Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна
Шрифт:
– Горан, с этого и надо было начинать. Я с радостью тебе помогу.
Он закрыл глаза и поднял руки вверх. С его губ начали слетать не-слова, поначалу почти шепотом. Полуслова, не-слова, бесформенные слова. Постепенно его речь становилась все более громкой и быстрой.
Гоблека понаблюдал за ним, но вскоре чувство дискомфорта стало слишком сильным, и он, подхватив винтовку, отправился по лестницам вверх на два пролета. Под его ногами слова эхом разносились по башне.
На платформе, куда он поднялся, стоял большой модульный грузовой
Бородач отступил, зажимая рот и нос рукой. Из контейнера вытекла струйка органических отходов. Он оставил дверь открытой и начал ждать. Спустя некоторое время он сел подле лестницы и свесил ноги с края платформы.
Магос внизу выкрикивал слова все громче. Над площадкой внизу появилось какое-то свечение. Оно пульсировало и разгоралось ярче с каждой минутой. Гул машин по всей башне тоже стал громче.
Услышав стук, легкий треск и скрежет – существа в контейнере пробудились, – Гоблека решил не оглядываться.
Не оглянулся он и через несколько минут, когда первая пара ног неуверенно проплелась мимо него к лестнице.
– Так, – сказал Драшер. – Не то чтобы я был не рад, но как вышло, что ты не мертв?
Нейл вел их вверх по лестнице, ведущей к огромной опорной раме, на которой покоился Ткач. Он обернулся:
– Меня подстрелили, магос. Потом я упал. И пережил и выстрел, и падение.
– Вот так запросто?
– Удача – не такая уж простая штука, – ответил Нейл. – Джафф попала мне в спину из лазпистолета. Моя броня приняла на себя большую часть удара, но шутка в том, что сила выстрела расходится по поверхности, чтобы не проникать внутрь. Так что меня перебросило через перила.
– И это была удача? – спросил Драшер.
– Я упал, – продолжил Нейл. – Летел довольно долго. Но, как ты, наверное, заметил, тут очень много механизмов. Я ударился о какой-то гигантский маховик. Головой и плечом. Потом зацепился. Ремнем от винтовки. Так и крутился, вися на шестерне.
– И это удача?
– Ну, я же больше не падал, – ответил Нейл. – Если бы не та шестерня, я бы долетел до самого низа. Я прождал столько, сколько смог, выждал момент, перерезал ремень и спустился по шестерням на платформу.
– У тебя очень интересная концепция удачи, – не унимался магос.
– Ну я же еще жив, верно? – сказал наемник. – В этом-то мне и повезло.
Драшер подозревал, что Нейл чего-то не договаривает о цене, которой ему удалось избежать смерти. Он был серьезно ранен, судя по тому, как хромал и сутулился.
Впрочем, как и остальные. Вытащив Вориета из клетки с помощью фирменных восковых амулетов Драшера, им пришлось повозиться, чтобы подлатать его с помощью старых медицинских припасов, найденных в контейнерах. Теперь искалеченную руку фиксировала импровизированная повязка. Смертельно-бледный, дознаватель
Макс выглядела относительно целой, но после драки со Стрикал у нее прибавилось ссадин и кровоподтеков. Сам Драшер чувствовал себя так, будто его переехал танк. Рука дрожала, а боль в груди, спине и животе заставляла его время от времени морщиться. Порез на щеке, оставленный ножом Стрикал, обработала Макс.
– Глупый засранец, – ласково шепнула она.
– Вам нужно выучить пару новых приемов, магос, – несмотря на страдания, Вориет улыбнулся. – Это уже второй раз, когда вы пытаетесь решать проблемы, выпуская из клетки что-то агрессивное.
Во время подъема Драшер рассказывал Нейлу о Джафф и Эйзенхорне. Он попытался вспомнить как можно больше подробностей.
– Ты видел Эйзенхорна? – спросил магос.
– Нет, – покачал головой Нейл. – Никого не видел, кроме вас.
– Какой у нас план? – осведомилась Макс.
– Найти выход, – ответил наемник. – Может, попробуем провернуть трюк с восковым заклинанием на двери или что-нибудь в том же роде. Вы все измучены, и, полагаю, Вориету нужна помощь врача. Это тот самый случай, когда раненых нужно вынести с поля боя.
– Нет, – вмешался Драшер. – Эйзенхорн пошел разбираться с Сарком и Гоблекой. Я не уверен, что он справится в одиночку. Ему тяжело. Что-то в этом месте причиняет ему боль.
– Ой, ну и черт с ним! – воскликнула Макс.
– Я обещал, что, как только вытащу вас, вернусь и помогу ему.
– Он-то тебе не помог, – заметила маршал.
– Нет, – согласился магос. – Но он, в общем-то, и не собирался. А я дал ему обещание.
– Ты вдруг взял за правило держать слово? – поинтересовалась Макс.
– Всегда держал, – ответил Драшер.
– Со всем уважением, – вмешался Нейл, останавливаясь и глядя на остальных, – я восхищаюсь твоей силой духа, магос, но не представляю, как ты поможешь Эйзенхорну. Твои навыки… не боевые.
Драшер молча смотрел в лицо наемнику.
Тот неуклюже отвел глаза.
– Ладно, прошу прощения и беру свои слова назад. У человека должны быть яйца, чтобы пойти в бой, даже когда он знает, как сражаться. А чтобы решиться, если он не знает этого, – нужно больше. Понятия не имеет, но все равно идет. Стальные яйца нужны.
– Вот так и будем его теперь называть, – сказала Макс. – Стальные яйца… и пустая голова.
Наемник улыбнулся.
– Это ведь все очень важно, верно, Нейл? – спросил Драшер, показывая рукой на вращающиеся механизмы. – То, что здесь происходит…
– …важнее всего на свете, – подтвердил Нейл.
– Значит, – пожал плечами магос, – Эйзенхорн был прав. Мы все – расходный материал. По сравнению с тем, что происходит. Это не личная война Эйзенхорна. Ее итог повлияет на все, что мы знаем и кто мы есть. Так?