Магия вето
Шрифт:
В исполнении такого доходяги это слишком привлекает внимание. А пока что оно мне не нужно.
Догадаться, что нашло на моего Василия, было нетрудно. И то, что это у него был первый раз, тоже несложно понять.
Нет, ну ты посмотри на него, жжёный псарь! Мужчиной стал, и уже крылья руки подпирают.
Я оглянулся на всякий случай, проверяя, не смотрит ли кто, и хлестнул себя по щеке.
— Ты, Дон-Жуан дрищавый, успокойся, говорю!
В ответ мне прилетела какая-то непонятная эмоция.
— Ты про Ленку-то вспомни, — прошептал я, — Вот ей-то понравятся твои похождения?
Василий заметно сдулся, и мне удалось-таки перехватить полный контроль над телом. Ага, несмотря на все обиды, к Перовской он был неравнодушен.
Ну, так и мути со своей Еленой, Дон-Жуан, пока твоя луна не ушла. Я тебе уже всё показал, как надо.
Ага, замутишь ты. Всё придётся брать в свои… ну, то есть, в твои руки.
Да, разные вкусы в одном теле, это не к добру. Ну, ясное дело, это я во всём виноват. Но… кхм… а вообще, сам пускай разбирается, а я кручусь, как могу. И где хочу.
И вообще, Вася, это был хитрый план не только по снятию усталости, но и по выманиванию стратегически важной информации.
Значит, пропала пробирка с нашей кровью? Толчковые псы, кому я понадобился-то? Нет, про своих врагов я помню, но кому именно?
Вполне могут быть Вепревы…
Но зачем им моя кровь? За пару лет забыли, как я выгляжу, и решили подстраховаться? Хрень собачья!
Тогда кто? Оракулы?
А вот это более реально. Правда, я ни хрена ещё не смыслю в местной магии мысли, и тонкостей не знаю.
Вдруг я слишком увёртливый Иной, и они меня чуют, но не могут зацепиться? Но кровь же полугодичной давности, тогда меня ещё не было внутри Василия.
Только надо помнить, что мы сейчас говорим о магии. Может, оракулы под светом кровавой луны спросят у Пробоины: «А хозяин этой крови — Иной?»
А та им: «Конечно! Это ж Васёк Ветров, с Тимкой Зайцевым внутри.»
И полетят чёрные коршуны к академии…
С каждой моей мыслью Василий всё больше поджимался, утихомиривая свой гонор.
— Не дрейфить, — усмехнулся я.
— Давно ли стал сам с собой разговаривать, Ветров?
Я обернулся.
Гранный Иван Петрович хмуро рассматривал меня своими блёклыми зрачками. К счастью, он вот только заканчивал шаг, а значит, подошёл только-только.
— Да просто после вчерашнего… — сразу ответил я, — Немного страшно, Иван Петрович.
— Ветров, — строго сказал магистр, — Вот ты мне ответь… Что на тебя нашло, а? Ты за эту неделю столько всего… — Гранный попытался подобрать слова, но не смог.
— Я пытаюсь пробудиться, господин магистр, — нагло ответил я.
Лицо Гранного окаменело.
— Тебе не кажется, Ветров, это уже звучит, как
— Извините, Иван Петрович, я бы хотел в библиотеку успеть. Нашёл интересные книги.
— Ни в какую библиотеку ты не пойдёшь, Ветров, от занятий освобождаю, — холодно ответил магистр, — Ты с Громовым и с Перовской… вы следуете в моё крыло и весь день будете зубрить правила поведения в академии.
— Я…
— Никаких «я», Ветров, — Иван Петрович повернулся полубоком, показывая, что уже уходит, — Вчерашняя ваша выходка ни в какую Пробоину не лезет.
— Но ведь это же на нас напали.
— Я разговаривал с полицейским, — хмуро закончил разговор Гранный, — И для тебя, Ветров, это уже вопрос нахождения в этой академии.
— Так точно, — ответил я по давней привычке.
— И да, Ветров, — магистр поднял палец, будто цеплялся за какую-то мысль, но потом всё же кивнул, — Завтра ты прокатишься с комендантом Городецким к одному вертуну…
— Зачем?
— Студент, тебе бы научиться манерам, — холодно ответил Гранный, — Это будет проверка на магию оракула.
Он, поджав губы, хотел сказать ещё что-то, но развернулся и чётким шагом пошёл прочь. Я чувствовал, что он не хотел таких строгих мер, но академия оставалась академией во всех мирах.
Студенты накосячили — отвечать руководству.
А вот слова про «проверку» меня задели. Что это, отголоски той просьбы Стража Душ проверить меня?
Я повернулся к зданию библиотеки, раздумывая, стоит ли нарушать приказ магистра и рисковать будущим Василия, как вдруг меня по плечу хлопнула рука.
— Здоровенько, Вася.
Громов улыбался во все тридцать два зуба, за его спиной стояла хмурая Елена.
— Ну, привет, — с грустным вздохом поздоровался я.
Ясное дело, что до библиотеки мне не дойти.
— А что это ты такой довольный? — на меня подозрительно уставилась Елена.
— Я довольный?! — моё удивление было искренним.
Громов посмотрел сначала на меня, потом на Перовскую. Почесал череп.
— Да не, Васёк, ты вроде грустненький, — и тут же весело осведомился Фёдор, — А тебе магистр уже сказал?
***
Почему Громов был таким весёлым?
Да потому что от старейшин его рода он получил самую настоящую взбучку. И я так понял, Фёдор искренне радовался, что они ничего не знали о нашей с ним драке в туалете.
Иначе бы Громов так легко не отделался — за несколько дней два повода для исключения. Я помнил, как его отчитывал полицейский. Так бы ему досталось ещё похлеще.
Ну, понятное дело, что во вчерашнем случае в подворотне Фёдор не виноват, ведь это какие-то залётные отморозки. Но тут, как говорится, честь рода на кону, поэтому все перестраховываются.