Макото. Том третий
Шрифт:
Но эта мразь не захотел так просто уходить, за что нужно отдать ему должное. Поняв, что он уже труп, Кудашев собрал всю энергию, что у него ещё оставалась. Очередной столб пламени вспыхнул на том месте, где лежал этот обрубок человека, поглощая и меня. Даже не отпуская клинки, я выпустил силу, обволакивая себя ей. Пламя бессильно ярилось вокруг меня. Тадаши и Хидари потянулись к нему, желая вновь напитаться этой силой. Но я не позволил им. Раз уж выпала такая возможность, то пусть представление будет ещё эффектнее, чем я себе мог представить.
Я специально медлил. Давая снять всё происходящее. Но
Завершающим штрихом в казни Кудашева стали клинки вогнанные ему в глазницы и пригвоздившие его голову к земле. К этому моменту он уже был мёртв, полностью опустошённый последней атакой. Пламя ещё продолжало бушевать. Я позволил силе вырваться наружу, в одно мгновение поглотив остатки энергии. Но мне этого было мало.
Кругом стояла мёртвая тишина. Кого-то из толпы вырвало, кто-то упал в обморок. Несколько полицейских тоже лежали возле своих машин. Журналистка, стоявшая недалеко от нас, превратилась в обгоревшую головешку. Только оператор и парень с камерой, были отгорожены от устроенного мной судилища, объективом своих камер.
Вытащив клинки, сделал ими последний взмах, отрубая голову Кудашеву. Заняв своё место Тадаши и Хидари исчезли. Я же взял за волосы отрубленную голову, подошёл с ней к камере, выставив её на передний план.
— Подобная участь ждёт каждого, кто стоит за предательством моего рода! Каждого, кто посмеет поднять руку на моих слуг и моих близких! Пользуясь Правом Древней Крови, я вызываю главу рода Шуваловых! В империи появился новый Палач!
Глава 7
На этом моя речь закончилась и я собрался уходить, но меня остановила рука Воронцова, удерживающая меня на месте.
По толпе пошли новые, робкие шепотки. Многие узнали одного из сильнейших владеющих империи.
— Я, Воронцов Сергей Михайлович. Бывший руководитель отдела специальных операций Северной Империи. Владеющий нулевого ранга. Подтверждаю, каждое слово юного Князя! Клянусь силой, что говорю это без принуждения и по собственной воле! — вокруг Воронцова заклубилась белёсая дымка, подтверждая его клятву. — Также я беру на себя всю ответственность за случившееся сегодня. И хочу присягнуть юному Князю на верность.
После чего Воронцов обошёл меня и встал на колени, произнеся слова клятвы. Вверяя мне свою жизнь и свою силу. Такого поворота я точно не ожидал. После того, как я заставил вырезать его кучу не в чем невиновных людей, он присягнул мне на верность. И сделал это Воронцов специально, на камеру. Причём не на один год, как было обговорено, в наших изначальных условиях, а до конца своей жизни. Теперь думаю, что этот конец стал заметно ближе.
Отказываться от присяги нулевика я, естественно, не стал. К тому же за всё время проведённое вместе с Вороном, я проникся к нему большим уважением.
За спинами собравшихся остановились чёрные, полностью затонированные автомобили. В количестве шести штук. На их боках были нанесены изображения императорского герба.
А вот и кавалерия подоспела. Только мне очень интересно, почему по мою тушку прибыли не ОБР какой-либо академии, а явно правительственные агенты. Неужели моё показательное выступление уже добралось до высоких чинов?
Из машин не спеша стали выходить серьёзного вида люди, все как один в строгих чёрных костюмах. Они дождались, пока из первой по счёту машины вылез сморщенный, словно изюм, довольно высокий старик. Он принял из рук одного из своих помощников, искусно вырезанную деревянную трость, с металлической рукоятью и обитым резиной наконечником. И не спеша, опираясь на эту самую трость, двинулся в нашу сторону. Только после этого процессия в чёрных костюмах двинулась следом за стариком.
— Всё, писец! Приплыли! Его ещё нам не хватало! — начал бормотать себе под нос Ворон, тоже заметив направляющихся к нам гостей.
Он встал впереди меня, закрывая собой от приближающихся людей. Его тело покрылось кошмарной бронёй, что вызвало, даже у меня возглас удивления. Да кто же эти люди? Воронцов явно считает их опасными для меня.
Тем временем процессия достигла первых зевак, которые теперь не сводили глаз, с боевой формы Воронцова. Стоило людям заметить, что сзади к ним подошли новые действующие лица, как по толпе покатились все новые, и новые возгласы удивления. Казалось, что сейчас их было намного больше, даже когда я собственноручно казнил Кудашева.
Старик по-прежнему продолжал неторопливо идти вперёд, опираясь на свою трость. Стоило ему достигнуть толпы зевак, как активизировалось его окружение. Они тут же забегали, убирая с дороги старика, всех, кто мог ему помешать. Просто хватали и относили их в стороны, если этого было недостаточно они не гнушались воспользоваться силой. Судя по потокам энергии исходящим от них, чёрные костюмы были очень сильны. Последним штрихом в их появлении стала патрульная машина, которую подхватил порыв ветра, он аккуратно поднял машину на несколько метров вверх, а потом переместил и опустил на землю в свободном месте.
— Так значит князь Лопухин? — обратился ко мне старик, глядя сквозь Кровавого Ворона, словно того даже не существовало.
Расстояние между нами стремительно сокращалось. И вот старик остановился, перед Воронцовым, облачённым в свою броню. Он не произнёс ни слова, а просто махнул рукой, словно отгоняя назойливого комара и моего телохранителя снесло в сторону, откидывая его метров на десять.
Гомон толпы становился всё громче. Чёрные костюмы выставили своё собственное оцепление, становясь перед полицейскими. Они начали направлять энергию стоявшему практически в самом центре их построения седовласому мужичку, который в свою, очередь довольно быстро отгораживал импровизированное полицейское оцепление прозрачной плёнкой, очень похожей на плёнку щита, который создавал один из бойцов Воронцова, в тот день, когда мы устроили засаду на наёмников Лавра.
— Я не люблю повторяться молодой человек! — проговорил старик, всматриваясь в моё лицо, словно пытаясь вспомнить, где мог меня видеть раньше.
— А я не люблю, когда подобным образом поступают с моими людьми. — ответил я, показывая на уже давно поднявшегося на ноги Ворона.
Сейчас он стоял на том же месте, куда приземлился после того, как его отшвырнул старик и не шевелился. Лишь едва согнутые в коленях ноги, говорили о том, что он готов броситься в бой в любую секунду. Не знай я Воронцова, то мог бы предположить, что он до усрачки боится этого старика. Да кто он такой мать его?!