Маковое Море
Шрифт:
— Правда? В какой?
— В Киддерпоре, его нашел Джоду.
— Вот как?
Полетт огляделась, проверяя, не услыхал ли кто имени ее друга, и вновь повернулась к Захарию.
Недавно мистер Бернэм установил в комнате охладитель воздуха. Штуковина являла собой симбиоз пропеллера и толстой циновки. Опахальщики, некогда дергавшие веревки головных вееров, теперь обслуживали устройство: один смачивал циновку, а другой посредством рукоятки вращал пропеллер, посылавший струю воздуха сквозь влажную тростниковую преграду. Предполагалось, что, распыляя капли, машина породит чудесный прохладный ветерок. Так было в теории, а на
— Позвольте узнать, где сейчас Джоду? — спросила Полетт. — Как его дела?
— Пока «Ибис» оснащают, он решил подработать на перевозе. Я ссудил ему немного денег, чтобы он нанял лодку. Вернется к отплытию.
Полетт вспомнила беззаботные деньки, когда они с Джоду сидели в Ботаническом саду и смотрели на проплывающие по реке корабли.
— Значит, его мечта сбылась? Он принят в команду?
— Именно так, все как вы хотели. В сентябре вместе с нами он пойдет в Порт-Луи.
— Ой! Вы поплывете на Маврикий?
— Да. Бывали там?
— Нет, но когда-то на острове жили мои родные. Понимаете, мой отец был ботаником, а Маврикий славится ботаническим садом. Там отец с матерью поженились. Я так мечтаю съездить туда…
Полетт осеклась, вдруг почувствовав ужасную несправедливость того, что Джоду отправится на остров, а она, у которой на это гораздо больше прав, останется здесь.
— Что случилось? — всполошился Захарий, увидев ее бледность. — Вам нехорошо, мисс Ламбер?
— Мне пришла идея, — ответила Полетт, стараясь говорить небрежно. — Я вдруг поняла, что ужасно хочу поехать на Маврикий. Матросом на «Ибисе», как Джоду.
Захарий рассмеялся:
— Поверьте, мисс Ламбер, женщинам на шхуне не место… в смысле, дамам, прошу прощенья. Особенно таким, кто привык к подобной жизни… — Он кивнул на ломящийся от снеди стол.
— Неужели, мистер Рейд? — приподняла бровь Полетт. — Стало быть, вы считаете, что женщина не может быть… марин?
Часто, не находя нужного термина, она прибегала к французской лексике, полагая, что если слово произнести по буквам, оно сойдет за английское. Подобная тактика срабатывала весьма успешно и оттого постоянно применялась, но иногда результат ее был неожиданным. По виду собеседника девушка поняла, что сейчас именно тот случай.
— Моряком? — изумился Захарий. — Что вы, мисс Ламбер, в жизни не слышал о женщинах-моряках.
— Мореплаватель, вот о ком я говорю! — радостно сказала Полетт. — Вы полагаете, женщина не может плавать под парусом?
— Возможно, как жена капитана, — пожал плечами Захарий. — Но только не в команде. Ни один настоящий моряк этого не потерпит. В море многие матросы даже не произносят слово «женщина», чтобы не накликать беду.
— Ага! Значит, вы не слышали о знаменитой мадам Коммерсон?
— Пожалуй, нет, — нахмурился Захарий. — Под чьим флагом она ходит?
— Мадам
— Это правда? — недоверчиво спросил Захарий.
— Как бог свят. Понимаете, до замужества бабушка носила имя Жанны Баре. Еще девочкой она просто бредила наукой. Читала Линнея, узнала, как открывают и классифицируют новые виды растений и животных. Все это разожгло в ней желание собственными глазами увидеть земные богатства. И тут, представьте, мистер Рейд, она узнает, что мсье Бугенвиль [47] организует большую… экспедисьон именно с такими целями! Загоревшись этой… идэ, моя двоюродная бабушка решила во что бы то ни стало попасть в число… экспедисьёнэр. Конечно, она понимала: мужчины никогда не согласятся, чтобы женщина взошла на корабль… Как вы думаете, мистер Рейд, что сделала бабушка?
47
Луи Антуан де Бугенвиль (1728–1811) — французский мореплаватель, в 1766–1769 гг. совершивший кругосветное плавание.
— Не знаю.
— Она поступила весьма просто: соорудила себе мужскую прическу и под именем Жана Барта подала заявку на участие в походе. В команду ее зачислил не кто иной, как сам великий Бугенвиль! Смею заверить, маскарад был несложный, всех-то дел — утянуть грудь да изменить походку. Вот так, надевши брюки, она отправилась в плаванье, и никто из матросов и ученых ее не раскусил. Вообразите, как искусно она перевоплотилась, если все эти светила в анатомии животных и растений не догадались, что перед ними… фий… девица. Секрет открылся лишь через два года, и знаете как, мистер Рейд?
— Боюсь предположить, мисс.
— На Таити туземцы с первого взгляда обо всем догадались! Они тотчас раскусили тайну, о которой даже не подозревали французы, два года бок о бок прожившие с бабушкой. Правда, теперь это уже не имело значения — не мог же мсье Бугенвиль бросить ее на острове! Говорят, именно бабуля в благодарность адмиралу назвала бугенвиллеей известный цветок. Вот так Жанна Баре стала первой женщиной, совершившей кругосветное плаванье. Тогда же она встретила своего будущего мужа, который тоже был большим ученым и участвовал в экспедисьон.
Довольная собой, Полетт одарила собеседника лучезарной улыбкой:
— Вот видите, мистер Рейд: иногда женщину зачисляют в команду.
Захарий отхлебнул из бокала, но кларет не помог переварить историю Полетт: если б этакое перевоплощение случилось на «Ибисе», самозванку разоблачили бы в тот же день, если не час. Вспомнилась фана, где гамаки висели так тесно, что стоило шевельнуться одному, как весь кубрик ходил ходуном, и скука ночных вахт, когда матросы, расстегнув штаны, состязались в том, у кого ярче зафосфоресцирует море. Вспомнились еженедельные купания у шпигатов, когда все темнокожие моряки раздевались по пояс, а кое-кто и догола, чтобы простирнуть единственную пару исподнего. Как в этом существовать даме? Черт его знает, что бывает на корабле паршивых лягушатников, но балтиморская шхуна — это мир мужчин, и ни один настоящий моряк иного не захочет, как бы сильно ни любил женщин.