Максим. Мир Стикса
Шрифт:
Зелёного рядом не было, но у Маска был коммуникатор для связи с этим доверенным лицом Доктора. Набрав нужную комбинацию, Максим дождался ответа и тут же спросил: - Зелёный, скажи, в стабе есть дети? Мне для образцов надо.
И тут же понял, что фраза его прозвучала как-то двусмысленно. И точно, в ответ услышал рокочущий смех кваза: - Дети в стабе есть, но боюсь, их родители не согласятся отдать их тебе на образцы.
– Да нет, мне они нужны не на образцы, а как образцы,- окончательно запутал себя и собеседника Макс и закончил, - в общем, мне нужно, чтобы кто-то с детьми приехал к лаборатории. С детьми, которых еще не захватил паразит. Это должно помочь выработать от него защиту.
– Сделаем, сейчас сообщу Доктору, и всё будет. Жди на месте, - голос кваза показал, что он проникся серьёзностью задачи. И Максим стал ждать. Попутно в очередной раз вспоминая всё, что он когда-нибудь слышал или изучал о процедуре фукамизации.
Зелёный справился быстро, скорее всего, без помощи Доктора тут не обошлось, и вот уже перед лабораторией остановилась машина, по здешней моде вся увешанная решётками и оттуда вылезли два прелестных малыша в сопровождении выглядевшей обеспокоенной молодой женщины.
Следом вылез кваз и сообщил: - Это Нина, она у нас учительница, а это её дети. Доктор приказал помочь тебе.
Максим решил сразу успокоить свои «образцы» и начал объяснять, показывая на купол: - Это биологическая лаборатория, она должна получить образцы биоматериалов ваших детей, чтобы проанализировать. Это не займет много времени и даже
– Не надо мне ничего больше объяснять, мы выполним все то, что нужно. Я слышала, что вы пробуете найти спасение для детей, для моих малышек, - в этот момент голос женщины дрогнул, но она продолжила, - поэтому делайте то, что надо для этого.
После этого она присела к малышам и строго сказала: - Лёша, Таня, сейчас вы пойдёте с этим человеком и выполните всё то, что он скажет. Вам ясно? Кто будет плакать, тот не получит вечером мультики.
Дети послушно и даже синхронно кивнули и, судя по тому, что потом все процедуры взятия образцов прошли как по маслу, угроза мамы подействовала.
Теперь оставалось главное – по новой запустить программу работы. Немного нервничая и не доверяя голосовому вводу, Макс ввёл нужную последовательность команд и был вознаграждён новым уведомлением от лаборатории. На этот раз она пообещала дать ответ через двенандцать часов тринадцать минут и Максим решил не мучить себя ожиданием, а поехать в стаб и отдохнуть.
Сказано – сделано и вот уже очередная мучительная поездка внутри пыточного устройства под названием «автомобиль». Кстати, ему показалось или он уже привыкает к этому средству передвижения?
Добравшись до места, на этот раз ему выделили в стабе отдельную квартиру в доме, где жили, как объяснил ему Зелёный, особо ценные для стаба люди, не имеющие сильных даров, Максим тут же принял душ и завалился в койку, чтобы почти мгновенно заснуть. Сегодня у него в душе был полная гармония, он верил, что теперь точно всё получится. Но вот только почему перед тем, как заснуть, он вспомнил ту девушку, которая так старательно пыталась его убить и подумал, что интересно было бы посмотреть на неё, когда она искренне улыбается.
«Крис» и казалось, нити самостоятельно прыгнули из рук Алисы, чтобы ударить насмерть, но, как и в прошлый раз, бессильно опали, едва достигнув тела Кикиморы. Но он даже не шелохнулся, понимая, что ничего не будет. Алиса опустила руки и отступила в сторону. Она знала, что когда-нибудь это прошлое настигнет её, ударит больно и жестоко, но верила, что это произойдет не сегодня.
– Ты такая красивая, - рука, затянутая в тонкий и гладкий на ощупь материал защитного костюма, нежно прикасается к лицу Алисы, пальцы скользят по её щеке и мягко взъерошивают волосы. Потом рука опускается вниз и гладит шею, немного приподнимая ошейник. Глубокий бархатный голос участливо произносит: - Милая, я понимаю, как тебе надоело носить это «украшение». Это так жестоко. Но ты же знаешь, по-другому нельзя. Для твоего же собственного блага, для всех нас. Ах, если бы можно было убрать его.Алиса чувствует привычное ощущение активации Дара, чтобы оценить сказанные слова и тут же всепоглощающая боль электрического удара пронзает все тело. Алиса дергается, и собеседница замечает это.
