Маки Перчатки Черничный пирог
Шрифт:
– Мне кажется ему плохо, – выкрикнула я.
Мать его так и стояла у окна, будто не слышит.
– Я говорю у него слабый пульс, что с ним?
– Он под воздействием препарата. Врач его ввел в это состояние. Он почти вышел из- под контроля. Пару лет назад его практически ввели в вегетативное состояние.
– По причине?
– Это уже не ваше дело, ответила она.
Не мое, так не мое. Вообще странно все, на секунду я подумала, что эта женщина, наоборот, не лечит, а калечит его такими методами.
Я решила не вникать, да и какое
Дом изнутри я никак не рассмотрела, он напоминал, чем- то храм во время службы, конечно, неудачная аналогия, но такие были ощущения. Альбертик был на грани..
Пришла я в свою комнату, переоделась, из столовой принесла какао, который уже не давал энергии, а вкус горького кофе мне, тогда не нравился. Нравилось все вкусное и сладкое. Шоколадную пасту я ела ложками…
Я долго глядела в потолок и сравнивала свою не интересную, по некоторым меркам жизнь, с состоявшейся жизнью Лики и этой команды. Которые вряд ли чувствовали нехватку пары сотен, покупая одежду. Я же, вынужденно, покупая то, что могла, всегда думала, что эта вещь гораздо лучше той, что дороже и она мне нравилась еще больше. И я действительно не чувствовала себя хуже. Видимо, так строилось мое внутреннее восприятие всего, что окружало. Я во всех ситуациях находила причины чтобы сказать себе, «Да, так еще лучше».
Видимо, я уснула и проснулась не знаю во сколько, было еще темно. На крыше был такой грохот, я думала сейчас потолок обвалится. Я резко села. Потом выбежала в коридор, никого не было. Спустилась вниз и вышла во двор. Сторож стоял у входа.
– Испугалась, не знал, что спишь. Я вызвал рабочих утеплить кровлю, дожди обещают, затем снег. А над твоей комнатой люк, так вообще протечет, если что.
Я только кивнула и направилась в столовую. Кухарка начистила ведро картофеля, не знаю для чего. А аромат коржей с корицей уже заполнил первый этаж. Я взяла себе стакан чая и покачиваясь, поднялась на верх
Люк, но я тринадцать лет смотрю на этот гладкий, местами треснутый потолок, с закругленными углами и никакого люка не видела. Старик выжил из ума, решила я. Когда немного посветлело, я вышла на балкон пошарить в ящике с книгами. Я всегда докапывалась до середины и все не могла понять, кто оставил эти книги здесь и мыши их перегрызли.
Всегда думала заберу их себе, когда у меня будет свой дом. Но будет ли? Одно я знала точно. Что с годами не хочу изменить мой внутренний мир, мне в нем было, так уютно, так спокойно и желания хочу эти, которые сейчас. Не хочу быть, как все, хочу быть собой.
Нателла прибежала cегодня раньше, с какими- то людьми закрылась в кабинете и что- то обсуждала. Я переоделась, взяла сумку и направилась на работу. День был хмурый и тяжелый. Хотелось спать и мне показалось болят мышцы, лишь бы не заболела, думала я. Хотя, болела крайне редко.
Я удачно сходила на работу. На обратном пути почувствовала слабость и еле дошла до школы. Поднималась по ступенькам, держась за стену, еле перебирая. И говорила, «ай», наступая на каждую ступеньку. Я даже подумала, что отравилась из- за ароматов благовоний в том доме.
Впервые, я плакала, не знаю почему. Я привыкла болеть одна. В этот раз, просто, так хотелось. Болела я три дня.
Прогноз сторожа пришел в действие, начались ливни, не переставая лил дождь, на протяжении недели. Я даже балкон не хотела открывать. Запах сырости усилился и еще больше проник в книги. Вечером, когда дети разошлись, спустилась в столовую. Кухарка со сторожем сидели за одним из дальних столов и распивали, что- то спиртное. Я села за другой стол, меня будто и не было. Они продолжали шептаться, как я поняла они, кого- то поминали.
Так стремно, еще и это. Я поднялась с места, чтобы уйти и вдруг сторож подозвал:
– Иди к нам.
Видимо, были оба подвыпившие, раз уж позвали.
– Ты же дитя этой школы? сказал он. Тринадцать выпусков ушли, пока ты росла. Многое видела и молчишь.
– Я не помню ничего..
– Да тебе и не надо, сказала кухарка, на выпей и налила в чашку, какой- то напиток, то ли настойка, то ли вино.
Я резко выпила и через минуту, все стало троиться и четвериться..
– Смотри щеки покраснели, сказал сторож и засмеялся..
Я поднялась, держась за стол, хотела уйти и вдруг спросила:
– А чьи эти книги, они кому- то принадлежат?
– Да чьи они могут быть, может прежнего хозяина, что здесь жил..
– Хозяина?
– Ну да, это раньше жилым домом был, хозяин продал его администрации и уехал, а что?
– Да ничего, просто подумала, кто мог оставить их..
– Они мешают? Хочешь вывезем их на свалку?
– Нееет, нет как они могут мешать, мне жаль их..
Я расстроилась от своего вопроса, подумала, что их вывезут. На протяжении тринадцати лет этот ящик, будто другом мне был и охранял. Хотя я докопалась лишь до середины, затем все складывала назад, потому что места не было их разложить, да и уборщица ворчала, когда приходила вытирать там пол. В общем я поднялась и рухнула на кровать.
Уж не знаю, что за настойка была, но на утро я встала бодрячком. Энергия рвалась наружу. И я решила докопаться до дна ящика.
Спустя два часа, я сидела среди столбов сложенных книг. Штук десять я отложила к обязательному прочтению. Два столба, отложила просто, на будущее.
На самом дне состояние книг было плачевным. Они все были погрызаны злыми мышками. А еще я нашла связку с письмами без конвертов, сырые и пропитаны ароматами мыши. Письма я положила под кровать. А книги почистила, постелила на дно ящика несколько картонных коробок и сложила книги обратно. По полчаса рассматривала яркие обложки романов, в каждом из них глубокая история, может и не фантазия автора, а его жизнь. Сборники cложила вместе, словари и энциклопедии вместе и так далее. В это время Нателла вошла ко мне в комнату и вышла на балкон.