Маковка
Шрифт:
Дима внимательно рассматривал топографическую карту.
– Лева, а она большая была, что ли? – с небольшим сомнением в голосе спросил он.
Лева оторвался от рассказа и вопросительно посмотрел на Диму.
– Смотри, какой идеальный круг по периметру выходит, – Дима обвел рисунок. – Явно больше, чем нарисованные домишки и улочки. Оборонительные укрепления?
Лева промолчал, задумчиво разглядывая собственноручно сделанные заметки.
– Нет, Дима, от кого им было обороняться? Этот круг, я думаю, просто уникальное природное явление. Этим цветом я отмечал лесные массивы, так показали спутниковые карты. Но, и в правду, странновато выглядит.
Друзья переглянулись. Лева решил продолжить свой рассказ.
– Так вот, деревня была расселена и брошена около шестидесяти лет назад. Ходили слухи, что там перестала плодоносить почва, все хозяйственные культуры
– Лева, – Дима улыбнулся и хлопнул себя по колену, – ну, если мы туда отправимся, нам не грозит подцепить какую-то болячку?
Лева звонко рассмеялся.
– Зараза к заразе не липнет, так мой отец говорит, – с улыбкой произнес он. – Я думаю, что за такой временной промежуток вряд-ли там осталась хоть одна старая бактерия, если она там вообще была. Не дрейфь, это же всего лишь слухи. Может, все гораздо проще, и людей расселили по иной причине. Меня заинтересовало это место, потому что там явно остались какие-нибудь старые антикварные вещи, внутреннее убранство той эпохи. Я бы хотел написать об этом, пофотографировать и записать видео для нашей аудитории. Интересно, что никто о Маковке и не знает – последние упоминания в интернете датируются началом двухтысячных, остальные современные сайты занимаются копированием. Фотографии тех мест тоже довольно старые – оцифрованные, с местным населением, празднующим какой-то социалистический праздник, а новых и в помине нет.
Дима почесал подбородок.
– Не знаю, дружище, – с недоверием отозвался он. – Вроде все шито-крыто, но даже не знаю, что-то смущает.
Лева отложил с колен документы и пригласил друга к компьютерному столу. Включив системный блок, он дождался запуска и открыл папку на рабочем столе.
– Гляди сам.
На экране замелькали старые желтые фотографии. На многих из них были толпы людей, одетых в плотные зимние ватники, головы укутаны шалью или огромной шапкой-ушанкой. Дети задорно резвились на самодельных ледяных горках рядом с красивыми бревенчатыми избами, кто-то играл в снежки. На других фотографиях крестьянин с угрюмым видом держал под вожжи гнедую уставшую лошадь, немалых габаритов сельская женщина, укутанная в длинное домашнее платье с косынкой на голове, развешивала белье у себя за забором, словно не обращая внимания на фотографа. Были фотографии и полностью постановочные, для отдельных персон – снимки семей, без тени улыбки хмуро смотрящих в объектив, детей, также хмуро сжимающих резные деревянные игрушки в маленьких ладошках. Замыкала ряд снимков панорамная фотография деревни – справа располагались выстроенные в ряд деревянные и бревенчатые дома с вьющимся дымком из каждой трубы, слева, между домами, с небольшого пологого берега выглядывала зеркальная гладь протекавшей небольшой речушки. После просмотра у Димы в груди словно что-то перевернулось. Он словно преисполнился необъяснимой тягой к этому месту, к этим домам, людям и речке. Его впервые стало так сильно манить куда-то, побыть там, пофантазировать на тему жития в тех местах. Сердцу делалось тревожно и сладко, и Дима совершенно красочно представил, как он стоит среди тех хмурых людей, топит печь в своем доме, просит дородную жену сходить в огород, а, может, и решил сам вместе с ней отправиться на ожидающую своего часа прополку. Наваждение прошло также резко, как и появилось, и Дима внезапно почувствовал тревогу от нахлынувших ощущений.
Лева закрыл папку с фотографиями и вернулся к своим документам. Его друг молчаливо и медленно отошел от компьютера, отрешенно разглядывая висевшие на стенах картины.
– Дим, давай решайся, Маковка относительно недалеко от нас. Часа два в пути на автобусе, если карты не врут, и расположение места точное. Дорогу я найти не смог, единственная оплошность, придется самим искать. Я бы даже предложил идти по берегу речки, явно уткнемся в деревню.
– Хорошо, Лева, – медленно произнес Дима, переводя задумчивый взгляд с картин на друга. – Я согласен на поездку.
Глава 2.