– Мерзкая тварь, ты осмелилась проверять мои слова своими гадкими способностями! Голос Крис меняется, теперь в нём уже нет ничего ласкового или нежного, в нем звучит только злость.
– Сейчас ты получишь, гадина, - произносит она и в руке появляется маленький пульт. Изящный палец нажимает кнопку, и ошейник бьёт Алису разрядом. Бьёт снова и снова. И снова. Она падает на пол, сотрясаемая разрядами. Наконец экзекуция заканчивается. Алиса чувствует себя ужасно, тело, измученное разрядами, отказывается повиноваться и она просто лежит, наслаждаясь покоем и отсутствием боли. Еще немного передышки, глоток-другой живчика и она снова будет в порядке. Крис наклоняется к ней, смотрит прямо в глаза, её лицо за маской кажется выточенной из мрамора, холодным и прекрасным.
– Ты наконец-то поняла, когда можно использовать свои способности, а когда нет? Сейчас голос звучит спокойно и ровно. Алиса не в силах ничего сказать, но она слабо кивает, да, она все поняла, но иногда это сильнее её, дар ещё не полностью поддаётся управлению.Крис понимает это и участливо спрашивает: - Тебе больно, бедная девочка? Ну зачем ты так со мной. Я же так тебя люблю и хочу тебе только добра.Алиса понимает, что с ней играют. Когда-то в далёкой-далёкой прошлой жизни у них в институте был факультативный курс о том, как научиться оказывать влияние на непослушных трудных учеников или правильно общаться с их родителями. Одним из методов, о котором рассказали на курсе, был способ постоянно выводить человека из состояния равновесия, общаясь с ним разными способами. То по-доброму, то наоборот, то грубо, то нежно, то жалея его, то ругая... Таким образом, объект воздействия перестает понимать, как правильно реагировать на внешние раздражители и становится возможным легко менять его линию поведения и характер. Одним из обязательных условий этого метода было зависимость объекта от того, кто на него воздействует. Алиса как раз и была таким объектом. Но оттого, что она знала, какой метод против неё используют, противостоять ему легче не становилось. Алиса понимала, что она меняется, постепенно становится как послушная собачка, радующаяся каждому приказу или даже взгляду хозяйки, испытывающая восторг от простой похвалы. Пусть. Пусть внешне выглядят так. Но она крепче, чем они думают, и поэтому там, в самом темном уголке, в самой глубокой глубине её души всегда будет тлеть огонёк ненависти. Всепоглощающей ненависти к этим людям, которые считают себя вправе использовать других людей как скот. Как источник органов. И этот огонёк погаснет только вместе с ней. Или же она найдет способ дать ему разгореться и тогда…Сильнейшим усилием воли Алиса остановило поток воспоминаний, и посмотрела Кикиморе в лицо.
– Я полностью рассчиталась за тот кусок жизни, ты даже не можешь представить себе, как рассчиталась.Внезапно, совершенно неуместная в такой ситуации, улыбка озарила лицо её собеседника, и он с неподдельным восхищением в голосе сказал: - Ну кто же на Западе не слышал о Фениксе. О стронге, чьё имя до сих пор муры произносят шёпотом, и только неназываемый вызывает больший ужас. О том, кто в одиночку остановил ударную колонну внешников и спас от уничтожения целый стаб. Кто был тяжело ранен и лишился своего дара, но освободил всех на «ферме» в долине. О девушке, которая стала самой жестокой карой для всех врагов свободных стабов.
– А о Коробейниках там тоже помнят? – спросила Алиса с усмешкой, - о том, как Феникс ошибся и убил там всех, думая, что это база муров. Всех, даже женщин.
