Макроскоп
Шрифт:
Оно удлинялось, складки на боках превращались в плавники, одно из отверстий переместилось вниз. Спереди появились впадины, из которых тут же получились самые настоящие глаза — это была рыба. Плавники утолщались, тело становилось грузным и неуклюжим. Рыба раскрыла пасть, продемонстрировав ряд острых зубов, и вдруг неожиданно высунула из воды морду и глотнула воздух. Рост продолжался, голова уже была над поверхностью. Ближайший глаз бессмысленно уставился на Иво. Сейчас существо напоминало рептилию, с массивным хвостом вместо плавника и когтями на хорошо сформированных лапах.
Тело съежилось до размеров грызуна, существо сбросило лишнюю плоть. На месте чешуи стали пробиваться волосы, зубы становились более специализированными. Вскоре на Иво смотрело крысоподобное создание, подергивающее тонким хвостом.
Вновь пошел рост, казалось, была сломлена какая-то преграда. Развились мощные конечности, мех стал гуще, увеличилась голова. Морда стала более плоской, глаза выдвинулись вперед, уши прижались к черепу. Конечности удлинились и стали терять волосы; хвост уменьшился, расширился лоб.
Это было уже нечто, похожее на человека. По-видимому, на женщину — многочисленные соски продвигались по животу и груди и, в конце концов, слились в два. С лица исчезли волосы, конечности стали стройнее. Таз расширился, средняя часть туловища сузилась. Волосы на голове быстро стали спускаться вниз; груди соблазнительно набухли.
Пред ним лежала на спине богиня плодородия, созерцающая мир через полуприкрытые глаза.
Тело начало стареть. Туловище несколько раздулось, прекрасные груди утратили былую упругость, лицо округлилось.
Проектор погас.
— Все кончилось, Иво?
Он вздрогнул, устыдившись своего взгляда на обнаженную женщину.
Он повернулся к Беатрикс спиной, чтобы она могла спокойно одеться. Восстановление выглядело не столь угнетающе, как деструкция, но тут тоже были свои особенности. Хуже всего было ощущение, будто познал и увидел все.
Весь путь эволюции homo sapiens был пройден за… — он посмотрел на часы, — четыре часа. Казалось, что прошло лишь несколько минут.
— Я приготовлю обед, — сказала Беатрикс. Ясно было, что ей не хочется смотреть на восстановление остальных.
Гротон ожил следующим, и теперь это тянулось действительно четыре часа. А уж с Афрой так показалось, что и все восемь.
— Проверьте меня, — немедленно скомандовала она. Ни о чем не забыла.
Двое мужчин ощупали ее по очереди, на сей раз не смущаясь, и признали настоящей.
— Да, — сказала она, — я была уверена, что все обойдется.
Трансформация — субъективный процесс. Никто не упомянул о Браде. По взаимному негласному договору его оставили в таком виде, так сказать, на хранение. К чему было оживлять его сейчас?
Глава VI
Они мчались к Нептуну, до которого оставалось каких-то два миллиона миль. Иво уже не нужен был телескоп, чтобы представить себе величие планеты. С такого расстояния Нептун казался раза в два больше Луны, как она видна с Земли, почти градус в угловых единицах. Он представлял собой огромный зеленоватый диск, разрисованный
Они находились в невесомости, контейнер Брада был загерметизирован и вентилировался электронасосом.
— Скукота, — шутливо заметила Афра. — Очередной газовый гигант, мимо которого не промахнешься.
Скукота? Иво оценил ее юмор, он в жизни не видел ничего более потрясающего. Когда он напряг зрение, проступили детали — более яркий желтоватый экваториальный пояс, окаймленный сине-серыми полосами, пестрые зеленоватые «субтропики», переходящие в иссиня-черные полярные районы — довольно сильный эффект. По сравнению с этим Земля была тусклым ничтожеством. Пятна Нептуна были сконцентрированы в центральной зоне и были черного или темно-коричневого цвета, — Иво подумал было, что они двигаются, хотя визуально ничего заметно не было. Темно-синий овал виднелся на горизонте той части планеты, которую Иво назвал северным полушарием. На вид планета была совершенно круглой, но воображение дополняло картину. Он представил себе две колоссальные руки, которые сжимали планету так, что ее брюхо выпирало за тугой пояс.
Он перевел взгляд на окружающее «небо». Солнца не видно, только гроздья звезд неистово сверкали во тьме. Большим объектом, кроме Нептуна, был диск, находящийся на расстоянии нескольких диаметров от планеты.
— Тритон, — сказала Афра, заметив, куда он смотрит. — Главный спутник Нептуна. Есть еще один — Нереида, она находится от него дальше, чем мы сейчас. Орбита Нереиды кометообразная, весьма необычное явление для спутника планеты. Скорее всего, есть еще несколько неоткрытых спутников, они то и дело появляются у больших планет.
— Это очень интересно, — сказала Беатрикс, но ее интерес, по-видимому, был весьма поверхностен. Иво догадывался, что она еще не отошла от шока после трансформации и сейчас стремилась разрядиться в беседе с другими. — Вот мы и прибыли, и что же дальше?
Никто не ответил. Нептун все рос, зеленый вседержатель моря космоса, по которому они плыли.
— Он такой большой, — сказала Беатрикс. — И дикий. Ты уверен, что он не опасен?
Гротон улыбнулся:
— Нептун в семьдесят или восемьдесят раз тяжелее Земли, но гораздо менее плотен. То, что мы видим, на самом деле облачность, а не поверхность планеты. Он действительно большой и дикий, но не переживай — мы даже не будем пытаться на него сесть. Мы ляжем на орбиту вокруг него.
— Это будет истинный рай — год невесомости, — съязвила Афра.
Иво посмотрел на крошки, оставшиеся после обеда, парившие в потоках вентилируемого воздуха, и понял ее иронию. Невесомость — хорошая забава на час, но на год — мука. Во-первых, места слишком мало для нормальной жизни пятерых человек, во-вторых, их ожидает атрофия мускулов и другие нарушения функционирования организма. В-третьих, вентиляция контейнера Брада ненадежна и опасна. Деструкция задумывалась как средство борьбы с высокой гравитацией, и невесомость, вероятно, плохо влияет на протоплазму.