Maktub. Ядовитый любовник
Шрифт:
— Ты не возражаешь, — ухмыляется девушка, возвращая из развратных образов. Оргии Флеминга отдыхают по сравнению с тем, что я напридумывал. — Я права?
— Чтобы я не сказал, ты останешься при своем мнении, — склонив голову, я посылаю ей чувственную улыбку. — Ты подумала насчёт портрета?
— Я же сказала «нет», — Эрика выразительно закатывает глаза, и, повернувшись к бармену, заказывает еще один коктейль, отправив парня в нокаут ошеломляюще сексуальной улыбкой. Похоже, не только я пал жертвой сногсшибательной притягательности Эрики. Но мысль не приносит облегчения, скорее, раздражение, злость,
— Раз уж ты нарушил мое уединение, так, давай, бедный художник, попробуй меня уговорить на бесплатные два часа работы в качестве твоей натурщицы, — заявляет Эрика, снова разворачиваясь ко мне. Я неотрывно блуждаю взглядом по роскошному стройному телу. О чем она там говорит? Тебе больше идет молчать, девочка. Задравшийся подол позволяет рассмотреть точеные ноги в туфельках на высокой шпильке, шипованные ремешки, переплетаясь, крепко обвивают маленькую ступню. В одной руке бокал с голубоватым коктейлем, в другой покрытый стразами клатч, прижатый к бедру.
— Ты сегодня необычайно молчалив. Я задала вопрос, — приподняв брови, с легким недовольством произносит Эрика. Я смотрю на кончики длинных ресницы, аккуратный носик, тронутые помадой очерченные красивые губы, бесцеремонно опускаю взгляд в глубокое распашное декольте, в котором различимы полные полушария упругих грудей, приподнимающихся от каждого вдоха. Ее возбуждение выдают проступающие сквозь тонкую ткань соски и порозовевшая кожа на ключицах и скулах, широкие зрачки с потемневшей радужкой, в которых словно тончайшей кистью художника оставили крошечные темные крапинки. Ее глаза так похожи на другие: словно присыпанные серебристым инеем… бездонные, как моря, соленые от слез, я не могу выбросить их из памяти, пытаюсь освободиться, оставляя на новых и новых полотнах, а потом они смотрят на меня с немым укором и все начинается снова.
— Двух часов будет недостаточно, Рика, — хрипло отвечаю я, не узнав собственный голос. — Ни тебе, ни мне. И, если для тебя это важно, я заплачу, сколько скажешь.
— Ты намеренно меня оскорбляешь, или у тебя такой хреновый подход к соблазнению женщин? — вспыхнув еще ярче, возмущенным шепотом спрашивает девушка, сжимая в руках клатч и проворно спрыгивая со стула.
— Почему ты сразу все сводишь к сексу, Рика? — встав вслед за ней, я успеваю поймать ее запястье, крепко обвивая пальцам, и разворачиваю к себе лицом, глядя в мятежные потемневшие до оттенка штормового океана глаза.
— Я? — пытаясь отпихнуть меня в сторону, возмущается мисс Доусон. Я миролюбиво улыбаюсь, поглаживая нежную кожу на хрупком запястье. Ощущая бешеный пульс под подушечками пальцев.
— Мы же говорим о картине, разве нет?
— Я же сказала «нет».
— Ты попросила меня уговорить тебя, — наминаю я, опуская взгляд на вздымающую и умоляющую об умелых властных руках грудь. Мои идеально подходят. Скользнув пальцами от запястья к локтю, я чувствую, как Эрика вздрагивает все
— У тебя отстойно получилось, Престон, — все еще злится Рика, с кошачьей грацией возвращаясь на стул.
— Ты запомнила мое имя. Это прогресс. Думала обо мне?
— Пфф, — пренебрежительно бросает девушка. — С трудом узнала.
— Лукавишь, Рика, — улыбаюсь я. — Мы на вечеринке. Давай выпьем, просто поговорим. Никакого секса на барной стойке. Это я тебе гарантирую.
— Я уже где-то подобное слышала, — скептически отзывается она.
— И что парень не сдержал слово?
— Иди к черту, Джейдан.
— Это шутка.
— Писать картины у тебя получается лучше, чем шутить.
— Согласен. Чувство юмора у меня весьма специфичное, — притворным сожалением признаю я.
Мы заказываем напитки, продолжая подтрунивать друг друга. Что может быть сексуальнее остроумной перепалки с соблазнительной девушкой? Только сумасшедший се… Так, хватит. Иначе к черту правила, отведу ее в одну из комнат за раздвижными ставнями и трахну на покрытой красным покрывалом кровати. Покрывала одинаковые во всех потайных комнатках. В первые месяцы моей работы в Нью-Йорке я оставался до утра на вечеринках Флеминга, и успел проверить каждое укромное местечко в огромном особняке. А потом мне приелось. Или неизведанных комнат не осталось? Не терплю однообразия.
— Кстати, где твоя подружка? Я ее видела среди гостей, — заказав третий по счету коктейль, небрежным тоном интересуется Эрика. Пригубив глоток виски, я пожимаю плечами, делая вид, что не понимаю, о ком речь.
— У художников не бывает подружек.
— Тогда Муза? — настаивает Рика.
— У кого-то возможно. Для меня Муза это нечто неразгаданное, — туманно отвечаю я.
— А как же слухи о твоих интрижках с натурщицами?
— Они случаются после того, как я их разгадал, — смеюсь я.
— Ты поганец, Джейдан Престон, — удивительно правдиво делает выводы Рика. — Наглый, самовлюблённый бабник, — а вот это лишнее.
— Ты же не думаешь, что я кого-то принуждаю?
— А Марьям? — внезапно задает вопрос Эрика. Шутливый тон исчезает, взгляд напряженно всматривается в мое лицо. Она действительно подозревает меня? Зачем тогда этот откровенный флирт? Заводит опасность?
— А что с Марьям? — сухо спрашиваю я, постав стакан с виски на столешницу стойки.
— Успел ее разгадать?
— Я могу дать любой ответ, Рика, и ты никогда не узнаешь}, лгу я или говорю правду.
— Возможно, я смогу понять. Почувствовать, — ее голос обрел тягучесть, плавность, глубокий взгляд пробирается мне под кожу, и позволяю ей увидеть чуть больше. Но только на мгновение. Я хотел бы целовать ее восхитительные полные губы, изощрённо изучать языком и пальцами каждый миллиметр чувствительного тела, погружаться в него в бешеном ритме, доводя нас обоих до звериных криков исступления, а вовсе не говорить о вещах, от которых юной красивой девушке стоит держаться подальше.