Магия (сборник)
Шрифт:
Вокруг него сновала рыба, и еще попадались птицы, которые носились над ручьем или же ныряли в воду, охотясь на лягушек. Но Кори не встретил ни одного животного, пока не подплыл к беспорядочной груде мертвых веточек, одна из которых клином закрывала какую-то щель под водой в глинистом берегу.
Ондатра!
Кори не мог сказать, откуда он узнал хозяина норы, но он знал это. Однако жилище в глинистом берегу никто не занимал, и это не случайно. Губы его сжались, обнажая зубы-резцы, когда он стал прослеживать запахи, которые рассказали ему о произошедшем. Смерть, и что-то еще…
Норка!
Кори крепко обхватил лапой древко копья.
Норка
Воины-норки, совершающие налет вверх по реке. И разведчик-бобр — то есть он — ушедший на разведку в низовья. Но не для военных действий — нет, чтобы найти место для новой деревни, потому что землетрясение на дальних холмах поглотило пруд, на берегах которого долгое время находились их норы.
Норки… с одной норкой он, Кори-Желтая Ракушка, мог бы справиться… мог бы приобрести воинскую славу, при этом, возможно, даже не подвергая себя какой-либо опасности. Но целый военный отряд… это заставляло его идти осторожно и избегать контактов. А он болтается здесь на открытой местности, плавает, как одно из этих созданий с плавниками, которым нет нужды бояться кого-либо, кроме длинноногих, ходящих пешком.
Он высоко высунул из воды голову, прячась в тени запрослей, которые тянулись по берегу далеко вперед от норы ондатры. Некоторые из этих веточек были сломаны когтями норок — их запах еще заполняет воздух. Даже сильный мускусный запах настоящего хозяина этой норы до конца не подавляет его. Теперь Желтая Ракушка прислушивался, а далекое карканье заставило его напрячься и совсем притихнуть.
Изменяющийся! Или скорее один из его разведчиков-воронов. Бобр замер, лишь подергивались усики, пока не расслышал второй зов, вдали от реки, на севере. Когда он снова опустился под воду, к нему вернулось умение Желтой Ракушки, а не неуклюжесть Кори. Однако удивление Кори, его страх, необходимость знаний по-прежнему оставались, разделяя воспоминания бобра.
Желтая Ракушка пробирался вдоль берега реки, используя любое прикрытие. Еще дважды он ощущал запах норок. А потом несколько раз мелькнул более радующий его и дружественный — запах выдры. Вдоль берега проходил скользкий грязный канал, именно оттуда и доносился этот запах выдры, однако дальше вновь волной накатил сильный дух норки, словно враг некоторое время обыскивал всю эту глинистую поверхность.
Коснувшись грязи на краю воды, Желтая Ракушка высунул нос из воды и попал прямо в разорванное ожерелье из ракушек. Нитку бус покрывала кровь. Значит, здесь норки совершили удачное нападение, убили или захватили какого-то пленника. Кори выбрался на берег и отправился на разведку.
Выдра, решил он. Наверное, молодая. А норки лежали здесь в канале в засаде. Они натерлись шалфеем, чтобы скрыть свой запах. Наконец он обнаружил стертые отметины схватки, еще два пятна крови, и проследовал по этому следу обратно к воде. Значит, они захватили пленника.
И снова Желтая Ракушка зарычал про себя. Подлые норки! Он мощным ударом воткнул древко своего копья в мягкую землю берега. К этому времени выдра уже, наверное, мертва. Во всяком случае, так было бы для нее лучше. Норки славятся своим обращением с пленниками.
Бобры так не поступают. Только норки — враги для всего живого в реке, а бобры и выдры в еще давние-давние времена раскурили трубку мира в норе, которую вырыли вместе, и заключили мир, который до сих пор поддерживается между их племенами. Они не угрожают друг другу, хотя и те, и те — водный народ; бобрам нравятся корни и кора, а выдры охотятся и поедают мясо. И иногда случается так, что они вместе становятся лагерем, подносят друг другу дары и танцуют, распевая песни.
Кори шевельнулся. Откуда он знает — что вот так пахнет выдра, а иначе — норка? И эти воспоминания о том, что, похоже, случалось с Желтой Ракушкой до того, как он стал Кори, а может, это Кори стал им? Это самый странный сон…
Он повертел в лапах копье. Возможно, если он поднимется вверх по реке, вернется туда, где пылал костер… возможно, он проснется в своем мире, перестанет быть Желтой Ракушкой, снова станет Кори Олдером.
Но тут над головой промчалась какая-то тень, бросив темное пятно сначала на берег, а потом на воду. Снова, уже в третий раз, холодный страх охватил Кори. Он вздернул вверх голову, он никогда не думал, что шея может изогнуться под таким углом на плечах бобра. Огромная птица… черная… летящая вдоль берега… ворона!
И вместе с узнаванием страх усилился. Он больше не был бобром Желтой Ракушкой со звериными чувствами обоняния, слуха, зрения. Он был мальчиком в каком-то незнакомом теле в пугающем до безумия мире.
И он оставался Кори как раз столько времени, чтобы выдать себя.
Непонятно откуда — ибо он все еще следил за вороной, летавшей кругами над рекой, — упала веревка из сплетенных полосок кожи. Она захлестнулась петлей вокруг его шеи, мгновенно крепко затянулась, прижав его передние лапы к телу, и потащила обратно из воды, куда он уже инстинктивно бросился. Сила рывка вывела его из равновесия, так что Кори упал на спину, его потащило по земле, и он скользил по глине канала выдры вверх. Так, на спине, его и вытянули из безопасной воды.
А наверху, прежде чем он смог подняться на ноги или же использовать страшное оружие бобра: зубы и мощь хвоста, его ударили по голове, и во взорвавшейся боли от этого удара исчезли солнце и день.
Вновь Кори очнулся с ощущением явного замешательства. Голова ныла от боли, одну щеку покрывала какая-то клейкая масса, которую ему удалось обследовать языком и одного прикосновения ему вполне хватило, чтобы понять, что это кровь. Передние лапы крепко притянуты к бокам веревкой, а на хвост накинули петлю, другой конец которой охватывает шею, так что попытайся он использовать свой хвост как оружие, любое движение только еще больше запугает его.
Он лежит на боку под каким-то кустарником, и все вокруг так и разит запахом норок. Кроме того, не слишком далеко свернулась клубком какая-то норка во плоти, передние лапы и плечо которой закрывает пластырь из грязи и листьев. Этот воин не смотрит на Кори. Его шею тоже охватывает несколько ремешков бус, теперь сдвинутых к одной стороне пластырем на ранах, и на них висят ряды зубов, среди которых — Желтая Ракушка в гневном щелчке резко свел свои передние резцы — есть и несколько бобровых.
Воин-норка оставался в одном положении, и ясно, что рана причиняет ему сильные мучения. Время от времени он слегка поворачивал голову и осторожно дотрагивался до края пластыря, словно этот жест приносил ему какое-то облегчение от страданий.