Магия взгляда. Часть 2: Ливтрасир
Шрифт:
— Редкое лето! — подумал Норт, глядя в синее небо.
За эти семь лет Гальдорхейм пережил больше, чем за столетия. Черный Дух, Вейд, разрыв с Лонгрофтом… Два года, полных суровой борьбы, и пять лет обретенного счастья.
— Теперь Агенор и Гальдор не подвластны уже никому! — улыбнувшись, сказал себе Норт.
“Служба Магии” Скерлинга, Гокстед с его потайными пещерами херписов-звероящеров, интриги Лонгрофта канули в прошлое. Горный Фирод посылающий к ним в Гальдорхейм караваны, стал прочной преградой меж Силой, рожденной в земле Агенора с Гальдором, и магией южных
Треск ломаемой ветки отвлек Норта от размышлений. Ребенок шести-семи лет лез на дромм, чтобы снять синеватую шишку. Норт знал всех детишек в округе, но этого видел впервые.
— Откуда он взялся? — невольно подумал Хранитель, идя к дромму.
Мальчик, заметив его, сел на толстый сук. Легкий костюмчик ребенка среди темной хвои казался большим светло-серым пятном.
Норт не знал, почему сердце вдруг пропустило удар. Все вокруг словно замерло. Смолк быстрый стрекот зеленых больших прыгунков, что сидели на гибких травинках, замолкли пичужки, утих ветерок, что слегка колыхал ветви дромма. Поляна, деревья, вода в тихой заводи словно бы стали светиться загадочным светлым сиянием.
— Чей ты, малыш? — спросил Норт, но ребенок ему не ответил, хотя было видно, что мальчик совсем не боится Хранителя.
Сжав толстый сук, на котором сидел, он ему улыбнулся и вдруг спрыгнул вниз.
…И придет твоя Смена. Однажды из леса к тебе выйдет мальчик пяти лет с такими глазами, как у тебя. Он протянет руку к ножу и спокойно скажет тебе:
— Отдай, это мое!
И ты снимешь нож и отдашь ему. Камень просияет и вспыхнет голубоватым огнем. И ребенок забудет, откуда он взялся, но будет знать свое имя и то, что он Смена. На протяжении века ты будешь учить его тайнам Хранителя…
Этот ребенок был старше малыша из пророчества, но Норт мгновенно почувствовал Силу, которая шла от него. Мальчик поднял глаза. Два блестящих больших голубых самоцвета, сияющих светло-зеленым огнем, повстречались с другими.
— А я уже видел такой! — сказал мальчик, глядя на камень в рукояти ножа. — Этот камень волшебный! У мамы и папы такой уже есть, но они мне его не дают. А вот этот потом будет мой! Хорошо?
Слова были не слишком похожи на те, о которых гласило предание, но смысл достаточно близок.
— Возьми, если сможешь, — сказал Норт, снимая шнурок.
Мальчик взял ножны, и камень вспыхнул сияющим ярким лучом. Улыбаясь, ребенок надел нож на шею.
— Меня зовут Галар, — серьезно сказал он. — А ты кто?
— Я Норт.
— Ты Хранитель Гальдора? — спросил мальчик.
— Да, а откуда ты знаешь?
— Мой папа не раз говорил про тебя. Ты покажешь мне дом-холм? Я буду играть с твоим сыном? Его ведь зовут тоже Нортом? А тетя Альвенн споет мне одну из своих песен? Тетя красивая, да? А моя мама лучше! Она лучше всех! Ты ее знаешь, да?
По легенде ребенок не должен был помнить о прошлом, но маленький мальчик пока ничего не забыл.
— Твою маму? — спросил Норт ребенка.
— Конечно же, Галар, он ее помнит, — раздался до боли знакомый Хранителю голос, заставив его обернуться.
Вообще-то Норт должен был сразу понять, кто привез в Гальдорхейм малыша, но поверить нежданной догадке ему было трудно.
— Я тоже не сразу смирился с открытием, а ведь все просто! — сказал Эрл с улыбкой. — В Гальдоре веками гадали, откуда берутся Хранители, а вот связать их с лесянками не догадался никто. Я давно знал про воинов Ливггарда, Сила которых живет во мне, но что Хранитель — ребенок двух Рысей, владеющих Силой, поверил недавно. Непросто смириться, что мальчик покинет дом! Я до последнего ждал, что догадка ошибочна, и Галар — самый обычный ребенок, но… Знаешь, Норт, как он поет?
— Значит, мальчик — сын Руни? — спросил Норт.
— Конечно. А чей же еще?
— Это странно! — сказал Норт. — У Свельд, не владеющей Силой, родилась синеглазая девочка-Рысь, у Руни — Галар, сын, совсем не похожий на вас, а мои дети — это обычные люди, в которых ни Силы, ни внешнего сходства с лесянками…
— Замкнутый круг! — улыбнулся Эрл. — А у потомков Хранителя снова родится Рысенок, чьи дети опять унаследуют Силу погибшего Ливггарда.
— Замкнутый круг! — повторил Норт с печальной улыбкой. — Но мы не узнаем, какой станет Сила, которая в них. И пример тому — Вейд. Неужели весь Скерлинг — потомки когда-то живших в Ливггарде?
— Трудно поверить, — вздохнул Эрл, — но, может, и так! Я вообще не раз думал, как много зависит от тех, с кем мы вместе росли…
Эрл не стал продолжать, но Норт понял, о чем он. Через несколько лет после битвы с Эногаранэ Эрл еще раз заехал в Гальдор. Когда он уезжал, Норт спросил Эрла, как долго он не простит Орма.
— Вы братья! И теперь Орм совершенно другой человек, — сказал Норт. — Нельзя помнить всю жизнь о когда-то содеянном зле. Не прощая, ты сам разрушаешь себя.
— Я простил его, Норт, — сказал Эрл. — Я не мог не простить, потому что мы в чем-то с ним очень похожи…
— Не думаю, — мягко сказал ему Норт.
— И напрасно! Родись мы с Ормом в землях, где жили одни маги, где на него бы косились за то, что в нем нет Силы, где с детства уже восхищались бы Мощью, сокрытой во мне, дозволяя мне все, где у Орма бы был строгий мудрый наставник, подобный тебе, все могло бы быть наоборот. Мы бы с ним поменялись местами! И Руни, скорее всего, не смогла бы любить наделенного Силой, который считал, что она должна быть рада, что он заметил ее. Она бы предпочла человека, который способен и слышать, и понимать…
— Если ты в это веришь, Эрл, значит, тебе будет проще опять помириться с ним, — вставил Норт.
— Нет. Я простил Орма, я не желаю ему зла, Норт. Ты знаешь: случись с ним беда, я приду помочь Орму, но нашги пути разошлись. Нам не стоит встречаться…
Выйдя к дому-холму, Эрл увидел Альвенн с юной девушкой. Эрла слегка удивил непонятный контраст между легкой улыбкой и серым внимательным взглядом, который был строг и серьезен. Поток черных блестящих волос, ниспадавших на серо-жемчужное платье из шелка, был схвачен такой же атласною лентой.