Магия повседневности. Дикие таланты
Шрифт:
В меня никогда не вонзали шляпную булавку, но мне приходилось садиться на колющие предметы, и моя реакция всегда была весьма энергичной. Поэтому-то у меня и вызывает подозрение то, что по меньшей мере шестерых человек чем-то укололи, и только потом схватили того, кто это сделал. Кроме того, поскольку обвинили женщину, у меня вызывает сомнение, что был схвачен истинный виновник. Женщины такого не делают. У меня есть длинный список «Джеков», начиная со срезателей волос и душителей и заканчивая бросателями яиц и спринцевателями чернил, но Мэри Мэлони является единственной «джилл» в моей коллекции [5] . Женщины такого не делают. Они склонны совершать другие проступки.
5
Джек
Четвертого декабря 1913 года сидевшая в ложе Ныо-Йоркского оперного театра миссис Уэсли Графф почувствовала, что ее руку что-то царапает. Она ощутила боль, похожую на боль от укуса осы, и упала в обморок в своем кресле. Сразу же подозрение пало на сидевшего рядом с ней молодого человека. Директор театра его задержал и вызвал полицию. Произведя обыск, полицейские обнаружили на полу обычную штопальную иглу. Согласно их версии, этот молодой человек был торговцем белыми женщинами (сутенером), который с помощью подкожной инъекции пытался довести свою жертву до потери сознания. Вероятно, на улице его поджидал кэб, в который он, объяснив, что является ее компаньоном, посадил бы свою жертву. На руке миссис Графф обнаружили след, но не похожий на след штопальной иглы.
Возникла идея, что острие иглы могли смочить каким-то лекарством, и полиция направила улику на химическую экспертизу. К своему собственному удивлению, я вынужден отметить, что, согласно отчету химика-эксперта, он не обнаружил на игле ни следов лекарства, ни следов яда. Есть одно странное обстоятельство, которое состоит в том, что на месте, где эта женщина ощутила боль, словно ее укололи штопальной иглой, была найдена эта самая штопальная игла, ставшая доводом в пользу общераспространенной версии.
Затем возникла история о том, что в городе орудует шайка торговцев белыми рабынями. Но в газетах появились интервью с медиками, которые утверждали, что им неизвестен такой препарат, воздействие которого позволило бы без труда похитить женщину, поскольку боль от инъекции вызвала бы тревогу, и, прежде чем стать беспомощной жертвой, в распоряжении женщины оставалось минимум несколько минут. Быть может, виновник таинственных ранений женщин (будь то нечто или некто) обитает повсюду? В номере «Бруклин игл» за б декабря сообщалось, что за две недели назначенная городскими властями Нью-Йорка комиссия выслушала дюжину жалоб, в которых говорилось о загадочных, но оставшихся без серьезных последствий нападениях на женщин, и провела расследование всех обстоятельств. Однако во всех этих случаях ничего определенного выяснить не удалось.
Вспомним историю о чикагской женщине и «следах от двух маленьких резцов». На руке миссис Графф были два маленьких прокола. 29 декабря — девушка по имени Мэриан Бриндл сообщила о том, что ее что-то ужалило. На ее руке было два маленьких прокола.
Могло быть так, что в период, когда Нью-Йорк охватила паника, первый случай которой наблюдался в ноябре 1913 года, вампир находился за границей. Могло быть так, что мы обнаружили след того, что началось более чем за год до этих событий. В октябре 1912 года мисс Джин Милн, 67 лет, проживала одна в своем доме на Уэст-Ферри, город Данди, Шотландия. Пятого ноября 1912 года лондонская «таймс» сообщила о том, что найдено ее тело. Женщина была избита, предположительно, кочергой, которую, по отчету «таймс», также удалось обнаружить. Но сообщалось, что, хотя женщину и ударили по голове, ее череп не был разбит. То есть ее смерть так и осталась необъясненной. Дополнительные детали этой истории были опубликованы 24 ноября 1912 года в лондонской «Уикли диспэтч». На теле женщины обнаружены колотые раны, такие, словно их нанесли вилкой.
Поздно вечером 2 февраля 1913 года тело женщины было обнаружено на путях лондонской подземки, возле станции «Кенсингтон Хай-стрит». Тело переехал поезд, который отрезал голову. Провели опознание и установили, что это мисс Мод Франсэз Дэвис, которая в одиночестве путешествовала по свету и в тот же день, но несколько ранее, прибыла в Лондон на железнодорожном пароме. В Южном Кенсингтоне у нее были друзья и родственники. Предположительно, она погибла как раз тогда, когда направлялась к ним в гости. Но согласно версии следствия (лондонская «таймс» за 6 февраля 1913 года) она, по всей вероятности, покончила жизнь самоубийством, бросившись на рельсы.
