Шрифт:
Глава I
Что мне делать, смеяться или плакать?
Никогда не входи и не запирай дверь в помещении, если, там нет другой, из которой можно выбраться…
Мое имя, Вероника. Не могу сказать о себе ничего особенного, чтобы заинтриговать. Где я живу? В школе искусств для учеников средней школы..
Живу здесь сколько себя помню, заведующая знакомая моего, какого- то родственника. Он привел меня сюда лет в десять.. Лицо его помню смутно, да и воспоминания тех лет тоже, а может и не хочу, а может и не могу, защитная реакция, стирающая все плохое.
Комната моя, находится на втором этаже, ну, как комната.. Скорее всего раньше здесь обедал
Узкая, длинная, с синими обшарканными стенами. Ремонт? Вряд ли. Только здесь его нет.. Одно окно с деревянной, застекленной дверью на балкон, на карнизе через один, прикрепленные на крючки шторы, непонятного материала цвета охры, за ним старый застекленный балкон. На котором в огромные ящики сложены кучи книг и еще запах мышей..
Cлева, в комнате, вдоль стены узенькая кровать, с мягким пледом, а справа у стены старый, деревянный шкаф, одна дверца которого отвалится, если ее открыть, а как не открыть на ней единственное зеркало. Внутри него мои вещи, пару книг из того ящика, которые мне понравились и время от времени я их просматриваю. Какие? Про драгоценности, как их различать от подделки и художников эпохи Возрождения. Пару листов ватмана, так как я стала посещать, художку по требованию заведующей. Так как музыкальные инструменты и хор не мое, вовсе.
Маленькая деталь, в уголке у двери стоял самодельный шкаф, с одной дверцей, в который уборщица складывала запасную утварь для уборки, тряпки и моющие средства.
В целом, в самой школе ремонт был. Старые высокие двери, окрашенные в белый, из-под которых просвечивал синий, который был до. По правде, всегда думала и воображала, хорошо было бы, если это был бы мой дом. Четыре или пять комнат на верху и внизу около трех. Столовая, актовый зал, совсем небольшой и пару кабинетов для преподавателей и заведующей. Что мне больше всего нравится, это крутая лестница на второй этаж и люстра. Огромная, висящая на втором этаже, хрусталики которой, почти касаются лестницы, их хочется схватить, каждый раз поднимаясь на верх.
Какая я внешне.. Да ничего особенного, но не думаю, что хотела бы иметь другие черты, к этим я скорее привыкла, они меня устраивают, если я вижу человека красивее, не считаю себя хуже, думаю, просто он не такой как я. А я себя устраиваю. Мне никогда не говорили, что я красивая или чем- то выделяюсь.
Что вижу я.. Овальное лицо, кожа не светлая. Есть и светлее, и гораздо смуглее.
Обычные, прямые брови, немного тоньше по краям, темнее волос. Волосы темные, не черные. Когда я их стригла не знаю. Такое впечатление, что они всегда были этой длины, слегка ниже плеч, они густые, с легкой волной, вечно завязаны в тугой хвост. Глаза не светлые, но и не темные, в них смешано пару оттенков от зеленого до темно- желтого, по краям растянуто серым. Слегка широкий у кончика, вздернутый нос и узенькая горбинка. Заостренный подбородок. Пухлые, выразительные губы. Не высокая, но и не самая мелкая. Что я в себе люблю и тихо радуюсь, у меня красивые руки и пальцы, а еще тоненькая, длинная шея. Учитывая, сколько лет самым старшим детям в школе, я примерно на год старше, мне восемнадцать.
Я не люблю всех и все, что меня окружает. Нет. Я не завидую детям, которые здесь, но думаю, почему им есть, куда уйти, а я как вечный сторож этой школы. По праздникам Нателла, заведующая, приносила с общего стола мне сладости, оставляла на стуле у кровати и уходила домой.
