Магия вернётся в понедельник
Шрифт:
– Деточка, ты забыла просмотреть последние листы этой папки. – говорила он мне, стоя спиной, когда я закрывала папку, не досмотрев. – Прочти внимательней этот документ, мне кажется, в нём есть какая-то ошибка. – совала она мне в руки очередной файл.
Только вечером мне удалось слинять из кафе, чтобы прогуляться и привести в порядок мысли. Бойся своих желаний – думала я, вспоминая вчерашнее желание разобраться в делах кафе.
Стоило отойти от здания на сотню метров, как рядом нарисовался инспектор Фёдор Жрановский с двумя рожками мороженого в руках.
– Привет, инспектор. Это взятка? – прервала я молчание после того, как откусила мороженое.
– Как ты могла такое подумать? – с поддельным возмущением воскликнул Фёдор Жрановский.
– Мелковато. – не удержалась я от усмешки.
– Решил начать с малого. – ответил инспектор с невозмутимым видом, который портила капля пломбира над верхней губой.
– Значит, ты хочешь рассказ?
– Для начала можно и рассказ. Но вообще я хотел попросить о другом.
– Твои запросы слишком быстро меняются.
– Не. Я просто вчера не успел попросить обо всём.
– И о чём же ещё ты хотел меня попросить?
– Пригласи меня в кафе.
– Чего? – поперхнулась я мороженым.
– В своё. А то я туда зайти не могу. – Фёдор обаятельно улыбнулся.
– Ну ты и нахааал! – восхитилась я. – Слушай, а инспекторы все такие наглые?
– Нет. Я единственный в своём роде. – Фёдор самодовольно развёл руками.
– Ты всерьёз думал, что это прокатит? – я уставилась на Жрановского в упор.
– Да. – ничуть не смутился инспектор.
Я не выдержала и засмеялась. Напряжение последних дней разжало свои костлявые пальцы. Вечер стал чуточку теплее. Фёдор, недолго думая, присоединился к моему смеху. Мы дошли до неожиданно большого в масштабах маленького города, парка. Мороженое давно кончилось, каплю пломбира с губы Фёдор вытер тыльной стороной ладони, при этом не потеряв ни капли самодовольной уверенности. Я даже немножко позавидовала его самообладанию.
Мы уселись на широкую скамейку, затонувшую в зарослях жасмина, и замолчали. Включились фонари и парк сразу стал наполняться волшебством. Тёплый ветер покачивал набухшие бутоны жасмина. Я посмотрела на них и, впервые за последние несколько дней, ощутила благодарность за то, что я всё ещё на свободе. За то, что могу сидеть здесь и смотреть на цветы, ощущать весну всей кожей и свободу всем своим существом.
– Почему тебя не было на допросах? – прервала я тишину.
– Я вчера приехал из столицы. – ответил инспектор.
– Ты же можешь запросить материалы дела в местном Комитете. – озвучила я очевидную мысль.
– Я уже прочёл все материалы из нашего Комитета. Хочу узнать о произошедшем от первого лица. И про трагедию двухлетней давности тоже.
Я хмуро подумала, что и сама ещё не смогла принять того, что произошло два года назад, а рассказывать об этом полузнакомому человеку желания не было и подавно.
– Почему меня отпустили? – я посмотрела на Фёдора в упор.
– Я пока не могу ответить на этот вопрос. – Жрановский подмигнул мне. – Теперь моя очередь.
– Что?
– Вопросы задавать.
– Я пока не могу на них ответить. – съязвила я.
– Ну на один вопрос-то я ответил. – Фёдор сделал обиженное лицо.
– Ну валяй. На один отвечу.
Инспектор задумался на несколько секунд и спросил:
– У тебя парень есть?
– Чего? – опешила я. – Нет. А зачем он тебе?
– Мне он совершенно не нужен. – замахал руками Фёдор.
– Глупый вопрос.
– Какой есть. – пожал плечами Жрановский.
Я в ответ вопросительно приподняла брови, но, не выдержав его весёлого взгляда, отвернулась. Странный тип этот инспектор – думала я. Зачем он приехал из столицы? Чтобы расспросить меня? Тогда почему не пытается давить, а ждёт, когда я сама соглашусь всё рассказать? Почему ему нужен именно мой рассказ? Я думала об этом, глядя на темнеющие аллеи.
Мимо нас шли люди. Молодые и пожилые, с детьми и с собаками, парами, небольшими компаниями и поодиночке. Весёлые, расслабленные, счастливые или задумчивые. Закаждым из них скрывалась совсем другая жизнь, другие проблемы, горести и радости, но все они сейчас гуляли по освещённым тёплым светом фонарей аллеям парка. Тепло выманило горожан на улицу. Ожидание лета, как ожидание праздника, разливалось в воздухе.
–Представь, какой была бы жизнь челоечества, если бы земля была полая, а мы жили бы на её внутренней стороне.
Пашка сидел на скамейке в парке, с книгой в руках и смотрел на мерцающий фонарь, стоящий чуть поодаль.
–Тогда фонари на этой стороне земли были бы звёздами для людей, живущих на другой её стороне. – я ответила нараспев, задумавшись над миром, который сейчас рождался в нашем воображении.
– Одна проблема – у такой земли не может быть гравитаци. – я вздохнула.
–Зато она могла бы крутиться с большой скоростью, и всё держалось бы на внутренней стороне и не падало за счёт центробжной силы. – Пашка мечтательно улыбнулся. – это Физика.
–А что, если такие планеты существуют? Может быть мы, живущие на поверхности, исключение? – я закрыла свою книгу и прислонилась плечом к Пашке.
–И поэтому наши космонавты не могут никого обнаружить?
–Возможно.
В тот день мы закрыли сессию. Летний вечер подарил нам долгожданное спокойствие, а время мы решили потратить на то, что любили больше всего. Мы сидели в парке с книгами и какао в термостаканах. Над нами разгорались звёзды, а в наших головах рождался целый мир, населённый неведомыми существами, живущими на внутренних поверхностях своих полых планет.
– Я кушать хочу. – плаксиво протянул Фёдор.
Я вздрогнула, вынырнув из воспоминаний о таком похожем вечере, но с совсем другим собеседником. Сердце гулко ухнуло и вернулось в обычный ритм.
– Там на выходе шаурму продают. – ответила я, не глядя на собеседника.
– Я хочу нормально поесть.
– Я слышала, что на площади “смены” открылся милый ресторанчик. Можем сходить.
– Тебе не зазорно идти на ужин к конкурентам?
– Неа. Должна же я отслеживать рыночные тренды.