«Доктор Таунсенд сообщил, что в области над сердцем он обнаружил целый рад маленьких колотых ран, причем свыше десятка из них пронзили мышцы, а одна вошла в полость желудочка сердца. Эти колотые раны нанесены каким-то острым инструментом, таким, как шляпная булавка. Их было недостаточно, чтобы привести к смерти, но их нанесли за несколько часов до гибели мисс Дэвис».
29 декабря того же 1913 года женщина, известная как «Шотландка Долли», была найдена мертвой в своей комнате в доме 18 по Этэм-стрит, на юго-западе Лондона. Был арестован, но затем отпущен живший с ней мужчина. Он сумел доказать, что ушел еще до того, как она погибла. Ее лицо было в синяках, но она редко бывала трезвой, и этот мужчина, Уильяме, прежде чем уйти, ее ударил. Согласно вердикту, она умерла от сердечной недостаточности, наступившей «вследствие шока».
На одной из ног этой женщины обнаружены 38 маленьких двойных ранок. Их происхождение не сумели объяснить. «Коронер: «Вы сами когда-нибудь сталкивались с подобным случаем?» Доктор Спилсбери: «Нет, именно с таким никогда»».
9
Шестнадцатого апреля 1922 года в лондонскую больницу «Чаринг-Кросс» поступил мужчина с раной на шее.
Сообщалось, что он ничего о себе не рассказал за исключением того, что когда он шел по извилистой улочке, чуть поодаль от Ковентри-стрит, его ударили чем-то острым. Спустя несколько часов в больницу поступил еще один мужчина, тоже с раной на шее. С иностранным акцентом он сказал, что был ранен на извилистой улочке неподалеку от Ковентри-стрит. В больничном журнале регистрации он расписался как Пилберт, но не дал никаких сведений о нападении, которому подвергся. В тот же день, позднее, в больницу был доставлен еще один раненый. Согласно записям, он наотрез отказался рассказывать о том, что с ним произошло, лишь объяснил, что его ударили в шею чем-то острым в тот момент, когда он шел по извилистой улочке неподалеку от Ковентри-стрит.
В карманах одного из этих мужчин были обнаружены бланки тотализатора. Полиция предположила, что все они, возможно, оказались жертвами междоусобицы на скачках.
Принимая во внимание многие другие сведения, кажется вполне возможным, что эти мужчины не отказывались объяснить, каким образом они получили ранения, а попросту были не в состоянии это сделать, и что эта неспособность была настолько загадочной, что руководство больницы зафиксировало ее как отказ.
В лондонской больнице едва ли есть шанс обнаружить необычную запись, и, вероятно, ни одна лондонская газета не опубликовала бы репортаж о невидимом и кровожадном существе, затаившемся на извилистой улочке возле Ковентри-стрит. Но в номере лондонской «Дейли мейл» за 26 сентября 1923 года приводятся сведения о чем-то подобном, правда, случившемся очень далеко. Эти сведения были поданы в шутливой манере. Везде и всегда к тому, что угрожает жизни, относятся с юмором. Или с нежностью. Адреса пострадавших не опубликовали, иначе на них, вероятно, пришли бы письма от женщин, желающих выйти замуж. Суть в том, что в сентябре 1923 года Индию охватила паника, вызванная — невидимками, которые хватают людей. В этом не было ничего таинственного: никаких тварей, обитающих в заколдованных лесах и способных учуять свои жертвы из старых башен или развалин, никакого взимания таксы за проход посреди ночи. Они хватали людей среди бела дня на улицах городов. Кули в городе Лахор считали, что «мамиай» повсюду. В Лахоре началась паника, которую усиливали вопли рикшей, мнивших, будто их уже схватили.
Вероятно, «Дейли мейл» опубликовала эту историю по причине того, что она не могла не доставить удовольствия читавшим ее за завтраком лондонцам. Принято считать, что ценность кули состоит лишь в желании работать за несколько центов в день. Но с моей точки зрения, они выполняют еще одну функцию: если бы не кули с их суевериями, благодаря которым все мы испытываем чувство собственного превосходства, необходимое для того, чтобы продолжать в том же духе, миллионы таких, как мы, тотчас слегли бы и умерли от разочарования. Когда-нибудь я разработаю такую теорию эволюции в ее аристократическом понимании, которая докажет, что устрицы, львы и гиены самовоспроизводятся только ради того, чтобы испытать волнующее удовлетворение, вызванное возможностью осознать, что уж, во всяком случае, они не являются слонами, червями или людьми. Я знаю это по себе и получаю удовлетворение, размышляя о глупых, доверчивых людях, которые верят, что собака могла сказать: «Доброе утро!» и исчезнуть в прозрачном зеленоватом тумане.