Македонский
Шрифт:
– Заводите, я хочу принять посольство, – я размял затекшую шею.
Мой телохранитель отчего-то замялся и смутился. Насторожился Аристотель, на лице которого появилось беспокойство. С минуту в зале висела давящая тишина. Я не понимал, почему телохранители не идут за послами и внушительно прокашлялся, выразительно зыркнув на своего бойца. Не понимал этого и Аристотель, лицо которого делалось все бледнее, а складки морщин на лбу все глубже. Наконец, молчание прервал Архон. Третий, включая Певкеста и меня, горе игрок в коттаб.
Архон.
Военачальник и сатрап Александра Македонского.
Выступал триерархом во время похода в Индию.
– Смею напомнить моему царю и повелителю, что встречи с послами не будет, – лаконично сообщил он.
Аристотель вздрогнул, и мне показалось, что старику понадобилось все его мужество, чтоб удержать себя в руках.
– Почему это не будет? – я приподнял бровь.
– Посланники казнены, – заявил полководец.
– Казнены? – мое лицо вытянулось, я нахмурился, не понимая, что происходит, уставился на Аристотеля, который казалось вот-вот потеряет самообладание. – Кто отдал такое распоряжение?
Теперь уже удивление появилось на лицах полководцев, с изумлением воспринявших мои слова. Архон осторожно поставил на стол вино и энергично почесал макушку.
– Только ты мог распорядиться казнить послов, – подбирая каждое слово, сказал он.
– Хочешь сказать, что я велел казнить послов? Ты дурак? – от возмущения я подскочил из-за стола.
– Ты объявил свое решение на пиру, – заявил Архон и хитро прищурился. – Перед тем, как вы с Аристотелем ушли с торжества, прозвучал твой приказ – казнить арабов и выслать их головы Тхадж.
Я с трудом подавил в себе желание выругаться. Откровенно не припоминал такого приказа.
– Половина присутствующих здесь сможет это подтвердить, если в этом будет нужда, – сказал Лаомедон и обвел полководцев взглядом. – Ты отдал четкий приказ, когда присоединился к нашей игре в коттаб. Сказал, что если не попадешь в коттабий, то арабы будут казнены.
– И… я не попал? – я приподнял бровь. Не то чтобы я не мог на такое поспорить, всякое бывает, но звучало дико.
– Не-а, ты промахнулся, Александр, – сказал Лаомедон.
– И вы казнили их? – уточнил я, уже проклиная тот момент, когда вчера согласился сыграть в дурацкую игру.
– Разве кто-то имеет право ослушаться приказ царя? – Антипатр нахмурился. – Когда это произойдет, боюсь это случиться в первый и последний раз, потому ослушавшегося ждет мучительная казнь.
– Ты зубы мне не заговаривай, что с ними стало? – спросил я.
– Послы казнены, их головы отправлены обратно в Тхадж вместе с почтовыми, все как распорядился повелитель, – усмехнулся Архон.
Внимание. Задание провалено
Вы не приняли делегацию арабских послов.
– Ты понимаешь, что это начало войны! – Аристотель спрятал лицо в ладонях, пальцы старика массировали веки.
– Что тебя так беспокоит? – подался вперед Архон. – Ты озабочен судьбой набатеев? Я не ослышался? Интересно знать, как тебе разница, если не ты будешь держать в руках ксифос?
– Ты лучше моего знаешь, что набатеев поддержат остальные, – прошипел Аристотель, сверкая глазами. – Майн, Катабан, Саба, мне продолжить?
– Все, кого ты назвал увлечены междоусобными войнами, – в разговор вмешался Антипатр, перешедший на повышенные интонации в голосе. – Или думаешь, что Александр опасается арабов, которых прижал к ногтю паскуда Дарий? Забыл, как они подносили воду в пустыне некогда царю Персии? Напомнить его судьбу?
– Вы не понимаете, что творите, – покачал головой Аристотель.
Архон пропустил слова старика мимо ушей и даже не повернул головы. Я переваривал услышанное. Желваки на скулах ходили взад-вперед. Что если действительно я сказал эти слова вчера? Я понял, что не помню большую часть вчерашнего пира. Воспоминания обрывчаты, неясны. Соответственно на пиру я мог говорить все, что угодно и выдать какие угодно распоряжения и приказы! А царь не станет отказываться от своих слов, как мальчишка, ляпнувший невпопад… Да и не станет сам Македонский оправдывать свои слова тем, что выпил.
Неплохо…
Будет уроком, чтобы впредь не напиваться од поросячьего визга.
Я смотрел в глаза Архона, силясь понять, кто сидит перед ним друг или враг. Как бы то ни было, с этим человек следовало считаться впредь. Тоже самое можно сказать обо всех собравшихся в зале и двух придурках, которых я выпер с совета до его начала. Однако, слова, прозвучавшие следом еще более озадачили меня.
– Если хочешь знать мое сугубо личное мнение, Александр, ты все еще не в себе и не помнишь, что говорил вчера, – начал говорить Архон медленно, с расстановкой. – Так бывает, когда пьешь через чур много неразбавленного вина…
– Ну ка повтори, – перебил я, хмуря брови.
Надо отдать должное Антипатру, он, как самый старший на совете, первым попытался сгладить ситуацию, утекшую в неправильное русло. Потому как я уже твердо решил грохнуть Архона за его поганый язык.
– Смею тебя заверить мой царь, казнь арабов видится самым мудрым и взвешенным решением из всех возможных, – вкрадчиво сообщил он. – Эти так называемые послы решили, что имеют право разговаривать с нами на равных и не проявили должного уважения к твоей персоне. Скажу больше, они не захотели подчиниться твоей воли, Александр и тем самым нанесли народу Македонии личное оскорблении, оскорбив нашего царя…