– Помнят. Всё помнят. Через несколько месяцев неподалёку от их городка, прямо посреди черноты, нашли маленький стаб, где «милые» коробейники держали живой товар для продажи. Так что Феникс не ошиблась тогда. Ошибся, не поверив тебе, командир стронгов. Он ошибся и второй раз, когда выгнал тебя из отряда. Наверно, будь ты с твоим даром тогда с ними, они смогли бы отбиться, когда попали в засаду. Так много новой информации о давно, казалось бы, забытых событиях и делах, обрушились на Алису, что в первые мгновения после прозвучавших слов она находилась в полной прострации. Она была в шоке от рассказа Кикиморы. Воспоминания будто прорвали плотину эмоций, и она вдруг ощутила, как впервые с тех давних времён начинает чувствовать себя спокойно, как обретает покой. И улыбка вдруг появилась на её лице при мысли: «Надо же придумать такое – одна остановила ударную колонну внешников. Да там три боевые группы стронгов действовали совместно, хотя она тоже сыграла важную роль, захватив танк и сняв защиту с броневика командира колонны»Наверно, будь она одна или с кем-то не таким опытным и сильным, как Кикимора, тут бы и закончились все воспоминания о тех славных деньках, потому что когда из-за ближайшего дерева на неё бросился кусач, она просто была не готова реагировать, погруженная в воспоминании.
– Осторожно, это свита, вожак где-то рядом. Он под скрытом, я увидел его только мельком, - прокричал Кикимора и Алиса испугалась. Элита, самое опасное существо в Стиксе после неназываемого, была где-то рядом и охотилась на них. Она не один раз слышала рассказы о том, что находясь на вершине пищевой цепочки, элитные монстры просто обожали охотиться на развитых иммунных. Хотя, в силу своей почти разумности, должны были понимать всю опасность таких действий. Некоторые собеседники высказывали идею о том, что заражённым, как и иммунным с их зависимостью от споранов, нужно что-то получать из тел. Или что хорошо развитые иммунные являются для элиты неким подобием гороха или жемчуга для прокачки своих способностей. Иначе чем было объяснить постоянные атаки вооруженных конвоев со стороны Элиты или даже групп таких зверей? Зачем им такая зубастая и опасная еда, в погоне за которой есть серьёзный шанс погибнуть? В природе лев или тигр не станет нападать на матёрого буйвола или огромного слона, а предпочтёт выследить их детёныша. И только какие-нибудь экстраординарные обстоятельства могут заставить хищника охотиться на опасную добычу. Но в Стиксе всё было не так. Элита часто атаковала именно самую опасную дичь, иммунных с дарами, бывало, устраивая настоящую многодневную охоту за ними. Вот и сейчас, как в этом лесу, где почти нет добычи, оказалась стая-свита? Что им здесь, где почти нет пищи, искать. Ответ напрашивается сам – только потому, что Алиса с Кикиморой находятся тут.
– Я по-прежнему не вижу его, но он где-то поблизости, - сказал уже спокойнее Кик, держа в руках оружие, появившееся будто бы изнутри его костюма лешего. – Сколько времени тебе нужно, чтобы стать Фениксом? Я боюсь, без этого твоего Дара мы может не справиться.
– Много, минуту или две или даже три, как пойдёт, - Алиса не верила, что столько времени у них будет. Элита ведь не одна, кусачи были только проверкой. Она послала их на смерть, чтобы узнать, на что способна добыча и чем она может быть опасна. Сейчас она ждёт, выбирая момент, но атака последует вот-вот и времени на медитацию нет. Кикимора стоял, сжимая в руках оружие и судя по его закрытым глазам, сканировал окружающую местность, пытаясь обнаружить, где элита. Алиса тоже запустила свой дар сенса и тут же смогла увидеть врага. Похоже, что принцип действия их даров был разный и, защитившись от Кикиморы, враг стал виден для неё. Элита была буквально рядом, до неё было не более 50 метров, и она была не одна. Рядом с ней было еще 6 живых существ, часть свиты.
– Она на два часа, 50 метров, свита шесть кусачей или руберов. Судя по метке, матерая, - быстро проговорила слова доклада Алиса, навыки сказать только самое важное сами собой вернулись к ней во время боя.
– Сейчас пошлёт еще пару из свиты и потом атакует одновременно, - высказал те же самые мысли, что были в голове у Алисы Кикимора. – Мы не справимся.
– Сколько твой дар секунд?
– спросила Алиса, но Кикимора уже не слушал ей. Он принял решение и стал командовать.
