Магия
Шрифт:
— Вы отрицаете, что манипулировали мной? Не это ли любимое женское занятие? — Дунстан бросил щетку на туалетный столик, убрал назад ее волосы и просунул руку в вырез горловины ночной сорочки. Нагую под его рукой грудь Лейлы обдало жаром, как только он принялся ласкать ее сосок, и она чуть не застонала от вспыхнувшего желания.
Дунстан наклонился ближе, и она запрокинула голову, готовая ответить на поцелуй. Его рот иссушал ее, по всему телу разливалось приятно тепло, а ее рука инстинктивно гладила его волосы. От вторжения его требовательного языка у нее подкосились колени,
Дунстан резко отстранился от нее.
Лейла замерла, молясь, чтобы он снова обнял ее, со страхом ожидая, что он сейчас произнесет.
— Вы невероятно страстная женщина, — глубокомысленно заметил он, наблюдая за ней в зеркало. — Любой мужчина дорого заплатил бы за то, что вы предлагаете мне совершенно бесплатно.
Лейла хотела залепить ему пощечину, но не могла, потому что он крепко удерживал ее. Она стояла как завороженная, ожидая, что последует дальше.
— До вас я знала только одного мужчину, — наконец сказала она. — Разве вы считаете, что я не заслуживаю большего?
— Не с моей помощью, потому что я не согласен. Вы понятия не имеете, что натворили, вовлекая меня в свои игры. Сомневаюсь, что любой из нас может позволить манипулировать нашими желаниями.
Дунстан старался держаться от Лейлы на расстоянии, чтобы она не могла заметить, как сильно он возбужден. Нельзя было не заметить, как сильно их влечет друг к другу. Его запах обострил все ее чувства, и она каким-то непонятным образом почувствовала его в себе. Она просто разгадала его человеческую сущность: одинокий мужчина, высокомерный и умный, не без желания властвовать.
Лейла отступила назад, но он поймал ее за руки и заставил посмотреть на отражение в зеркале. Они оба были высокими, черноволосыми существами. На ее лице застыло привычное выражение холодной красавицы-аристократки. Лицо его, словно высеченное из камня, было непроницаемым.
— Я что-то не припомню, чтобы вы раньше говорили «нет». — Ее голос дрогнул, и она закрыла глаза, чтобы не видеть в зеркале ни себя, ни его.
— Вы слышите, как я говорю «нет» сейчас? — мягко спросил он. — Я не могу позволить себе развлекаться ни с леди Лейлой, ни с Лили. То, что мы сделали сегодня вечером, было ошибкой. Вы слишком многого от меня требуете.
— Вы ведете себя глупо…
Не обращая внимания на ее протест, его низкий голос продолжал нашептывать ей на ухо:
— Думаю, вам следует решить, что вам дороже — уход за розами или вами. Оставьте меня в покое, Лейла.
Он резко отступил. Лейла закачалась, изо всех сил стараясь удержать равновесие, но Дунстан уже пересек комнату и стоял у окна.
Если бы у нее хватило сейчас силы воли, — она бы бросила какую-нибудь вещь в проклятого мужчину, который уходил так же, как и пришел, — через окно.
Вместо этого она рухнула на ковер, обняла руками колени и принялась раскачиваться туда-сюда, страдая от неудовлетворенного желания, а в это время Дунстан исчезал в ночи.
Глава 12
На рассвете следующего утра, собираясь умыться, Дунстан вдохнул сладковатый запах травы и почувствовал, как страстное желание вновь завладело его телом. Он в бешенстве швырнул кусок мыла, от удара которого в деревянной обшивке стены осталась вмятина. Ведьма! Даже мыло вызывало воспоминания об их близости. Близости, которую он не осмеливался допустить вновь. Сейчас, когда он знал, от чего отказывается, было очень трудно с этим смириться.
Дунстан сделал глубокий вдох, пытаясь охладить свой пыл, но леди уже глубоко запустила свои коготки в его душу, и нельзя было освободиться.
Проклятье, но от нее так пахло лавандой и медом! Она словно родилась для его объятий. А как приятно чувствовать под своими мозолистыми ладонями ее гладкую, нежнее шелка кожу. Леди. Да, Лейла не простая деревенская девушка. Она из семьи Малколм.
Но почему она выбрала именно его? Ведь с таким же успехом могла сговориться и с дьяволом.
Дунстан ухватился за грубый подоконник и посмотрел, как вдалеке, на светлеющем небе, появилась легкая дымка. Этой ночью он не сомкнул глаз. Ведь нельзя было целовать ее. Теперь он приговорен.
С этой невеселой мыслью он выпрямился.
Ведьма, скорее всего, уже завладела его душой, и ему теперь суждено попасть в ад.
Она бы стерла его в порошок, позволь он ей это. Он и так уже поставил под угрозу свой турнепс, помогая ей с оранжереей, вместо того чтобы убедить бросить эту затею или выйти замуж.
Все же он не мог просить леди так поступить.
Хотя братья подшучивали над его суевериями, Дунстан не сомневался, что Малколмы были ведьмами. Посвятив большую часть жизни работе на земле, он знал, что силы природы находились за пределами его понимания.
Может, назвать Малколмов силами природы вместо ведьм? Но он не мог управлять женщиной этого рода, как не мог управлять солнцем или дождем.
Уж лучше, однако, он доверится грешной леди, чем ее пустоголовому молодому племяннику. По крайней мере, как это ни странно, у них с Лейлой были одни цели.
Топая вниз по лестнице на кухню, Дунстан поклялся с этого момента избегать женщин.
Он раздул тлеющие в печи угли и налил в чайник воду.
— У меня есть к вам предложение, — раздался из темноты женский голос.
Пораженный Дунстан чуть не выронил чайник. Он обернулся в поисках источника голоса и обнаружил, что черно-белый кот Лейлы свернулся на сиденье стула кухарки. Даже ведьмы не могли заставить котов разговаривать.
До него донесся аромат роз. Лейла! Она проникла в его дом. Нет, в это невозможно поверить. Он же полностью себя контролирует. Это всего лишь хрупкая расчетливая женщина.
Дунстан украдкой осмотрел дальние углы комнаты.
На фоне все еще темного оконного проема он увидел призрачные очертания ее лица. Дунстан, стиснув зубы, прошел в глубину кухни. Ему действительно пора начинать носить с собой свечу, Лейла сидела на подоконнике. На ней были черные перчатки и черный бархатный плащ, потому что в столь ранний час на улице было прохладно. Ее черные вьющиеся волосы свободно спадали по плечам и спине. Дунстан уже ни капли не сомневался, что леди и деревенская девушка — одна и та же женщина.