Магия твоего взгляда
Шрифт:
Губы Эдмунда расплылись в счастливой улыбке.
— Как вы думаете, для меня найдутся еще какие-нибудь поручения?
— Не беспокойся. Я уверен, что агентство Джонса еще не раз найдет применение твоим талантам.
— Прошу прощения, сэр, — обратился к Калебу спасенный мальчишка, — но мы с мистером Флетчером говорили о вашем детективном агентстве. У вас интересная работа, да? Вам не потребуется агент, который умеет делать то, что умею я?
— Как тебя зовут? — Калеб внимательно посмотрел на мальчика.
— Кит, сэр. Кит Хаббард.
— И что же ты умеешь делать, Кит Хаббард?
— Мне, конечно,
Сильные сверхъестественные способности обычно проявляются в подростковом возрасте — в период полевого созревания, вспомнил Калеб, и переглянулся с Гейбом.
До недавнего времени в тайном обществе «Аркейн» состояли главным образом либо родственники прежних членов, либо те, кто породнился с ними в результате брака. Для выживания организации была важна его секретность. Так сложилось веками. В древние времена тех, кто обладал сверхъестественными способностями, обвиняли в колдовстве. Памятуя об этом, общество не слишком активно пополняло свои ряды, особенно за счет низших слоев общества.
Но мир менялся. А новый магистр был человеком с иным, современным мышлением.
— По-моему, это очень интересное умение, Кит, — сказал Калеб.
Кит показал на меч, который все еще держал Флетчер.
— Это я нашел этот меч для мистера Хэтчера. — Кит указал на лежавшего на земле человека, который постепенно приходил в сознание.
— Его зовут Хэтчер?
— Так его называл Арни, который на него работает. А еще он сказал, что если я принесу меч мистеру Хэтчеру, то заработаю такие деньги, каких сроду не видел. Я и нашел. Он был в старом заброшенном доме на Скидмор-стрит. Владелец дома давно умер, и с тех пор никто не заглядывал в подвал. А потом я проснулся на том камне, а Арни держал у меня над головой этот чертов меч.
— Хотелось бы еще послушать о твоем таланте, — подбодрил мальчика Калеб. — Уверен, что моему агентству пригодится молодой человек с твоими способностями.
Кит просиял:
— А вы хорошо платите, сэр?
— Очень хорошо. Спроси у мистера Флетчера. Он подтвердит.
Эдмунд рассмеялся и взъерошил волосы Кита.
— За раскрытие одного дела ты получишь столько денег, что сможешь заплатить за квартиру за несколько месяцев вперед и еще останется на покупку красивой шляпки для матери.
— Маме это понравится, — радостно заявил Кит.
— Она скорее решит, что ты ступил на опасную дорожку, а это, между прочим, не так далеко от истины.
Из темноты появился Спеллар.
— Полагаю, — сказал он Гейбу, — что должен предупредить вас. Слухи уже просочились, сэр. Через день-два эту историю подхватит вся «желтая пресса». Я знаю, вы хотели бы, чтобы ни «Аркейн», ни ваше имя не упоминались.
Таков современный мир, подумал Калеб. И все же остается множество причин как можно дальше держаться от прессы.
— Благодарю вас, инспектор. Агентству Джонса пришла пора попрощаться с вами. А вы двое, — он посмотрел на Эдмунда и Кита, — пойдете с нами. Мы проводим вас домой. Думаю, мать Кита уже беспокоится.
— А что будет с ним? — кивнул Кит в сторону Хэтчера. — Его посадят в тюрьму?
Хэтчер воспользовался моментом и залепетал:
— Карун пришел, чтобы
Спеллар взглянул на Кита:
— Нет, я думаю, что этот джентльмен скоро окажется в сумасшедшем доме.
— Такая судьба хуже смерти, — тихо произнес Калеб.
Глава 7
Калеб вошел в дом и поднялся наверх. В коридоре, как и во всем доме, было темно. Отперев дверь, Калеб вошел в свою лабораторию, служившую одновременно и библиотекой. Он зажег все газовые лампы и оглядел огромную комнату, которая, в зависимости от обстоятельств и настроения, была либо его убежищем, либо персональным адом. В последнее время сходство с преисподней становилось все сильнее.
Основная масса коллекции паранормальных реликтов и артефактов хранилась в Аркейн-Хаусе — большом особняке далеко от столицы, — но многие старые записи организации, датированные 1660-ми годами — временем основания общества, хранились здесь. За них отвечали уже многие поколения его ветви семьи.
Самые ценные предметы коллекции, включая личные записи Сильвестра Джонса, содержались в хранилище, вмурованном в стену старого особняка.
Лаборатория была оснащена новейшим оборудованием. Калеб не был одарен явными сверхъестественными талантами — его способности лежали в другой плоскости, — зато умел проводить целый ряд сложных экспериментов. Он хорошо разбирался в различных инструментах и приборах, расставленных на рабочем столе.
Его всегда привлекали тайны паранормальных явлений. Однако в последнее время то, что когда-то вызывало живой интерес, превратилось, по мнению его близких родственников и друзей, в нездоровую одержимость. Между собой они говорили, что это у него в крови: что в этом поколении Джонсов он, несомненно, был наследником яркого и эксцентричного Сильвестра. Они опасались, что любовь к запретному знанию перешла к Калебу через ветвь семейного древа и он был тем семенем, которое только и ждало, когда укоренится в плодородной почве.
Считалось, что опасное семя прорастало не в каждом поколении. По семейному преданию, после Сильвестра оно проявилось лишь однажды — в прадеде Калеба Эразме Джонсе. У Эразма был точно такой же талант, как у Калеба, однако менее чем через два года после женитьбы и рождения сына в характере Эразма стали неожиданно появляться странности. Очень скоро он обезумел, а потом покончил с собой.
Калеб знал, что все члены клана Джонсов считают, что изменения в его поведении начались с того времени, как он обнаружил склеп Сильвестра и спрятанные в нем записи о всевозможных секретах, связанных с алхимией. Однако правда была известна только самому Калебу и его отцу. Даже в такой большой семье, многие члены которой обладали сверхъестественными способностями, можно было, если очень постараться, сохранить тайну, Миновав лабиринт забитых книгами полок, Калеб остановился у незажженного камина. У очага стояли кушетка и два стула. Здесь он обычно и спал, и ел, здесь же принимал немногочисленных посетителей. Он редко заходил в другие комнаты. Мебель там была зачехлена.