Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна

Абнетт Дэн

Я посмотрел направо и налево, чтобы убедиться, что мы по-прежнему одни в блоке.

– Читал. Они очень… скупы. Там говорится, что магистр войны Гет сжег врага с орбиты и отправил корабли, чтобы эвакуировать выживших из Пиродии Поляр. В этих отчетах приводится ужасающая статистика потерь от болезни. Пятьдесят девять тысяч солдат. Потерь среди гражданских никто не считал. Также там сказано, что к моменту прибытия кораблей Терзание было побеждено. Спаслись четыреста человек. Из них, судя по архивам, сейчас жив только сто девяносто один.

– Вот

вам и ответ.

– Нет, полковник. Это не ответ! Как вы победили чуму?

– Мы нашли источник инфекции и уничтожили его. Вот как.

– Но как именно, Эбхо? Расскажите, во имя Бога-Императора!

– Терзание было на самом пике. Тысячи погибли…

VII

Терзание было на самом пике. Тысячи погибли. Трупы лежали повсюду. По бесконечно ярким залам текли кровь и гной.

Я снова пошел к Валису, надеясь услышать новости. Он, как всегда, работал в госпитале, по его словам – над очередной партией экспериментальной вакцины. Предыдущие шесть оказались неудачными и даже, похоже, усилили эпидемию.

К этому времени люди обезумели от страха и отчаяния и начали убивать друг друга. Я рассказал об этом Валису, но он промолчал, склонившись над горелкой, установленной на железном столе. Как и большинство Адептус Астартес, он был настоящим великаном – на полторы головы выше меня. Поверх брони Орла Обреченности он носил длинную алую мантию с капюшоном. Апотекарий вытащил ампулы с образцами из нартециума и поднял их, глядя на просвет.

Я тогда смертельно устал. Вы даже не представляете насколько. Поспать не удавалось уже много дней. Я отложил огнемет, которым зачищал помещения, и сел на стул.

– Мы все здесь погибнем? – спросил я у гиганта-апотекария.

– Эбхо, мой дорогой благородный друг! – рассмеялся он. – Бедняга! Конечно нет. Я этого не допущу.

Он развернулся ко мне и начал набирать какую-то жидкость из бутылки в длинный шприц.

– Ты, Эбхо, – один из счастливчиков. Тех, кто пока не заболел. Я бы очень не хотел, чтобы ты подцепил заразу. Ты мне очень помог в эти мрачные времена, когда разносил вакцину. Я сообщу об этом твоему начальству.

– Благодарю, апотекарий.

– Эбхо, – произнес он, – думаю, что нет смысла скрывать – мы не можем спасти тех, кто уже заражен. Нужно сделать прививки здоровым. Я подготовил сыворотку, которую нужно ввести всем здоровым солдатам. И ты мне поможешь. И сам получишь первую дозу. Я хочу быть уверен, что не потеряю тебя.

Я замешкался. Он подошел ко мне со шприцем, и я начал закатывать рукав.

– Расстегни мундир и гимнастерку. Мне нужно сделать инъекцию в брюшную полость.

Я потянулся к застежкам и увидел это. Нечто крошечное, почти незаметное. Зеленовато-желтый волдырь под правым ухом Валиса.

VIII

Эбхо замолк. Воздух, казалось, насытился электричеством. Пациенты в соседних палатах бились в припадках и стонали. В любой момент могли появиться послушники.

– Эбхо? –

позвал я.

Голос бывшего гвардейца превратился в наполненный ужасом шепот человека, не способного облечь кошмарные мысли в слова.

– Эбхо?

Зазвенели ключи. В щели под дверью в зал мелькнул свет фонаря. Йок колотил руками в дверь и рычал. Кто-то плакал, кто-то кричал на непонятном языке. В воздухе стоял запах фекалий, пота и страха.

– Эбхо!

Времени не осталось.

– Эбхо, прошу!

– Валис был болен Терзанием! Был болен все это время, с самого начала! – Голос полковника стал хриплым и измученным. Слова вылетали из смотровой двери, будто выстрелы из лазгана. – Он разносил ее! Он сам! Своей работой, вакцинами, лечением! Он разносил чуму! Его разум пал под ее влиянием, и апотекарий не знал, что делает. Все его многочисленные вакцины не работали, потому что были не вакцинами, а новыми штаммами Терзания, которые он выводил в своей лаборатории! Злобная, ненасытная чума в облике благородного воина, уносящая тысячи и тысячи жизней!

Кровь в моих жилах заледенела, застыла от ужаса. Никогда раньше я не чувствовал такого холода. Терзание не просто убивало людей. Оно было разумным, живым, имело цель… могло планировать действия и распространяться с помощью испорченных им инструментов.

Дверь камеры Йока начала гнуться и трещать. Отовсюду неслись вопли. Всеми пациентами завладели страх и паника. Хоспис сотрясался от массового психоза.

В конце коридора зажегся свет. Послушники, завидев меня, с криками помчались вперед. Они добрались бы до цели, если бы не Йок, снова вырвавшийся на свободу. Он набросился на них, словно разъяренный дикий зверь.

– Эбхо! – крикнул я сквозь окно. – Что вы сделали?

Он плакал. Его голос то и дело прерывался тяжелыми всхлипами.

– Я схватил огнемет! Император помилуй меня, я взял его и окатил Валиса огнем! Я убил его! Убил! Я уничтожил гордость Орлов Обреченности! Я сжег его дотла! Я избавился от источника Терзания!

Мимо меня пролетел послушник, чье горло было разорвано звериными клыками Йока. Его товарищи продолжали отчаянно бороться с безумцем.

– Вы сожгли его.

– Да. Огонь добрался до химикатов в лаборатории, до колб с образцами, до пробирок с бурлящей чумной водой. Они взорвались. Огненный шар… Боги… Ярче, чем вечный день. Ярче, чем… Кругом огонь… Жидкий огонь… Огонь вокруг меня… Везде… Ох… Ох…

Яркие вспышки и громкий треск лазерных разрядов наполнили коридор. Я, трясясь, отступил от двери Эбхо. Йок неподвижно лежал рядом с тремя искалеченными трупами послушников. Несколько раненых корчились на полу.

Брат Жардон с лазпистолетом в костлявой руке протолкался через толпу санитаров и священников, набившихся в зал, и направил оружие на меня:

– Сарк, мне следовало бы убить тебя! Как ты посмел?

Баптрис вышел вперед и забрал пистолет у Жардона. Ниро глядел на меня с усталым разочарованием.