Макей и его хлопцы
Шрифт:
Под утро Лось заснул, но вскоре его разбудил общий сигнал к подъёму. Он быстро вскочил с постели, умылся и, одевшись, выбежал на улицу. На дворе было ещё темно. Чего он встал в такую рань? Но лагерь уже пробуждался. В полутьме, словно тени, сновали партизаны: тащили в котелках воду, охапки дров, бежали по своим нуждам. «Чего это меня нелегкая подняла?» — снова и снова спрашивал себя Лось. «Ах, да, скоро должен приехать Макей». Он подозвал к себе дежурного.
— Сегодня к нам приедет комбриг, — сказал Лось, — отдашь ему рапорт. Наш отряд входит в его бригаду.
—
— Макей? — спросил он. — Говорил тут ездовой.
— Макей, — коротко ответил Лось и, круто повернувшись, пошёл дальше.
— Выходит, и мы макеевцы? Факт! — сказал сам себе дежурный и со всех ног бросился наводить порядок в лагере.
Лось постучал в дверь землянки, в которой жили молодые женщины. Они еще лежали в постелях, хотя давно уже не спали. Извинившись за раннее вторжение, Лось поздравил их с добрым утром.
— Угадайте, кто у нас сегодня будет?
— Как же можно угадать? — сердито сказала Мария Степановна.
А Даша вдруг встрепенулась и закричала,, захлопав в ладоши:
— Знаю, знаю! Макей!
— Верно. Угадала. Как это ты, Даша?
— Очень просто: мы только его и ждем, больше некому приехать к нам.
Женщины весь день ждали дорогого гостя, но напрасно. Как известно, Макей не мог в этот день выехать к ним. Не было у него возможности приехать ни на другой день, ни на третий. Мария Степановна ходила, как грозная туча: злая, крикливая. Даша несколько раз успела всплакнуть, упрекая брата в жестокости. Только Броня стала заметно веселее. Она легко бегала по лагерю, звонко смеялась и, ловя на ходу разговоры о комбриге, вспыхивала и вся словно бы трепетала: «Милый мой, родной!»
— Забыл вас Макей, — смеялись лосевны.
— Неправда. Приедет!
Лось, наблюдавший за Броней, не особенно удивлялся той перемене, которая произошла в девушке. «Она его любит», — печально думал он и смеялся вместе со всеми, сам не зная над чем, возможно над своей глупой любовью к чужой невесте. «Ну, не смешно ли, право, любить девушку, которая едва переносит твое присутствие? Да и недосуг теперь: война! И Макей напрасно вяжет себе руки» Но эти размышления только показали, что он, Лось, несмотря ни на что, любит Броню. Однако, он спокойнее стал относиться к своему положению, и это позволило ему лучше заняться делами отряда. К его стыду оказалось, что хлопцы его плохо одеты, не обуты, как следует. Последнее время недостает хлеба, а со вчерашнего дня пищу едят не соленую. Он набросился на начхоза, на начштаба.
— Почему молчали?
Со жгучим чувством стыда вышел из штаба. В землянках оказалось темно и полно мусору. Партизаны давно не мылись в бане, завшивели. «А Макей не успел еще построить лагерь, а уж отделывает баню, землянки, строит с окнами», — думал Лось, слушая жалобы партизан.
Вечером он созвал командный состав. Наметили план работы на ближайшее время, и уже утром застучали топоры на постройке бани. Дежурные выгружали
Лось приказал начальнику штаба подобрать диверсионную группу. Макей, Говорят, уже послал.
— А куда мы пошлем? Да и тола у нас нет, — ворчал в большие усы начальниц штаба.
— Эй, начштаба, берегись! Макей приедет, не сдобровать тебе.
— Что за гроза ваш Макей, — говорил тот, перебирая бумаги, и разглаживал свои седеющие усы.
— Смотри, прополет он тебе усы, — смеялся Лось.
— Здравствуйте, товарищи!
Лось оглянулся и тут же вскочил. За ним вскочили и все остальные. Однако он отдал команду «встать» и, вытянувшись, обратился к вошедшему:
— Товарищ комбриг, штаб отряда, входящий во вверенную вам бригаду, разрабатывает план диверсии!
В дверях, подпирая шапкой–ушанкой потолок, стоял Макей. Он с каждым поздоровался за руку и присел к начальнику штаба.
— Покажите, какие вы тут диверсии наметили?
Начальник штаба, не ожидавший, что «ревизия» начнется с него, смутился. Откашлявшись, он начал обстоятельно рассказывать, как и что они хотят провести.
— Мост бы через Друть, товарищ комбриг, кувыркнуть, — мечтательно говорил начштаба, разглаживая пышные впроседь усы.
— Это который? — спросил Лось.
— Каличенковский, товарищ командир отряда, — ответил начштаба.
— Мы его уже взяли на прицел, старина, — сказал Макей.
Лось поднял удивленно брови: «И тут поспел!»
— Коммуникации -— это сейчас главное. Нужно уничтожать коммуникации врага.
— Совершенно справедливо, товарищ комбриг! — согласился начштаба.
Пожелав успешной работы, Макей, сопровождаемый Лосем, вышел из тёмной землянки.
— В лагере у вас грязно, товарищ Лссь, — с упрёком сказал Макей, направляясь к землянке, где жила его сестра Даша.
— Руки не доходят.
Макей поморщился.
— Сейчас я пришёл поблагодарить тебя за мою се–стру. Ругаться не буду. По скоро заглянем с комиссаром. Предупреждаю. Где они тут? — спросил он Лося, имея б виду Дашу, Броню и Марию Степановну.
— Сюда, товарищ комбриг, — указал Лось на землянку, засыпанную снегом. — Могу быть свободен?
Чувство такта, а может быть и что-нибудь другое, удерживало Лося от участия при встрече Макея с Броней. Макей бросил на него вопросительный взгляд и, подумав, сказал:
— Вы свободны, товарищ Лось.
Макей постучал.
— Кто? — сердито спросила Даша, вставая с топчана и поправляя на себе смявшуюся юбку.
— Можно?
— Входите! — крикнула Мария Степановна и тихо: — Шляются… Чего надо?
— Макей!
– — вскрикнула Даша, узнав в вошедшем своего брата, и бросилась к нему на шею. — Мы думали, ты не приедешь, — говорила она, глядя на него с упреком и ласкаясь к нему. — Почему так долго, братик?
— Мы только сегодня отстроили для вас землянку. Ведь мы у Перестенки ютились. Ну, здравствуй, Мария Степановна. Скучали без нас? Здравствуй, Броня.