Макроскоп
Шрифт:
– Три миллиона лет назад, – сказала Афра. – Я еще могу представить доктора-человека, ну инопланетянина, ну пусть робота, но луч псевдо-света!
– Теперь все уверены, что владеют способом обхода разрушителя? Необходимо каждый раз знакомиться с ним за несколько часов до процесса трансформации.
– Нет, – отрезала Афра. – Я боюсь его. Он захватит меня, как и Брада. Я не смогу с ним бороться, он пробирается к моему интеллекту. Только что, с вами, я, выражаясь фигурально, закрыла глаза и открыла их, только когда мы были рядом с клеткой. Но
С ней, по-видимому, придется так и поступать. Она способна воспринять разрушитель и была перед ним беззащитна.
– А я почувствовал опасность, – сказал Гротон, – но, правда, не совсем так. Это как если стоишь на краю водопада, в тысячу футов высотой, вдыхаешь водяную пыль, слышишь рев внизу и ощущаешь запах разбивающейся о камни воды, но не прикасаешься к потоку. Наверное, я ниже опасного порога. Теперь вы мне показали обходной путь, и, думаю, если понадобится, я смогу найти его сам. Но, честно говоря, мне не очень то хочется проделывать это еще раз. – Гротон натянуто улыбнулся.
– Это было прекрасно, – сказала Беатрикс. – Как поэзия или музыка – но сама бы я туда не пошла. Эта радуга...
– Одного раза достаточно, – заключила Афра. – Но вот еще вопрос – можно ли доверять методу? Где гарантии, что мы, растворившись, не останемся лужами протоплазмы навсегда? Я хотела бы увидеть полный цикл, прежде чем доверю свое тело процессу. Оно у меня, увы, одно.
– Это может быть более изощренная версия разрушителя, – прибавил Гротон. – Вторая линия обороны.
– Не думаю. Это намного старше разрушителя. Все программы старше, но эта настолько далеко... миллиона три лет. И я видел только позитивные данные, негативных не было. – Внезапно к Иво пришла мысль: – А что если цивилизация, создавая разрушитель, пыталась оставить свой след в истории? Будучи неспособной превзойти другие в позитивном познании?
– Собака на сене? – спросила Афра. – Может да, а может и нет. Зло конечно можно понять, но это было бы просто отвратительно.
Гротон посмотрел в телескоп:
– Видны блики отражения. Корабль ООН приближается. Нужно действовать или сдаваться. Как долго длится процесс плавления?
– Деструкция недолго, насколько я понял, – ответил Иво. – Но восстановление занимает несколько часов, и по неизвестным причинам она может начаться только через сутки после деструкции. В сумме около двух суток для полного цикла.
– Это тупик, – сказала Афра. – Если мы все проверим, и это сработает, будет слишком поздно для того, чтобы воспользоваться. А если не будем проверять – есть вероятность, что мы совершим особо извращенное самоубийство.
– Мы можем на ком-нибудь опробовать процесс, – предложил Гротон. – Если это смерть, то все скоро станет ясно – запах и все такое прочее...
– Хорошо! – сказала Афра.
– Но если все пройдет нормально...
– Хорошо. Контрольный тест. Кто?
– Я уже говорил – я хотел бы... – начал было Иво.
– Вам лучше пойти последним, – сказала она. – Вы ведете
– Афра, это не очень милосердно с вашей стороны, – возразила Беатрикс, очевидно, ей было очень неприятно выслушивать язвительные замечания, пусть даже в чужой адрес.
– Не время для милосердия, дорогая.
Гротон отвернулся от телескопа.
– Я рад, что вы так думаете. У нас есть подходящий кандидат для теста.
Она мгновенно его поняла:
– Нет! Только не Брад!
– Если процесс сработает, то нам рано или поздно придется это с ним проделать, а если нет – то что за жизнь он теряет? Как вы правильно заметили – не до милосердия.
Афра посмотрела на Брада.
Он сидел прямо, волосы по-мальчишески спутаны, на лице суточная щетина, по подбородку стекала слюна. Штаны кое-где потемнели – он опять обмочился. Брад куда-то смотрел, улыбаясь, глаза его оставались неподвижными.
– Я сама это сделаю, – мрачно согласилась Афра. – Никого не нужно, я скажу потом, что получилось.
Иво объяснил необходимые детали. Гротон удалился в недра Джозефа поработать механической пилой и вернулся с подходящей емкостью. Они установили оборудование и оставили ее наедине с Брадом. Все трое молча вернулись Джозеф.
Тишина. Затем ее пронзил крик Афры, Гротон было бросился посмотреть, но она запретила ему входить, и он вернулся. Слышался тихий плач и ничего больше.
Оставшиеся не знали что и думать. Иво представлял себе, как Брад плавится, превращаясь в бесформенную лужу, сначала ступни, затем ноги, затем туловище и, наконец, его прекрасная голова. Она, наверное, закричала, когда растворилось лицо? Все ждали Афру в напряженной тишине.
Через полчаса она позвала их. Ее лицо было бледным, глаза неестественно широко раскрыты, и голос отчаянно спокоен.
– Работает, – сказала она.
Одежда Брада была аккуратно сложена на стуле. Рядом стоял закрытый контейнер, похожий на гроб. Больше ничего не напоминало о происшедшем.
Афра никак не могла успокоиться:
– Предположим, что полный цикл работает. Что после него мы останемся такими же, как прежде – во всех отношениях. Я могу понять это рассудком, но душой – нет. Как мы узнаем, что мы выжили? Что выходит тот же человек, что и вошел?
– Я твердо буду знать, что я тот же человек.
– Но как, Иво? Вы можете выглядеть так же, говорить так же, но где уверенность, что вы такой, как прежде, что это не имитация, не другая личность под вашей внешностью?
Иво пожал плечами:
– Я буду знать. Если будет разница, я ее замечу.
Она смотрела на него с обезоруживающей настойчивостью. Это выражение на ее лице он любил больше всего.
– Ой ли? Или вы будете только думать, что не изменились? Как вы узнаете, что внутри вас не находится самозванец, который пользуется вашим телом, мозгом, знаниями?