Макамы
Шрифт:
Сказал аль-Харис ибн Хаммам:
— Обещаньем своим старик меня соблазнил, и, хоть невесту он от меня утаил, я сватовство ему поручил. И вот Абу Зейд принялся за дело, все в руках у него так и кипело; бегал он туда и сюда, наконец вернулся, сияя, громко господа нашего восхваляя, и сказал:
— Радуйся, больше тебе не надо судьбу упрекать и по крохам насущный хлеб собирать. Все уже будет в порядке скоро: мне поручено заключение брачного договора.
Он пошел угощение приготовлять и постояльцев хана на пир приглашать.
Когда натянула ночь шнуры своего шатра и всем, у кого есть двери, запирать их было пора, Абу Зейд кликнул клич гостям собираться. Все пришли, никто не хотел отказаться. Свидетели, гости — все построились в ряд и в ожидании перед Абу Зейдом стоят. А он достал астролябию и таблицы, чтоб в их изучение погрузиться. Гороскопы так долго он вычислял, что собравшийся люд стоя почти задремал. Я сказал ему:
— Слушай, хватит считать, видишь — людям хочется спать.
Он
199
…поклялся горою Синаем… — Намек на суру 52, ст. 1—3, в которой использован библейский сюжет беседы бога с Моисеем (Мусой). Священная книга — Коран.
— Хвала Аллаху, царю всесильному, владыке любвеобильному, горы укрепляющему, дожди посылающему, нужды удовлетворяющему, тому, кто холодного согревает, голодного угощает, землю расстилает; тому, кто тайны знает и постигает, великих губит и унижает, века стирает и века повторяет, дела начинает и дела завершает; тому, чья милость нетленна и совершенна, чья туча всегда водою богата и дождями чревата; тому, кто на просьбы отвечает, надежды сбываться заставляет, бедняков обогащает! Хвалой беспредельной я его восхваляю и богом единым провозглашаю!
Это — Аллах, и нет для людей божества другого, никто не избегнет того, что Аллах ему уготовил. Он послал Мухаммеда [200] главой над исламом и для правителей всех имамом [201] , чтоб избавить невежд от их заблуждения и внушить им к идолам отвращение, законам веры их научить, запретное от дозволенного отделить. Аллах даровал ему почет и покров, свято имя его во веки веков! Да будет бог его славной семье помощник и страж, пока дрожит в пустыне мираж, пока страусенка проворен бег, пока плавает в небе солнца ковчег, пока люди радостной и шумной толпой приветствуют месяц молодой [202] .
200
Мухаммед (570?—632) — первый проповедник мусульманской религии, выступил как пророк единого бога — Аллаха; основатель первого мусульманского государства.
201
Имам — предстоятель на молитвенных собраниях; перен. — руководитель.
202
…приветствуют месяц молодой. — Имеется в виду появление нового месяца, возвещающего начало праздника розговенья (см. примеч. 35 к макаме 4).
Творите добро — да хранит вас Аллах, — ревнуйте о благе на дозволенных богом путях, покайтесь в грехах! Приказ Аллаха слушайте и запоминайте: узы родства упрочивайте и укрепляйте, страсти свои отбрасывайте и отвергайте! Роднитесь с людьми благородными, праведными, Аллаху угодными. Рвите связи с людьми алчными и порочными, в своей добродетели непрочными.
Тот, кого я сватаю вам, чист и высок рождением, знатен происхождением; щедрость его — источник сладкий, его обещанию верить можете без оглядки. Вот он прибыл в ваш дом, к беспорочной невесте добродетельным женихом. Он поклялся — а клятва его нерушима — столько дать за невесту, сколько посланник давал досточтимый. Это — самый прекрасный зять, ему вы без страха можете дочь отдать. Я, как сват, за него поручиться готов: он не знает изъянов и грехов. Пусть живется вам без печали и страха, чтобы каждый день могли вы славить Аллаха! Да внушит он людям стремление к исправлению их положения, чтобы каждый к Страшному часу делал приготовления. Господу миров — хвала неустанная, а посланнику его — слава постоянная!
