Магия взгляда. Часть 2: Ливтрасир
Шрифт:
— Я не знаю, — ответил Хранитель. — Подумай сам.
Орм понимал: кроме домика, Свельд идти некуда, но он не верил, что Бьерн там. Дом бы не помог против Верных, искавших свои жертвы.
— Может, Горад сможет что-нибудь выяснить? — сразу подумал Орм, вспомнив, как Руни “искала” Хранителя странным лучом. — В нем ведь тоже есть Сила!
Идти к Эрлу Орм не хотел.
Горад не отказал. Он долго пытался найти след исчезнувших, но не сумел.
— Лес хранит свою тайну, — сказал Горад к вечеру. — Или он просто не хочет
И он тоже, как Норт, посоветовал Орму подумать над тем, где искать их. Спросив у охотников, знающих лес, о далеких лесных деревеньках, Орм все же отправился в чащу. Однако они мало чем отличались от тех, что стояли неподалеку от замков. Все люди в них или погибли, или куда-то ушли.
Орм не думал, что хижина, где жили сестры, так близко. Он был здесь только однажды, однако узнал домик. Глядя на кучу сухого хвороста, на бельевые веревки с пеленками, на дымок старой трубы, Орм не верил глазам.
— Слишком трудно представить, что Дух не добрался сюда! — пронеслось в голове. — Неужели чудовища, что проходили сквозь стены и распыляли людей, не смогли разыскать домик?! Как и Горад… Как и Норт! Что за Сила хранит эту старую хижину?
Белый зверек со свалявшейся шерстью, усевшись на пень, с аппетитом грыз хвост от большой рыбы. Орм поначалу его не признал. От изнеженной кошечки, жившей недавно в его замке, в этой дикарке осталась только строптивость, ее нежелание знаться с бывшим хозяином. То, как она зашипела, когда Орм приблизился к ней, неожиданно вызвало в сердце прилив позабытой им радости. С ней, с этой кошечкой, вновь возвращалась привычная жизнь.
— Да, шипи, дикий зверь! — рассмеялся Орм.
Он не смеялся давно, с того дня, как велел убить Эрла и надругался над Руни. Потом Орм не раз впадал в гнев, ненавидел, жалел себя и проклинал, неся груз совершенного. Были минуты, когда он был горд, рад и даже по-своему счастлив, однако смеяться, как прежде, не мог. А теперь смех вернулся.
То, что этот белый звереныш все время был рядом с его Бьерн, наполнило сердце теплом. Орм впервые почувствовал, что не жалеет о появлении кошечки, долгое время казавшейся Орму уж если не духом зла, то гадкой дрянью, мешающей жить.
Бросив рыбий хвост, белая кошка ринулась за угол хижины, Орм пошел следом. У задней стены, под навесом из ткани, стоял небольшой ящик. Он был совсем не похож на привычную всем колыбель, но малышка спокойно спала в нем. Зверек, прыгнув к Бьерн, вздыбил шерсть. Было видно, что он никому не позволит коснуться младенца.
— Она моя дочь, — сказал Орм, будто эти слова что-то значили для белой кошки.
— Ну да, размечтался! — казалось, ответил ее наглый взгляд, и Орм вновь рассмеялся.
Громкий стук ведра, резко упавшего наземь, сказал Орму, что подошла Свельд, и он обернулся к ней. Орм ждал, что Свельд вскрикнет, всхлипнет, уткнется к нему в грудь и громко заплачет, не в силах поверить, что Орм их нашел. А он просто погладит ее, а потом скажет: “Ладно, идем ко мне в замок, у нас ведь есть дочь!”
Но она не зарыдала, не бросилась к Орму в объятия. “Я знала, что ты придешь, — улыбнувшись, сказала ему Свельд. — Мы с дочерью рады тебе.” Орм был должен ответить, однако не мог открыть рот.
— Руни! — чуть не слетело с его языка.
Почему это имя возникло сейчас? Орм не знал. Он отчетливо видел, что внешнее сходство сестер-близнецов стало меньше, чем раньше. Роскошные волосы Свельд опять были как золото спелой пшеницы. В прямых прядях, стянутых в узел, уже не осталось следа ни от блеска сияющей снежной лавины, ни от своенравных волн-локонов. Взгляд карих глаз был спокоен и строг. Орму вдруг показалось, что Свельд стала выше, чем раньше.
— А ты изменилась, — сказал он, как будто бы это сейчас было главным.
— Пожалуй, — ответила Свельд.
— Почему ты ушла? — спросил Орм.
— Ради Бьерн. Нам нельзя было там оставаться. Сначала я очень боялась, не зная, сумею ли жить здесь, потом поняла, что смогу.
— Я боялся за вас! — начал Орм.
— Почему? Я, конечно, отвыкла от леса, но в домике есть все, что нужно для жизни. К тому же со мной был прекрасный охотник, — сказала она, кивнув в сторону кошечки. — Эта зверушка готова на все ради Бьерн! Я не думала, что она сможет прижиться в лесу, но ей в домике лучше, чем в замке.
— Но ведь Черный Дух и его свита Верных…
— Какой Черный Дух? — перебила его Свельд. — Здесь нет никаких Духов Чащи, да нам они и не страшны. Духи Чащи не могут войти в дом, где есть синеглазый Рысенок!
Орм понял, что Свельд ничего не слыхала об Эногаранэ. Ей и в голову не приходило, какая опасность грозила им всем. Рассказав, что случилось в последние месяцы, Орм ждал, что она испугается, но Свельд осталась спокойна.
— Все к лучшему, — тихо сказала она, когда Орм замолчал. — Эрл нашел Руни, а ты вернул себе то, что утратил. И мы с Бьерн смогли пережить этот ужас, не зная о нем ничего. Значит, Боги нас любят, мы все им зачем-то нужны.
Эта речь в устах Свельд была странной, совсем непривычной для Орма. Она не пыталась себя оправдать за побег, не просила прощения, не трепетала и не искала его одобрения. Свельд говорила так, как ей велело ее сердце. “Свельд может жить без меня!” — пронеслось в мозгу Орма. Это открытие так поразило его, что он даже не знал, что сказать.
— Вы вернетесь в мой замок? — спросил он, надеясь, что Свельд согласится, и дальше все будет по-прежнему.
— Нет, — твердо ответила Свельд. — Я люблю тебя, Орм, как и раньше, но мы не вернемся. — Для Бьерн будет лучше остаться в лесу. Ты ведь помнишь, что было с ней в замке? Она не выносит давления, а мы с тобой можем быстро забыть это.