Не могу сказать, что бывали дни и я оставалась одна в этом месте, работники столовой порой до утра сидели и выпивали, как говорили чай, а смена приходила в пять. Сторож старый, весь день был во дворе.. Всегда.
Нателла, зачастую, допоздна засиживалась
Кстати, Нателла. У нее почти черные, коротко- стриженные волосы, легкой волной зализаны на бок. Цвета бирюзы глаза. Тонкие губы и узкий, прямой нос. Худая, тощая ей больше подходит, вечно в костюмах бухгалтера, разных приглушенных оттенков, но ей они идут.
Сейчас лето. Снежное лето. Июнь, пух повсюду и везде. Я даже не могу открыть окно. У меня нет аллергии, но ненавижу пыль. Я каждый вечер, перед сном, натираю облезлые полы, облезлой тряпкой, чтобы лечь в свежести спать.
Всегда думала, зачем дети из приютов ищут сведения о родителях, пусть даже, знают, что их оставили сознательно. Они хотят знать историю своего начала? Может для того, чтобы быть похожими на них или жить, как они.. Я немного знала о своих, но рассказывать не буду, не сейчас. Но мне интересна история, которая была еще раньше. Уверена, что жизнь, которая происходит сейчас не самая лучшая у людей. Они выглядят уставшими и изможденными.
Я не самая умная и образованная, но, как мне говорят многие из наших преподавателей, взгляд у меня глубокий и тяжелый. Словно в прошлой жизни многое видела. Не могу сказать, что в восторге и от этой..
Городок наш, так себе.. Знаю, много нехороших людей в последние два года здесь поселились.
Школа наша для среднего класса, как мне сказали девочки. Но появилось пару бездарных детей, видимо из богатых семей. Которые всех задирают. Нателла закрывает на это глаза, ну это для нее норма. Я в это не вмешиваюсь.
Меня не назвать общительной или душой компании, но и затворницей тоже. Что мне нужно я с легкостью узнавала, последние новости и сплетни, секреты педагогов, а обо мне мало кто знал, да и вряд ли хотел.. Было впечатление, что меня педагоги и не замечают, оно и к лучшему. Делали, что хотели, не скрывая настоящие лица. Временами, было впечатление, что меня и правда вовсе и нет. Но это было, скорее мое несформировавшееся воображение.
Среди учениц есть девчонка, дочь преподавателя гитары, Анжелика. Лика. Лика и Ника. Как же глупо.. Зачем называть именем, если потом надо сократить в половину. Симпатичная и высокая. Что ее особенно отличало, безупречно голубые глаза и волосы, светлые, непонятного оттенка.
Она, как новостное бюро, знает все и обо всех. Как вчера помню, она принесла, какой- то конверт и положила на стол на уроке сольфеджио. Сказала надо передать его сторожу возле киоска, неподалеку от школы. Просил передать ее отчим. А она попросила меня забежать перед обедом с ней, за одно прихватить новый журнал.
Мы подбежали ближе к часу. Солнце припекало так, что глаза слезились.
Я стояла в стороне, листала журнал и не обращала внимания на то, что делала Лика. Я была поглощена красивыми нарядами, какого- то показа и представляла это на себе и как нелепо смотрелась бы. Лика быстро передала конверт и подошла ко мне, чтобы полистать журнал.
Мы даже не заметили, как у киоска остановилась машина. Из нее высыпало неизвестно сколько мужчин, что- то спросили у старичка, затолкали нас в эту огромную машину и увезли. Старик кричал и махал тростью, но его не выслушал не один из них. Сколько их было, не знаю.. Я закрыла лицо руками, а Лика кричала, как истеричка. Я только помню ее плач.
Эти люди о чем- то шептались. Я ничего не понимала. Боялась, но не понимала, зачем мы им? Только мысль, что они перепутали с кем- то нас. Ладно Лика, у нее богатый отчим, а я то зачем, смешно! Но впервые мне стала дорога моя бессмысленная жизнь.