордов не принято… Может быть, опять появился бабур-шатун, от которого не помогают обереги, и сгорны решили затравить его сообща? Или умер кто-нибудь из самых главных лордов, и хозяину предстоит исполнить особый ритуал? Хайна от нетерпения елозила ногами по камню. Что бы ни случилось, это событие! На памяти Хайны лорды приезжали к деду только в сезон свадеб – покупать одаренных дочерей себе или сыновьям в жены, и это всегда было захватывающе интересно. Но ни одна повозка ни разу не поднималась сюда после осеннего равноденствия. Должно быть, произошло что-то из ряда вон выходящее.
Когда повозка наконец поравнялась с валуном, за которым залегла Хайна, девочка не поверила своим глазам. Нечто, проехавшее мимо, не могло принадлежать ни одному из лордов-сгорнов. Или она бредит, или к ним пожаловал кто-то из жителей Плоскогорья. Но этого не может быть! Всем известно, что нагорны никогда не поднимаются на такую высоту. Что же это происходит?
Хайна лежала за камнем и ждала, не появится ли повозка снова, пока не окоченела как ледышка. И только тогда вспомнила, что должна немедленно раздобыть еды. Сил у нее оставалось самое большое на несколько часов. Если не повезет, ей конец.
Глава 2
Соф Омри, первый советник владыки Плоскогорья, уже который день пребывал в самом скверном расположении духа. Хотя, возможно, «в самом скверном» – сказано слишком оптимистично. За последние три дня к бессильной ярости, чувству собственной униженности и жгучей обиды добавились еще и усталость и дурное самочувствие. И самочувствие, похоже, ухудшалось с каждой минутой. Легкое головокружение сменилось сильным и сопровождалось теперь непрестанной тошнотой, сердце стало биться с пугающими перебоями, от звона в ушах резко ослабел слух.
И ведь проклятый Кармал знал, что так будет! Нагорны уже больше двухсот лет не поднимаются к вершинам из-за высотной болезни, способной за несколько часов свалить с ног самого молодого и сильного. А Соф никогда не отличался отменной физической формой и на прошлый праздник Солнца отметил исход своей четвертой дюжины – считай, три четверти земного срока отмерил. Все это Кармалу прекрасно известно, и тем не менее он не только отправил сводного брата и одного из самых высокопоставленных вельмож в государстве в заоблачные владения лорда-варвара, но и в категорической форме запретил брать с собой лекаря, слуг и охрану.
– Мы посылаем тебя с тайной миссией, любезный Соф. Думаю, ни у одного правителя за последние двести лет не было секрета, который заслуживал бы такого бережного хранения. Ты единственный, кому мы можем его доверить. Видишь, как высоко мы тебя ценим? Исполнишь успешно наше поручение – проси, чего хочешь. Но если хоть одна живая душа узнает… сам понимаешь.
– Но, мой господин… Я же не могу заткнуть рот горному лорду! И даже его домочадцам. Кто запретит этим дикарям распускать язык, когда они спустятся на наши земли к следующей Ярмарке?
– Успокойся, Соф, мы вовсе не намерены загонять тебя в ловушку. Нам еще пригодится твоя драгоценная жизнь. Ты повезешь с собой богатые подарки, пару молодых мервалов и Красный айкас придворного мага.
Советник вытаращился на властителя, открыв рот. Насколько ему было известно, ни один правитель еще никогда не преподносил лордам живых мервалов. Эти горные лорды упрямы, чванливы, капризны, и единственный способ поладить с ними – пригласить на охоту в заповеднике владыки, а после – к высочайшему столу. Мервал – чрезвычайно редкая и ценная дичь, даже правитель и его семейство вкушают мясо мервала не каждый месяц. Зная об этом, лорды оттаивали от оказанной им великой чести и становились более сговорчивыми. Коль скоро Кармал готов пожертвовать сразу двумя мервалами, да еще живыми, значит, он нуждается в услуге этого горца так, как никогда еще ни в чем не нуждался. Но все это пустяки по сравнению с Айкасом. Если придворный маг, Верховный лорд Региус готов расстаться с самым мощным своим талисманом… Великий Меур, что же это значит?!
