Максимальный риск
Шрифт:
— Мы с Энрико давно знакомы, — ответил Ланзо на замечание Джины о том, что владелец ресторана радовался ему, как брату.
Он не стал говорить, что Энрико Агнелли был одним из первых пожарных, которые приехали в дом ди Козимо в Позитано в ночь трагедии, и чуть не лишился собственной жизни, стараясь спасти Кристину и родителей Ланзо. Полученные травмы заставили его уйти со службы, и Ланзо с радостью оказал финансовую помощь Энрико, когда тот решил переехать в Рим и открыть пиццерию.
— Правда, это лучшая пицца, которую я пробовала. — Джина доела последний кусок и откинулась на стуле.
— Я передам Энрико, он обрадуется.
Назад в квартиру они возвращались в тишине. Джина подняла глаза на яркие звезды в ночном небе и вдруг поняла, что странное чувство внутри ее — это ощущение полного счастья. Она целый день не думала о Саймоне и месяцах, последовавших после развода. Вместо этого ее мыслями завладел Ланзо. Сидя напротив него в «У Агнелли», она представляла его без рубашки и джинсов, представляла их вдвоем в постели, его блестящую золотистую кожу...
Когда лифт вез их в квартиру, она не смогла заставить себя посмотреть на него, понимая, что ее щеки горят. Краем глаза она заметила, что он поднял руку, и вздрогнула, когда он коснулся ее плеча. Только тут она заметила, что бретелька ее платья соскользнула с плеча, обнажая больше груди, чем позволяло приличие. Она задержала дыхание, когда он поправил бретельку и протянул:
— Уверен, ты не хочешь, чтобы платье упало с тебя, cara.
А если бы он опустил платье ниже, обнажая ее грудь, а потом взял бы ее в руку, провел пальцами по соску... Джина почувствовала, как ослабели ее ноги, когда она шла за ним в квартиру. «Соберись!» — твердо приказала она себе. Но она никак не могла контролировать реакцию своего тела на Ланзо. Он возрождал в ней чувства, которые она давно считала умершими, возрождал ее сексуальные желания впервые за два года.
— Хочешь выпить? — спросил он, ведя ее в гостиную. — Бренди? Или я могу сделать тебе чашку чаю.
Ланзо внимательно посмотрел на покрасневшее лицо Джины. Она знала, что он мог прочесть каждую ее мысль в голубых глазах.
— Думаю, я пойду сразу спать. День был долгий.
И она выставит себя полной дурой, если останется с ним еще ненадолго.
— Спокойной ночи, — пробормотала она и ушла в свою спальню, закрывая за собой дверь и неожиданно понимая, что не дышит уже какое-то время.
Джина переоделась в ночную рубашку, почистила зубы и легла в кровать. Тут она поняла, что не может спать, представляя, что в соседней комнате Ланзо снимает одежду и ложится в постель. Интересно, он по-прежнему спал голым? Джина в очередной раз приказала себе прекратить и поправила подушку.
Час спустя она все еще не спала. Теперь ей хотелось пить. Зная, что не заснет, пока не выпьет воды, Джина выскользнула из кровати и вышла в коридор. Везде было темно, значит, Ланзо тоже лег спать, но, открыв дверь кухни, она вздрогнула, увидев Ланзо. Он просматривал газету, прислонившись к столешнице. Единственной одеждой было полотенце, обернутое вокруг бедер, и на плечах блестели капли воды. Значит, он недавно вышел из душа.
Он опустил газету, когда вошла Джина, его зеленые глаза заблестели, когда она просто уставилась на него, приоткрыв рот.
— Ты что-то хочешь, cara?
Она облизала пересохшие губы, и блеск в его глазах стал животным.
— Я пришла попить. Обычно я беру стакан с водой в кровать.
— Везет воде, — пробормотал он так тихо, что она не поняла, правильно ли услышала его слова.
Он взял стакан с полки, наполнил его водой и направился к ней. Ее взгляд застыл на его полотенце, и она молилась, чтобы оно не упало.
— Вот.
— Спасибо.
«Уходи сейчас», — настаивал мозг. Но все ее чувства были поглощены его близостью, завораживающим запахом чистой кожи, мускусным ароматом лосьона после бритья и еще чем-то невероятно мужским и примитивным, от чего каждая клеточка ее тела дрожала.
Зеленые глаза встретились с голубыми.
— Хочешь чего-нибудь еще, Джина?
Она бессознательно раскрыла губы в молчаливом приглашении. Из горла Ланзо вырвался стон, когда он опустил голову и накрыл ее рот своим.
Она словно оказалась в раю. Он осторожно пробовал ее, но, почувствовав, как по ней пробежала волна удовольствия, углубил поцелуй. Его теплые настойчивые губы дразнили ее, его язык обводил их контур, но не проникал внутрь. Она инстинктивно наклонилась ближе к нему. Он поднял руку и зарылся пальцами в ее волосы.
И вдруг в ее мысли ворвался Саймон с воспоминаниями о том, что в одном из своих пьяных припадков он схватил ее за волосы и вырвал несколько клоков.
— Нет!
Она так резко дернулась, что ударилась головой о дверь. Он нахмурился и опустил руку. Она заметила, как его губы сложились, чтобы задать вопрос, и она покачала головой, молча давая ему понять, что не собирается объяснять свое поведение.
— Я не могу. — В ее голосе звучало отчаяние. — Прости.
Продолжая сжимать стакан в руке, Джина так резко повернулась, что вода выплеснулась через край и намочила ее ночную рубашку.
Ланзо посмотрел ей вслед, борясь с желанием последовать за ней и потребовать объяснений ее играм. За несколько секунд мягкость и желание сменились страхом, и он хотел знать почему. Но он вспомнил мольбу в ее глазах, поэтому выключил свет на кухне и отправился в свою комнату.
Глава 5
Неделю спустя Джина посмотрела на причудливый маленький дворик, спрятанный в переулке Кампо-ди-Фиори, а потом перевела взгляд на выцветшую фотографию в руке.
— Уверена, что Нонна Джиневра жила здесь, — сказала она. — Фонтан в центре площади такой же, и дом на углу очень похож на тот, перед которым мои бабушка и дедушка стоят на фотографии. Удивительно, за шестьдесят лет дворик почти не изменился.
Ланзо взглянул на фотографию через ее плечо.
— Твой дедушка в военной форме, значит, фотография была сделана во время Второй мировой войны?