Так он речь, искусно нанизанную, завершил и брачный договор огласил. Затем снова запел, как соловей, желая мне счастья и сыновей. А потом он сласти принес, изготовленные его руками, — память об этих сластях будет храниться веками! Как и все, потянулся я к угощению, отнюдь не испытывая к нему отвращения, но Абу Зейд меня за руку удержал, сделав знак, чтоб я только подавал. Клянусь Аллахом, не прошло и минуты — упали все, как подкошенные, словно детищем чаши сброшенные, словно пальмы, гнилью внутри искрошенные. Понял я хитрость Абу Зейда, великую, многоликую, и сказал:
— О души своей погубитель и денег своих ревнитель! Ты что для людей приготовил — сласти или же горькие напасти?
Он ответил:
— К этим блюдам, которыми
Я сказал:
— Клянусь тем, кто заставил звезды сиять, чтобы путнику верный путь указать, — этот поступок черный будет в памяти у людей среди деяний позорных!
Потом я подумал, что хитрость раскроется с наступлением дня, и испугался, что все обернется против меня. От боязни сердце мое трепетало и душа улетала. Когда Абу Зейд заметил, что мое беспокойство растет и страх меня гложет и грызет, он сказал:
203
Бандж — индийская разновидность садовой конопли; из сока цветов этого растения изготовляется гашиш.
— К чему обжигающие сомнения и явные опасения? Если, старую дружбу храня, боишься ты за меня, то беспокоиться нужды нет — не успеешь моргнуть, от меня простынет и след, я в таких переделках не раз бывал и всегда ускользал. А если дело твое таково, что ты боишься за себя самого, если ты опасаешься злобы и мщенья, то доешь что осталось от угощенья. Я же с собой прихвачу для виду твою рубаху, и нечего будет тогда дрожать от страха: найдешь человека, который заступится и поможет и достаток твой приумножит. А если не хочешь — беги скорей, чтобы спастись от гнева просыпающихся гостей.
Затем Абу Зейд обошел все худжры, перерыл сундуки, обыскал кошельки, самое ценное он забирал, прочим пренебрегал, и то, что оставил владельцам он, было подобно кости, из которой мозг извлечен. Потом он мешок наполнил и завязал, полы одежды для пути подобрал, подошел ко мне как ни в чем не бывало, словно его бесстыдство дружбу нашу не нарушало, и сказал:
— Не хочешь ли ты в аль-Батиху [204] поехать со мной, там я женю тебя на красотке другой!
Я же поклялся тем, кому Аллах ниспослал правдивый Коран, тем, кому чужды коварные каверзы и обман, что не в силах жениться на двух женах одновременно и общаться с ними попеременно. Потом я сказал, привычке его подражая и его же мерой ему отмеряя:
204
Аль-Батиха — болотистая местность в дельте Тигра в Евфрата между Васитом и Басрой.
— Достаточно мне одеяний позора от свадьбы с одной, — жени уж другого на другой!
Моим словам Абу Зейд улыбнулся и обнять меня потянулся, но я сердито от него отвернулся. Когда он увидел мой отказ и понял, что котел моей злобы вскипел от его проказ, он продекламировал:
Как снесу я, о друг мой, твое отвращение?! Видно, шлет мне судьба свое злобное мщение. Упрекаешь меня, что соседей позорю я, — Как жестоко и горько твое осуждение! Не кори ты меня за проделку недобрую — Эти люди во мне возбудили презрение: Я их знаю давно и ни разу не видывал, Чтобы гостю они оказали почтение, Много дней я и пробовал их, и испытывал — И в сердцах и в умах находил оскудение. Или страх возбудить они в людях стараются, Или видят во всем для себя устрашение. Среди них нет ни добрых, ни чистых, ни преданных, Ни таких, что несут для души исцеление. Словно волк на ягненка, на них я набросился, Их повергло на землю мое нападение — Словно я смертоносною чашей их потчевал, От которой никто не найдет избавления. Их имущество стало моим достоянием, Им на долю осталось одно унижение. Принесла мне добыча плоды свои спелые, И плодов этих сладостно будет вкушение. Те, кому я поранил умы своей хитростью, Долго ищут меня в бесконечном кружении. Богачей я обманывал, гордо ступающих, У которых ковры и шелка во владении; Больше благ принесли мне уловки и хитрости, Чем победа любая в великом сражении! Я угрозы терпел, попадал я в опасности, Даже льву было б страшно в моем положении! Я использовал смело людские оплошности, Любовался великих внезапным падением, Я людей обирал, соблазнив небылицами, И греховными были мои побуждения, Но всегда я на божию милость надеялся, От Аллаха я ждал для себя снисхождения.