Макияж для гадюки
Шрифт:
Татьяна Зосимовна вооружилась красным карандашом и в пять минут перекроила расписание.
В дверь негромко постучали.
— Войдите, Павел Петрович! — проговорила Татьяна Зосимовна, не поднимая головы от бумаг.
— Откуда вы знаете, что это профессор Соколов? — изумленно прошептала Тося.
— По стуку. Он у нас один такой деликатный.
Действительно, в кабинет вошел Павел Петрович.
— О, Татьяна Зосимовна, вы на боевом посту! Поздравляю. Ну, что там у меня сегодня? Где я принимаю?
— А у вас сегодня ничего, — Татьяна Зосимовна подняла на него глаза, — последние хвосты по вашему предмету вчера приняла Сударушкина. Так что вы совершенно свободны.
Обрадованный Павел Петрович покинул деканат и поспешил на улицу, где в машине его дожидалась Надежда Николаевна. Однако на том месте, где он поставил машину, ее не было.
Павел Петрович растерянно огляделся по сторонам. Он не мог ничего перепутать, именно здесь он припарковал «опель» сына, рядом с цветущим кустом персидской сирени. Куст был на месте, но ни «опеля», ни Надежды не было.
Проводив взглядом Павла, Надежда Николаевна откинулась на сиденье и огляделась по сторонам. Возле института было немноголюдно — большинство студентов уже закончили сессию и сейчас отдыхают или зарабатывают на отдых. Время от времени мимо нее проходили преподаватели и сотрудники института, еще не закончившие свои дела. В машине было жарко, и Надежда открыла дверцу. От куста персидской сирени потянуло резким парфюмерным запахом.
— Не оборачивайтесь! — раздался вдруг у нее за спиной тихий угрожающий голос. Надежда, разумеется, тут же оглянулась и увидела одного из тех «людей в черном», с которыми так часто сталкивалась в последние дни.
Он стоял рядом с машиной с самым угрожающим видом.
— Я же сказал — не оборачивайтесь! — прошипел тот, пролезая на заднее сиденье, и ткнул в бок Надежде что-то металлическое. Тут же его напарник вскочил на водительское сиденье, и «опель» резко сорвался с места.
— Что вам от меня нужно? — спросила Надежда не слишком громко. Все произошло настолько неожиданно, что казалось ей совершенно нереальным.
Никто из похитителей ей не ответил.
«Опель» обогнул административный корпус и помчался мимо институтского парка. Как только ограда парка кончилась, перед ними оказалась гранитная набережная реки Смоленки.
Машина оказалась в тупике — слева набережную перегородило временное ограждение стройплощадки, справа — металлическая решетка парка. Водитель вжал педаль до самого пола, «опель» страдальчески заскрипел тормозами и замер на самом берегу, едва не встав на дыбы, как загнанная лошадь.
— Ты что — совсем сдурел? — рявкнул второй похититель, развернувшись к водителю. Куда тебя занесло?
Надежда, воспользовавшись временным замешательством похитителей, открыла дверцу и кубарем выкатилась из машины, чудом не подвернув ногу. Раздумывать было некогда, и она понеслась по узкому проходу между деревянным забором стройплощадки и берегом реки.
Сзади раздавался тяжелый топот ее преследователей и их крики.
— Стой, стой! Стой, зараза, стрелять будем!
— Не будете, — пробормотала на бегу Надежда, — я вам нужна живая!
Однако преследователи неумолимо приближались. Это было неизбежно — женщина средних лет, большую часть жизни занимавшаяся сидячей работой, вряд ли может соперничать на беговой дорожке с хорошо развитыми физически молодыми мужчинами.
Преследователи дышали ей уже в затылок.
Женщина сделала последнее неимоверное усилие, еще немного прибавила ходу.., и вдруг набережная сделала крутой поворот, и Надежда оказалась на площадке, нависающей над водой, откуда не было выхода. Двое людей в черном, усмехаясь, приближались к своей жертве, готовясь схватить ее.
Надежда повернулась к ним лицом и вытащила из сумочки розовую пластиковую папочку со злополучным списком.
— Не это ли вы ищете? — спросила она, размахивая папкой над головой. — А ну назад, а то я могу нечаянно уронить ее в воду!
Один из преследователей вдруг бросился к ней, пытаясь схватить за руку, но папка от резкого толчка полетела в реку.
— Ну я же предупреждала! — воскликнула Надежда, глядя, как розовая папка кружится среди волн, стремительно удаляясь по течению. — Я предупреждала! Сам виноват! Придется тебе теперь за ней нырять…
Мужчина, не раздумывая, сбросил черный пиджак и прыгнул в воду. Однако, пока он сильными гребками пересекал реку, догоняя розовую папку, та закрутилась в водовороте и исчезла в темной глубине. Пловец нырнул за ней, но через. минуту показался на поверхности ни с чем.
— Ты нам за все ответишь! — прорычал он, выбираясь на берег. Мокрая одежда облепила тело, в волосах запутались водоросли, из ботинок при каждом шаге выливалась вода.
— А вот и нет, — ответила Надежда, на всякий случай попятившись, — вы теперь с меня пылинки будете сдувать! Единственный список теперь вот где! — и она постучала пальцем по своему лбу. — Так что теперь вам придется обращаться со мной бережно, как с хрустальной вазой!
— Мне плевать! — мокрый ныряльщик надвигался на нее, сверкая глазами. — Ты сейчас отправишься в реку следом за папкой! Хрусталь, между прочим, отлично тонет!
Напарник схватил его за руку:
— Стой! Она права. Если мы не привезем ни ее, ни список — шеф нас просто сотрет в порошок!
Мокрый мужчина прорычал что-то нечленораздельное, но вынужден был признать правоту своего партнера. Громко хлюпая ботинками и оставляя за собой мокрые следы, он поплелся назад к брошенной машине.
В машине Надежду заставили сесть на заднее сиденье. Рядом с ней сел насквозь мокрый тип, он скрипнул зубами и сказал:
— Только попробуй по дороге устроить шум!
Надежда оценила его решительный боевой настрой и решила на всякий случай вести себя тихо.
«Опель» развернулся, объехал главное здание института и помчался в сторону центра.
Надежда была уверена, что ее везут на Киевскую улицу, и очень скоро убедилась в справедливости своей догадки.
Когда машина остановилась перед шлагбаумом, сосед Надежды придвинулся к ней и прошипел: