Магия в ее словах
Шрифт:
Малину немного обескуражило, что первым заданием было написать новость, чтобы «успокоить партнеров». Она, вообще-то, ждала, что ей поручат тексты для соцсетей или корпоративного блога. Звали же, произвести впечатление на потенциальных клиентов и партнеров. Копирайтером и контент-менеджером, а не пресс-секретарем. Внутри зашевелилось неясное беспокойство. Конечно, она была не прочь оказать любую посильную помощь, но возвращаться на прежнюю стезю не хотела. Слишком опасно для ее магии. Наотвечалась за последствия перед журналистами. Даже за щедрую –
– Так, отставить панику, – сказала она в пустоту. – Честное слово, первый день на работе, а уже всех подозреваешь, как параноик. Перестань думать об этом!
И она действительно прекратила, переключившись на насущные задачи. Подписывала соглашение о неразглашении коммерческих сведений для юристов. Заполняла карточку с банковскими данными для бухгалтерии. Запрашивала справку об отсутствии судимости для службы безопасности и так далее. Вроде ерунда, а устала, как ишак, который весь день тащил груженую телегу в гору. Вечером с опухшей головой и на взводе, напоминая сломанный фонтан, хлеставший во все стороны, Малина позвонила матери.
– Надо же, – вместо приветствия заявила в трубку та, – в кои-то веки сама набрала. Снег выпадет, не иначе, хоть и сентябрь начался только, – она устало хмыкнула, а потом спросила с легкой тревогой, – или случилось чего?
На улице почти стемнело. Не включая свет в комнате, Малина на ощупь дошла до кровати. Растянулась во весь рост и ощутила, как по телу, хаотичными волнами расходятся то тепло, то холод. В ситуациях сильного эмоционального напряжения, как, например, в первый день на новой работе, ее всегда бил нервный озноб.
– Привет, мам. Вообще-то, звоню порадовать. Я вернулась в большой бизнес.
Объяснять матери, что это значит, не требовалось. Даром, что ли, та два года песочила дочь за побег из «УмножайКо» после вспышки магии. Вопреки ожиданиям, восторгами Мариэтта Аркадьевна не разразилась.
– Наконец-то, – сухо прокомментировала мать. – И что, силу уже почувствовала?
Безразличие в ее голосе задевало. А вот еле слышимая тоска сбивала с толку. На миг Малина даже растерялась.
– Да нет. Надеюсь, и не почувствую. Не хотелось бы, чтобы кто-то пострадал, – она зябко передернула плечами, а потом спросила, – у тебя все в порядке?
В трубке повисло молчание с явным оттенком грусти.
– Да возраст, дочь. Возраст не дает мне покоя, – тяжело вздохнула Мариэтта Аркадьевна. – Немолодая я уже, дряхлею, бесполезная, – это слово она произнесла особенно ворчливо. – Солнце мое идет на закат, как ни крути. А потом? Что останется после меня? Кто будет продолжать дело нашей семьи?
Малина нахмурилась.
– Какое еще дело?
– Колдовское, конечно.
Из уст Мариэтты Аркадьевны это прозвучало как: «Можно было догадаться».
– Мама, – усилием воли Малина погасила раздражение, – это не семейное дело, а семейное проклятие. И если уж на то пошло, чем тебя не устраивает моя кандидатура?
Мать в трубке насмешливо
– Ты меня всем устраиваешь, кроме того, что потушила дар, едва он проявился. Фокусы с техникой не в счет. Это к нашей магии никакого отношения не имеет.
Не поднимаясь с кровати, Малина щелкнула костяшками пальцев.
– Долго собираешься меня этим попрекать?
Мариэтта Аркадьевна громко цокнула языком.
– Вообще не собираюсь. Какой смысл? Ты ведь страшишься ее, магии-то. Ну, передам я тебе колдовские истины, а ты? Неужто начнешь пользоваться ими?
Малина начала закипать.
– О каких истинах ты толкуешь? – и предупреждающе добавила, – только не надо опять про то, что одно слово шептуний обладает такой огромной силой, что способно изменить все и бла-бла-бла. Я с детства это слышала. Что-то не припомню, чтобы мы уж больно хорошо жили. Ты на трех работах спину гнула, света белого не видела. Не особо магия помогла не надрывать пупок после смерти отца. По мне, это обуза, пустое умение, к тому же опасное для чужих жизней!
Малине было уже плевать, что они обсуждают подобные вещи по телефону. Она разозлилась. А вот Мариэтта Аркадьевна, наоборот, сохраняла невозмутимость.
– Ты думаешь, магия работает вот так? Щелкнул пальцами и готово? Нет, дочь, все гораздо тоньше. Рассказать бы тебе…
– Так и расскажи! – воскликнула Малина, рывком сев на кровати. – Я думала, все самое главное ты мне в детстве открыла.
– Какой там, – возразила Мариэтта Аркадьевна. – Говорила же, по-настоящему ведьму посвящают после совершеннолетия и инициации. Обычно это одновременно происходит, а не как у тебя, шестнадцать лет спустя, мушкетер ты мой недоделанный.
– Вот и расскажи мне все сейчас!
– А смысл? – снова повторила мать. – Ты, что, готова магию в дело пустить?
Перед мысленным взором Малины мгновенно посерело от едкого дыма, а кожу словно облизало горячее пламя.
– Вряд ли, – сглотнув, ответила она.
– Вот и я о том. Некого мне после себя оставить.
И Мариэтта Аркадьевна развздыхалась так, что окончательно вывела Малину из себя.
– Да о ком ты говоришь, мама?!
– О внучке, недотепа ты моя! Мне шестьдесят шесть. Я на пенсии. Пока силы есть, самое время учить внучку магии. А ее нет, внучки-то! – материнский голос тоже взлетел вверх.
Малина даже опешила.
– Ну, извини, что я карьеру строила и не встретила любимого мужчину! – взвилась она.
– Так и не нужен он, любимый мужчина-то! – выпалила мать. – Для нашей магии это даже плохо, – и она резко замолкла.
– Ты о чем? – прищурилась Малина.
Впервые на ее памяти Мариэтта Аркадьевна замялась. В трубке сначала было тихо, потом послышался тяжелый и горестный вдох. Непривычная смена материнского настроения заставила Малину обратиться в слух.
– Магия, дочь, таинственная вещь, – с редким смирением начала мама. – Даже шептуньи не все знают о своей силе. Но нам точно известно, что передается она только по женской линии. Зачать девочку надо непременно от незнакомца в полнолуние. Я твоего папашу еле отыскала в нужное время, чтоб магию сберечь.