Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна

Абнетт Дэн

Ознакомившись с нашими находками, господин Мальтер, учитывая серьезность ситуации, принял решение о сборе информации непосредственно специалистами. После этого сорок человек в ранге старшего администратора или выше тут же отправились в путь. Ваммель, да упокоится его дух, отправился на Гандий Сатурналия, оказался в самом пекле местной гражданской войны и погиб. Не знаю, смог ли он встретиться с человеком, которого искал. Это не сохранилось в памяти человечества.

А что же я? Меня отправили на Цимбал Йота.

II

Изрядная часть Цимбала Йота, планеты с жарким климатом и буйной растительностью,

покрыта океанами розовато-лилового цвета – как я понимаю, из-за особого вида местных простейших водорослей. В экваториальном регионе находится широкий пояс из покрытых джунглями островов.

Я ступил на поверхность планеты в Цимбалополисе – городе, построенном на выходе вулканической породы. Каменные склоны были облеплены ульевыми структурами, словно днище корабля – морскими. Там я сел на тримаран и отправился в пятидневное путешествие через местный архипелаг в сторону Святого Бастиана.

Я проклинал медлительность транспорта, несмотря на то что судно рассекало лиловые волны со скоростью тридцати узлов, и несколько раз пытался выпросить орнитоптер или воздушный транспорт. Но цимбалийцы – морской народ и не особо любят воздушные путешествия. Поэтому дорога оказалась мучительно долгой, а меня снедало нетерпение. Мне понадобилось десять дней, чтобы пересечь эмпиреи от Лорхеса до Цимбала Йота на фрегате Космофлота. А теперь нужно было потратить половину этого времени на преодоление бесконечно меньшего расстояния.

Было жарко, и я проводил большую часть времени на нижних палубах, копаясь в инфопланшетах. Солнце и морской ветер Цимбала опаляли мою кожу, привыкшую к спертому воздуху и тусклым лампам архивов. Всякий раз, когда мне требовалось выйти на палубу, я надевал соломенную шляпу с широкими полями прямо поверх капюшона мантии Администратума, что бесконечно веселило моего сервитора Калибана.

Утром пятого дня Святой Бастиан показался на глаза, будто вынырнув из фиолетовых вод, – коническая башня из застывшей лавы, поросшая джунглями. И даже когда мы шли на катере через маленькую бухту, я не смог разглядеть никаких признаков того, что на этом острове живут люди. Только морские птицы лазурного цвета галдели и сновали у нас над головами. Густые заросли спускались практически к самой воде, отделенные от нее лишь узкой полоской белого песка.

Катер привез нас к небольшой старой каменной пристани, выступавшей из зарослей, будто недостроенный мост. Калибан, гудя бионическими конечностями, вытащил мой багаж на причал, после чего помог перебраться и мне. Я стоял, обливаясь потом под мантией, опершись на посох, и отмахивался от всевозможных насекомых, круживших во влажном воздухе бухты.

Никто и не думал меня встречать, хотя я несколько раз за время пути отправлял сообщение о своем прибытии. Короткий взгляд на угрюмого цимбалийского матроса, управлявшего катером, дал мне понять, что помощи от него ждать не стоит. Калибан проковылял к самому концу пристани и позвал меня указывая на позеленевший от времени и морской воды медный колокол, который висел в дальней части причала.

– Звони, – приказал я.

Сервитор послушался, осторожно ударив длинными обезьяньими пальцами по металлическому куполу, и тут же встревоженно взглянул на меня. Его оптические импланты под нависающими бровями защелкали, меняя фокусировку.

Спустя некоторое время появились две сестры из Экклезиархии, в накрахмаленных белых робах и двурогих шапках. Они с некоторым удивлением осмотрели

меня и молча велели следовать за ними.

Я повиновался. Калибан поднял багаж и двинулся следом. Мы шли по тропинке через джунгли, поднимаясь все выше и выше. Постепенно тропа превратилась в лестницу. Отдельные солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев, будто копья света, а в воздухе звенели трели экзотических птиц и гудели насекомые.

Неожиданно тропа резко вильнула в сторону, и передо мной вырос хоспис имени святого Бастиана Отступника. Это 6 ыло огромное каменное здание в раннеимперском стиле. Древние аркбутаны и нижняя часть стен скрывались под сплошным ковром из лиан и вьющихся растений. Я смог рассмотреть основное пятиэтажное здание, примыкающую к нему часовню, которая, похоже, была здесь самым древним сооружением, различные пристройки, кухню и обнесенный забором сад. Над крытыми воротами стояла потрепанная временем и непогодой статуя возлюбленного Бога-Императора, поражающего Архиврага. За ржавыми коваными створками виднелась тщательно выметенная тропинка, ведущая через аккуратную лужайку, усеянную надгробиями и склепами. Каменные ангелы и изваяния Адептус Астартес молча смотрели на меня, идущего вслед за сестрами ко входу в хоспис.

Я случайно обратил внимание, что окна двух верхних этажей здания забраны крепкими железными решетками.

Оставив Калибана с пожитками внизу, я вошел в здание. Изнутри главный атриум оказался темным и блаженно прохладным мраморным оазисом среди джунглей. Известняковые колонны подпирали высокий сводчатый потолок, который невозможно было разглядеть в полумраке. Мои глаза загорелись при виде великолепного триптиха в дальнем конце зала, под тройным витражным окном. Это произведение искусства, шире, чем размах человеческих рук, изображало три воплощения святого. В левой части он шел через пустыню, отрекшись от еретической веры, и отгонял от себя демонов огня и ветра; в правой – совершал Чудо Искалеченных Душ. По центру триптиха тело мученика в синих одеждах, пробитое девятью болтерными снарядами, лежало на руках сияющего и подобающе печального Императора.

Не скажу, сколько времени я провел в восторженном созерцании. Обернувшись, я обнаружил, что сестры ушли. Где-то рядом находился псионический хор, и его переливы эхом отдавались в подсознании. Прохладный воздух будто пульсировал.

За моей спиной стоял человек, высокий и статный, одетый в накрахмаленную рясу ослепительно белого цвета, резко контрастирующего с черной кожей. Он рассматривал меня с таким же интересом, как и сестры.

В тот момент я осознал, что соломенная шляпа все еще у меня на голове. Я тут же стянул ее и положил на ближайшую скамью, после чего вытащил рекомендательный пикт-планшет, который господин Мальтер вручил мне перед отбытием с Лорхеса.

– Меня зовут Баптрис, – низким голосом приветливо представился незнакомец. – Добро пожаловать в наш хоспис.

– Старший администратор-медика Лемюаль Сарк, – ответил я. – Работаю собирателем, в последнее время приставлен к общей группе четыре-пять-семь-точка-семь в составе вспомогательных канцелярских отрядов военной компании на планете Лорхес, Дженовингия.

– Добро пожаловать, Лемюаль, – кивнул он. – Собиратель. Надо же. У нас таких еще не было.

Я не вполне понял, что он имеет в виду, и сейчас, когда я знаю природу возникшего недопонимания, холодок пробегает у меня по спине при каждом воспоминании об этом миге.