Maktub. Ядовитый любовник
Шрифт:
— В образе Мадонны? — тихо спрашивает Мэл.
— Если хочешь, — киваю я.
Грохот со стороны входной двери заставляет меня одёрнуть руку, а Мэл очнуться. Дверная ручка врезается в стену. Быстро моргая, Мэл вскакивает на ноги, и мы одновременно оборачиваемся к надвигающемуся на нас взбешенному Джареду Саадату. Он поочерёдно сверлит нас испытывающим взглядом, выражение лица сложно охарактеризовать одним словом, но я мог бы попробовать запечатлеть все оттенки его ярости на холсте, чтобы Саадат мог посмотреть на себя со стороны. Все мои попытки успокоить Мэл летят к чертям собачим. Неужели он не понимает, как сильно пугает ее? Я невозмутимо отступаю в сторону,
— Джаред, что ты тут даешь? — побледнев, спрашивает Мэл.
— Это что Ты тут делаешь!? — требует ответа Джаред.
Нередкая ситуация в стенах моей студии. Ревнивый Отелло, перепуганная грешница, застигнутая на месте преступления, или лучше сказать грехопадения. Но только Мелания Йонсен — ангел, как внешне, так и внутренне. И она без ума от своего вспыльчивого несдержанного жениха.
Джаред подходит вплотную к Мелании, неласковым жестом хватает за локоть, придирчиво разглядывая с ног до головы. Сначала ее, потом меня, идеально заправленную кровать в нише у стены. Осматривается по сторонам, в поисках доказательств измены. Сумасшедший парень. Только слепой не заметит, что мисс Йонсен никого, кроме него не видит.
— Подожди, как ты узнал, что я здесь? — оттолкнув жениха, Мэл с вызовом уставилась на него не уступающим в упрямстве взглядом. Я бесшумно отхожу к окну, распахиваю его, с наслаждением закуриваю сигарету. А что еще делать, если приходится наблюдать за ссорой двух безумных любовников. Надеюсь, примиряться они будут не на моей кровати.
— Ты следишь за мной? Снова? Ты обещал! — Мелания переходит на крик, несказанно меня удивив. А у ангелочка, похоже, есть коготки.
— Чем я заслужила твое недоверие? — начиная наступать, она бьет своего атлетически сложенного парня ладонями по широким мускулистым плечам. Многочисленные татуировки на мощных напряженных бицепсах приходят в движение, когда, подняв руки, Джаред перехватывает запястья Мэл.
— Причем тут недоверие? Я беспокоюсь о тебе, melegim! — немного спокойнее отвечает Саадат.
— Не придумывай, Джаред. С чего бы это?
— А ты не догадываешься? Ты самая импульсивная и непредсказуемая, сумасшедшая… И я не могу позволить тебе вляпаться в какую-нибудь историю в твоем положении.
— Моем положении? — Мэл оборачивается и, прищурив глаза, смотрит на меня. Я пожимаю плечами, отрицательно качая головой.
— Что? Он знает, а я нет? — с новой силой закипает Саадат. — Как это блядь понимать?
— Джейдан догадался. Но вот ты откуда узнал?
— В твоем этюднике за два месяца накопилась целая кипа изображений маленьких детей. Я не идиот, Мэл.
— Ты смотрел мои рисунки? — дрогнувшим голосом спрашивает девушка. — Я думала, что тебе наплевать на мои хобби и увлечения. Подожди… Так это ты опять скупил все картины с выставки? И тот мой портрет тоже?
— И этот! — рявкает Джаред. Решительно обходит мольберт и целую вечность смотрит на законченную работу, потом шумно втягивает носом воздух, переводит ледяной взгляд на меня, стиснув челюсть.
— Не стоит благодарности. Забирай свое совершенство, — нарочито небрежным тоном произношу я.
— Сколько я тебе должен? — питаясь уязвить меня и поставить на место, грубо спрашивает он.