Вернувшись домой, Дима чувствовал себя не очень хорошо. Голова кружилась, периодически тошнило и сушило рот, и даже купленная бутылка холодного кваса не могла утолить мучившую его жажду. Он, по обыкновению проводивший свободные вечера либо за редактированием различной информации в их с Левой искательской группе «прочный ЛэД» в соцсетях, либо за игрой в онлайн-шутеры, сегодня отказался от подобной затеи. Слепящее, выжигающее июньское солнце за окном сменилось стесняющимся кротким летним дождем, который не смог бы остудить пылающий душный воздух, но способный придать ему легкие нотки свежести и влаги. Окно в комнату было раскрыто нараспашку, но Диме не становилось легче. Он выпил горсть таблеток и заварил крепкий черный чай. Что с ним происходит, неужели он заболел? Дима мог похвастаться хорошим иммунитетом, и подобные мысли успешно отметались и уходили в небытие. В голове сумасшедшим диафильмом проносились фотографии жителей Маковки, их лица крупным планом. Казалось, Дима мог рассматривать каждую морщинку, каждую складочку их одежды. Больше всего парня тянули пронзительные хмурые глаза, рассматривающие Диму словно с какой-то холодной болью, осуждением, неприязнью, вызывали в нем противоречивые чувства. При каждом воспоминании лиц подступала необъяснимая тошнота, слабость в ногах и руках, нападающие оглушительные головные боли. Дима не помнил, как прошел вечер. Он чувствовал жар изнутри, желавший дотла изничтожить каждую живую клеточку его тела. Ложась в кровать, парень и не заметил, как провалился в больной и мрачный сон. Там он видел странные картинки деревни и людей, мрачной черной речки, тяжелые бегущие по небу тучи. Он будто стоял в самом центре поселения, а из-за каждой калитки, каждого покосившегося заборчика на него молча смотрели сотни пронзительных серых глаз. Жители, как казалось Диме, были истощены, замучены, чем-то больны. Не было ни единого звука или шума, только гулко отдающиеся пульсирующие удары в ушах. Вокруг, над всем этим, виднелась непроглядная высокая лесная стена, отделившая внутренний мир маленькой деревни от всего остального мира.
* * *
Дима проснулся рано утром. За окном уже занимался рассвет, часы показывали начало седьмого. По всему телу струйками бежал холодный пот, впитывающийся в простыню. Парень потряс тяжелой головой и поднялся с кровати.
Заварив себе кофе, он случайно обратил внимание на свое отражение. В зеркале на него смотрел изможденный, бледный, с темными мешками под глазами замученный парень.
– Наверное, солнечный удар, – произнес вслух Дима и отправился заниматься утренними делами.
Факультативные пары проходили крайне скучно, друзья неохотно слушали монотонные лекции, стараясь не уснуть, а если и засыпали, то откровенно не храпеть. Лева все время делал какие-то пометки в своих тетрадях, не относящиеся к теме занятия, усердно истирая старый ластик раз за разом. Толкнув Диму в бок, он начал обсуждать денежную сторону вопроса. К счастью, парни получали неплохую стипендию для ударников, и им удавалось понемногу откладывать в течение года.
После пар, воодушевившись приятной солнечной погодой и ласкающим летним ветерком, друзья решили прокатиться на велосипедах до ближайшего озерца, дабы поплескаться в чистой парной воде и позагорать под тенью окружающих берез. Дорога прошла легко, всюду бегали дети, играя в войнушку и прятки. Иногда парни становились объектом их увлеченных игр, словно два вражеских бронетранспортера, они пролетали между ребятишками, получая отовсюду словесную атаку. Велосипеды весело потрескивали подшипниками, пружинили на всевозможных кочках, но прокладывали путь уверенно и без мелких неудобств.
Небольшое бывшее техническое озеро, по заверению властей, пригодное для купания, открылось перед друзьями водной блистающей гладью, стыдливо прикрытой скоплениями камыша и раскидистыми молодыми березами. Комаров явно поприбавилось, они так и норовили залезть в нос и глаза, противно пища где-то возле уха. Изредка раздавались звонкие шлепки, оповещая об еще одном павшем собрате-насекомом.
Дима и Лева нашли свой потаенный глинистый пляжик, укромно расположенный среди зарослей. Раздевшись, парни с превеликим удовольствием навели серой мути у мелководья, брызгались друг на друга до захода в воду и, наконец, нырнули на глубину. Леве казалось, что после окунания от раскаленной кожи будто шел пар. Вдоволь искупавшись, ребята шлепнулись на рваные одеяла-лежаки, заранее прихваченные из дома.
– Лева, – Дима очень кротко, стесняясь, мол, не по-мужски жаловаться другу на такое, проговорил низким голосом. – Вчера со мной какая-то ерунда происходила. Будто солнечный удар хватил. Тошнило, башка болела, трясло всего. Я же вроде в кепке был, как смог заработать, непонятно. С тобой вчера все было хорошо?
Лева лежал, раскинувшись на импровизированном лежаке, закинул нога на ногу.
– Это, дружище, и вправду мог быть солнечный удар. Я вчера весь вечер просидел за записями и планировкой, все было хорошо. Может, квас перебродил немножко?