Магия взгляда. Часть 1: Руни
Шрифт:
— Добралась! Не смогла убедить по-хорошему снять, так решила испортить?! Испортить, чтобы я больше его не смогла носить?!
Ильди попятилась в сильном испуге.
— Не смей появляться здесь! Убирайся! Со всеми платьями!
И, схватив ворох одежды, Руни швырнула его. Девушка ринулась вон. Неожиданно вдруг заломило виски. Головная боль остудила гнев.
— Неужели все начинается снова?! — испуганно думала Руни, сжимая лоб.
Приступ быстро прошел, и она, разрыдавшись, упала в кровать. Ей казалось: она потеряла все, чем дорожила. Остались лишь страх и зловещая
— Ну, не надо, Ильди! Ну, перестань! — утешала кухарка подружку.
— Тебе-то легко говорить! — вытирая бежавшие слезы, твердила служанка. — За что мне такая судьба? Налетела, как зверь лесной… А за что? Очень нужно мне трогать дурацкую тряпку!
— Еще бы! Побирушки и то не наденут такой срам!
— А вчера? — вдруг вмешался невольник, принесший охапку дров. — Вы бы видели! Так напустилась на Гутруну, что я подумал: прибьет! У бедняжки до сих пор синяки на руке.
— Не лесянка, а ведьма! — мгновенно поддержала кухарка.
— Не ведьма, — раздался с порога спокойный, уверенный голос.
Служанки испуганно сжались под взглядом управительницы. Все в замке знали: она не выносит сплетен, ссылая за них разгребать навоз.
— Говорю вам, что Руни не ведьма, — сказала Эмбала, — а нежить из леса! Обычный оборотень!
Все трое с ней согласились.
Покинув кухню, Эмбала прошла с себе. Кусок платья лежал в деревянной шкатулке с серпом и запасом свежего воска. Осталось раздобыть прядь волос, и Эмбала четко продумала, как их достать.
Сцена с Ильди была не последним ударом. Вернувшись, Свельд собрала свои вещи, сказав лишь:
— Я ухожу. Я не буду жить в этой комнате. Хватит!
И Руни осталась одна.
Утром, встав очень рано, поскольку ей не спалось, Руни вышла умыться к бочке и сразу столкнулась с Альвенн. “Мне и так совсем плохо, а тут… Не хватало мне только ее!” — раздраженно подумала Руни. Альвенн собиралась уйти, когда Руни вдруг обратилась к ней:
— Подожди! Ты певица? Альвенн?
Удивленно взглянув на нее, та ответила:
— Да.
— А я Руни.
— Я знаю. Я часто тебя видела в замке.
— И я тебя, только не сразу решилась заговорить.
— Почему?
— Потому что не знала, как ты это воспримешь. Вы, люди, такие странные. Хочешь как лучше, а получается… Я ведь не знаю ваших обычаев! Кажется, я, не желая, успела обидеть многих из вас.
Руни выдала эту тираду, стараясь не думать о возможном эффекте. Певица могла бы ответить насмешкой, презрением или глухим равнодушием, но Альвенн ей улыбнулась. Защита, которую Руни поставила с первой минуты, не позволяла лесянке касаться ее чувств, отбросить барьер было выше сил. Руни боялась узнать слишком много, а ей не хотелось испытывать новую боль.
— Мне знакомо твое состояние, — сказала Альвенн. — Через это проходят почти все. Поверь, что любой деревенской девчонке, впервые попавшей сюда, так же трудно. Кто-то быстро освоится, кто-то не сможет…
Лесянка не знала, какая сила ее подтолкнула сказать Альвенн:
— Ты не смогла!
— Не смогла. И ты тоже не сможешь, — спокойно сказала певица, как будто речь шла об обычных вещах.
Слова сильно задели:
— Откуда ты знаешь?
— Я вижу. Ты не умеешь подыгрывать и подчиняться. Ты знаешь обычаи, только не хочешь их исполнять.
Выскажи Руни все это другая, даже Свельд, и она бы взвилась. Но тон Альвенн был полон такой скрытой боли, что Руни на миг позабыла, что перед нею соперница, и спросила:
— А кто сможет освоиться?
— Свельд.
Имя сестры прозвучало не слишком привычно в устах Альвенн.
— Свельд? Почему?
— Потому что стремится стать здесь своей. И при этом готова вытерпеть все, что угодно, смириться с любым унижением… И Свельд добьется того, что ей нужно.
Слова не понравились Руни, она ощутила за ними какой-то подтекст, но придраться ей было не к чему.
— Я не хотела обидеть тебя, — вдруг сказала певица. — Ты просто случайно коснулась больного, и я не сдержалась. Прости!
— Не за что! Я ведь сама напросилась на разговор, — безразлично ответила Руни, однако не сдвинулась с места. Ей никуда не хотелось идти.
— Может, лучше не стоит стоять здесь? — сказала Альвенн. — Если хочешь, зайдем ко мне?
И Руни вдруг согласилась. Неловкость быстро исчезла. Альвенн говорила о своем прошлом: о появлении в замке, о крупном конфликте с другими служанками, о своих страхах, сомнениях. Руни почувствовала, как неприязнь стала таять: в рассказе певицы она узнавала себя. Проблемы с Эмбалой… Насмешки Гутруны… Обе женщины не изменились за годы, прошедшие здесь с появления Альвенн. Конечно, певица не ощущала того “перекрестка” из залы, она не слыхала о Памяти Замка, но вот отношение… Альвенн прошла через все.
— Я не знаю, как бы вынесла это, если бы не Норт! — откровенно призналась она. — Орм, конечно бы, тоже вступился, пожалуйся я, но разве можно досаждать ему по мелочам?
Голос Альвенн вдруг дрогнул. Руни заметила это, но не задумалась.
— К Орму не стоит идти, — подтвердила она, опираясь на собственный опыт.
В другой ситуации Руни могла бы добавить, что думает о его сострадании и чувстве такта, однако не это сейчас волновало ее.
— Норт и Орм… Альвенн, а почему ты не обратилась к Эрлу? Он разве не смог бы тебя защитить?
— Эрл? — удивление девушки было искренним. — Но ведь мы были чужими!
Были чужими… Последняя фраза вдруг вызвала дрожь. Они были… Тогда… Это значит — теперь они больше уже не чужие… Они теперь вместе, Альвенн и Эрл…
— Были… Значит, теперь вы с ним… — Руни сама не узнала свой голос, но Альвенн, похоже, не заметила этого.
— Понимаешь, — сказала она. — На весеннем празднике Леса ко мне… Ты, конечно же, видела Бронвис? Так вот, ко мне тогда привязался Вальгерд, ее брат. Он дождался, когда я останусь в комнате и… Он, наверное, думал, что все собрались в главной зале, но, к счастью, Эрл помешал ему. Обычно он только ночует в замке, предпочитая свой каменный домик, но в этот день мне повезло!