— Это подарок, Саадат. На свадьбу.
— Даже не рассчитывай на приглашение.
— Прости, приятель. У меня другие планы.
— Клоун, — ухмыльнувшись, Джаред берет еще не просохший портрет и направляется к Мэл.
— Осторожнее, смажешь цвета, — бросаю я в спину удаляющейся к выходу парочке.
—
— Признай, что портрет просто изумительный, как и мастер, — шепотом спрашивает Мэл у своего грозного ревнивца.
— Нет, это ты у меня Богиня, melegim. Тебя даже ребенок нарисует красавицей, — сняв с вешалки у двери женскую сумочку, он галантно подает ее Мелании. Чудеса какие творятся. А Саадат оказывается джентльмен.
— Джейдан предложил мне написать портрет с младенцем, когда она родится. В образе Мадонны, — вот это Мэл зря его снова дразнит.
— Никогда, — категорично отрезает Саадат. Рядом с Меланией, миниатюрной и хрупкой, он кажется огромной несокрушимой скалой из стальных мышц.
— Джаред!
— Почему она? У меня будет сын, — доносится до меня еще одно самоуверенное заявление, прежде чем хлопает входная дверь. Не все в мире подвластно твоему желанию, Саадат. Есть события, на которые мы повлиять не способны, какой бы властью и материальным влиянием не обладали.
Выбросив окурок, я закрываю окно и, стаскивая с себя одежду, направляюсь в душ. Не люблю я семейные сцены и разборки, но Мэл и Джаред вызвали отнюдь не раздражение. Скорее, любопытство, интерес, удивление. Я нечасто вижу по-настоящему влюбленные пары. Даже среди новобрачных, в разных странах и разные годы позирующих для меня, я редко замечал выражение слепой одержимости, первобытной, отчаянной страсти на их лицах. Если бы я взялся за совместный портрет супругов Саадатов, то не уверен, смог бы отразить все их яркие эмоции и чувства по отношению друг к другу достоверно. Мне не знакома всепоглощающая одержимость другим человеком. Я никогда не любил. И никогда не хотел любить. В моей жизни основное место занимает работа. А женщины… Их очень и очень много. И каждая по-своему индивидуальна и неповторима. Зачем выбирать одну, если можно попробовать каждую?
Чем я, кстати, и собираюсь занять себя сегодня вечером на закрытой тусовке у Маркуса, устроенной в честь успешного открытия выставки. Разумеется, я получил приглашение в числе первых. Но, честно говоря, подобные мероприятия не способствуют вдохновению, а скорее, выматывают. Многих женщин, что будут на вечеринке, я уже успел изучить и «попробовать». Надежда на приятную неожиданность, как говорится, умирает последней, а легкое ощущение предвкушения, зародившееся внутри после прохладного освежающего душа, наводит на мысль, что с большой долей вероятности я сегодня удачно и с удовольствием потрачу время.
***
Мне приходится нарезать пару кругов по парковке на своем скромном черном Порше, прежде чем я умудряюсь втиснуть его между блестящим нефритовым кадиллаком и серебристым Бентли. Опаздывать на прием к Флемингу чревато тем, что автомобиль придется оставить за воротами огромной резиденции, а потом не найти даже при помощи полиции.
Маркус Флеминг эпатажная эксцентричная личность, не только внешне, но и внутренне, и в свой особняк, больше похожий на дворец падишаха, он приглашает самую разношёрстную публику, начиная с богемы и акул бизнеса и заканчивая отморозками и низкопробными шлюхами, и при всем этом его вечеринки считаются одними из самых закрытых и желанных в городе. Но попасть сюда можно только по личному приглашению хозяина. Поэтому оставлять автомобиль за пределами охраняемой территории, может позволить себе только самый рискованный или богатый гость. Я себя не отношу ни к той, ни к другой категории. Порше хоть и старой модели, но дорог мне.