– Говорят, лорд Хедриг скуповат, – продолжал между тем Кармал. – Вряд ли он сумеет устоять перед нашим подношением. А если и сумеет, то перед мервалами точно не устоит. Хедриг, по слухам, очень любит ублажить свое тощее брюхо. Но прежде чем ты изложишь лорду нашу просьбу, заставь его поклясться на Красном айкасе, что о ней не узнает ни единая душа за пределами его родовых владений. Хедриг сам придумает, как заткнуть род домочадцам. После клятвы на Айкасе он будет заинтересован в их молчании даже больше, чем мы с тобой.
– Господин мой, твоя мудрость не имеет равных на всем Плоскогорье. – Соф ткнулся лбом в ковер. – Но нельзя ли мне взять в дорогу кого-нибудь из челяди? Хотя бы одного-двух человек. Я избавлюсь от них сразу, как только мы достигнем наших земель на обратном пути. Подумай, ведь дорога в Высокогорье трудна и опасна, один я могу туда не добраться… Я-то ничего, меня не жалко, но как же твое поручение?
– Встань, советник! – Кармал поморщился, и Соф Омри проворно вскочил на ноги. Многоопытный придворный, он хорошо знал: если владыка переходит на официальное обращение, значит, терпение его иссякает. – Мы запрещаем тебе брать с собой кого-либо. Если твои люди исчезнут, по городу пойдут слухи, а это нам совершенно ни к чему. Ты поедешь один, в купеческом экипаже, придворный маг изменит твою внешность. Для всего двора включая твою семью ты приглашен в нашу загородную резиденцию для работы над секретным циркуляром. Нашим высочайшим указом тебе запрещено видеться с кем-либо до окончания этой работы. Что касается опасностей твоего путешествия, то на этот счет можешь быть совершенно спокоен, любезный Соф. Красный айкас – самый могучий оберег на всю горную страну. Меур с тобою. Мы все сказали.
Из покоев владыки Соф вышел в холодном поту. Его трясло от злости и ощущения собственного бессилия. Он, первый советник, третье лицо в государстве, вынужден тащиться без всякой свиты в немыслимую глушь, к поганым варварам, которые имеют меньше представления о цивилизации, чем дикие звери в заповеднике повелителя. К тварям, которые никогда не моются, спят вповалку и питаются такой мерзостью, что любого нормального человека вывернет наизнанку от одного ее вида, не говоря уже о запахе. К выродкам, которые плодят детей на продажу, а покойников скармливают своим отвратительным звериным божкам. И перед этими выродками он должен будет рассыпать сокровища, лебезить и унижаться, изображать восторг и благоговение – ради чего? Ради того, чтобы ему отдали какого-то слабосильного ребенка с каким-то врожденным уродством. Да еще девчонку! У этих сгорнов даже у взрослых мужчин, высокородных лордов, налицо выраженные признаки слабоумия, а уж о женских особях и говорить нечего. И что будет с этой больной дикаркой, когда они спустятся на Плоскогорье, где и здоровые-то сгорны на первых порах, бывает, хворают по несколько лун? А главное – на кой ляд она сдалась повелителю?
Но больше всего задевало Софа Омри то, что Кармал использовал его как мальчика на побегушках, отправил в опасный поход, обрек на немыслимые тяготы и неудобства, грозил смертью за невыполнение поручения и разглашение тайны, а сам ни словом не намекнул, в чем эта тайна заключается! Первый советник даже вообразить не может, какую выгоду его владыка намерен получить от самого ничтожного существа во всей Горной стране.
Глава 3
Привычка скрывать свои мысли и чувства появилась у лорда Хедрига в детстве. Еще не начав ходить, он уже смутно сознавал свою исключительность. Что-то очень важное отличало его от братьев, сестер и прочей родни. К семи годам отличие разъяснилось: он наследник и когда-нибудь станет главой рода, полноправным и единственным господином всех домочадцев. Как отец. Естественно поэтому, что за образец для подражания мальчик выбрал поведение лорда Фреуса, человека крайне скупого на слова и проявление чувств. Так что навык сохранять непроницаемый вид в любых обстоятельствах был усвоен маленьким Хедригом бессознательно. В более позднем возрасте он вполне оценил полезность этого навыка: чем меньше представления имеют окружающие о его внутренней жизни, чем более загадочным и далеким он им видится, тем проще ими повелевать. Если ум и душа повелителя открыты простым смертным, им в голову может закрасться крамольная мысль о том, что не так уж сильно господин от них отличается. А отсюда недалеко и до преступных сомнений: так ли уж священна его воля?