– Дубля я запустить не могу, истратил, когда с тобой встретился, но скрыт я сейчас активирую. Минуту нас точно не найдут, но ты начинай нас спасать. Включай Феникса. Алиса поняла, что начинать объяснять про свои сомнения в способности запустить дар еще раз в течение дня не стоит и просто ответила: - Да, держи скрыт. Но она была бы не сама собой, если бы не добавила к этому: - Чур, жемчуг красный мой. Кикимора взглянул на ней с недоумением, потом до него дошёл смысл сказанног, и он улыбнулся.
– Весь твой, - со смехом отвел он и замер, активируя скрыт. Вовремя, рубер выскочил в метре от них и изумлённо затряс головой, не находя добычу. Где же эти вкусные людишки, как обещал ему Старший, они же должны быть прямо тут, он только что чувствовал их. Алиса сидела так близко от чудовища, что могла коснуться его рукой, но она закрыла глаза и мысленно потянулась внутрь себя, привычно формируя звезду. Она должна успеть, ведь теперь у неё опять есть цель.
Глава 17. Есть попадание
Колонна тяжелых военных машин неспешно двигалась по разбитой предыдущими гусеницами дороге. Это был стабильный участок Стикса, а значит, не перенесёт таинственный механизм Улья новую дорогу, так и останется эта, разрушенная сотнями и тысячами колес, по которой только мощный танк или бронетранспортёр могут двигаться с удобством.
Каждая единица техники несла на себе издалека заметный знак – шар с пронзающим его мечом, стилизованное изображение Земли. Знак, который знали многие в этой части Стикса, на так называемом Западе. Увидев такое изображение, житель любого стаба с ненавистью в голосе мог выплюнуть только одно слово – внешники. Самые ненавидимые в мире Стикса существа, люди из разных миров и вселенных, ученые которых нашли способ попасть в Улей не через перенос, когда участок мира копируется или заменятся, а непосредственно сами, управляя этим.
Попасть, чтобы обнаружить ресурс, который ценнее, чем золото, важнее, чем нефть и нужнее, чем еда. Они нашли бессмертие. Но только не для всех, только иммунные могли рассчитывать на вечную жизнь, если можно так назвать постоянную борьбу с миром Улья. Но для внешних именно люди, живущие в Стиксе, и оказались тем самых ресурсом. Хотя кровь бессмертных не сделает вас таким же вечноживущим, но её можно использовать по-другому. Лекарства, способные победить почти любые болезни, органы, которые приживаются в любом человеке и не вызывают отторжение, дары, которые способны буквально исцелить мертвеца – вот что стало наградой для нашедших путь в Улей.
Чем дольше прожил человек в Стиксе, чем больше у него даров и умений, тем ценнее его тело и он сам как ресурс. Тем более что можно много раз использовать один и тот же орган, рассчитывая на бешеную регенерацию жителей Улья. Это так удобно, держать на специальных фермах людей, у которых вырезанная печень может вырасти буквально за несколько недель.
Но только один нюанс мешал добыче этого ресурса, маленький пустячок – сами иммунные. Они почему-то не горели желанием, чтобы их так использовали как фабрику органов или источник волшебных препаратов. Они сопротивлялись этому, а учитывая, что у многих был сильные дары, часто успешно. Но всё равно, мощь целой планеты, пусть даже и вынужденной использовать очень узкий туннель для поставки техники и боеприпасов, побеждала бы всегда. Только одно защищало местных – сам Улей. Иммунные могли дышать воздухом Стикса, есть попадающие сюда продукты и не бояться почти никакой отравы, зато внешникам нужно было всегда быть в респираторах или противогазах, один глоток воздуха Улья и уже никакая сила не может спасти его от превращения. Либо в будущее чудовище, либо в иммунного.
Увы, как всегда и везде бывает, когда приходит сильный враг, находятся и те, кто захотят ему служить. Так было и в Стиксе. Иммунные, которые помогали внешникам, и часто поставляли основную часть живой добычи, назывались мурами. И не было страшнее оскорбления в стабе, чем назвать кого-то таким словом. Только смерть оскорбившего могла смыть это.
Если же мур попадался в плен, то даже самые закоренелые пацифисты и добряки с удовольствием смотрели на его казнь. Даже внешники вызывали меньше ненависти, чем муры. Что внешники? Откуда бы они узнали, где и какой стаб находится, сколько в нем жителей, какими они обладают дарами? Чем живут и какая защита? Как бы могли они без предателей находить иммунных, для которых Стикс стал домом? Ненависть – вот единственное, что могло вызвать это слово.