Maktub. Ядовитый любовник

Мейер Лана

— Все свихнулись из-за этого ядовитого любовника, — раздраженно качаю головой, неудовлетворенное желание в купе с дурацкими вопросами не способствуют хорошему настроению. — И я уже не знаю, чего больше в раздутом ажиотаже — возбуждения или страха?

— Меня точно не заводят серийные убийцы. Но вот как художник и творческий человек, скажи, что могут означать убийства моделей, их происхождение и снимки, выложенные в сеть? Я тоже работаю в Элит, и мне жутко от мысли, что возможно этот безумец где-то рядом, наблюдает.

— Рика, каждое творение несёт в себе

изначальное разрушение, — терпеливо начинаю я. На самом деле она не выглядит испуганной, и ее вопросы продиктованы любопытством. Все хотят понять то, что просто не поддаётся логике обычного обывателя. Массовое помешательство и постоянное муссирование домыслов в прессе только подстёгивают «ядовитого любовника» на дальнейшие действия. Он вдохновлен успехом и не остановится. — Возможно он видит искусство в том, что уничтожает нечто прекрасное, помещая в диссонирующие с совершенством девушек отталкивающие грубые декорации.

— Ты считаешь убийство искусством? — удивленно спрашивает Рика.

— Я сказал, что возможно ОН так видит свое творение.

— А бриллианты? Маска?

— Цена и расплата, стыд и наказание.

— У меня мурашки по коже, — вздрогнув, признается девушка. Я протягиваю руку и провожу тыльной стороной ладони по оголённому плечу. Мой член наливается кровью и пульсирует от желания от почти невинного прикосновения.

— Да, я заметил. Ты просто возбуждена, — улыбаюсь самой порочной из своих улыбок, возвращая разговор в приятный флирт.

— Нет. Я напугана до чертиков. Может, пройдемся? — предлагает мисс Доусон, не на шутку удивив меня.

— Хочешь зайти в одну из скрытых комнат? — уточняю я, хотя возбужденный блеск ее глаз уже ответил на мой вопрос.

— А если не скрытых?

— Например?

— Спальня Маркуса.

Я смеюсь, откинув голову назад. Она забавная, правда. И воображение, что надо.

— Он тебе нравится? Настолько, что готова потрахаться с бедным художником на его кровати? — я намеренно провоцирую ее на настоящие эмоции, которые она по неизвестной причине прячет от меня под маской опытной искусительницы.

— Бедный художник против? — высокомерно вскинув бровь, спрашивает мисс Доусон. Ее ладонь медленно дотрагивается до моих скул, опускает вниз, лаская напряжённую шею, слегка царапая острыми коготками, скользит в ворот рубашки. Никогда не думал, что столь невинные прикосновения могут довести меня до состояния взрыва. Туманный, горячий взгляд Эрики опускается на мою ширинку, и туда же стремиться маленькая ладошка, которую я успеваю перехватить. Я обещал, что никакого секса на барной стойке не будет и привык держать слово. А я, если она продолжит, не смогу остановиться. Кажется, я, недавно наблюдая за Меланией и Джаредом рассуждал, что не способен на одержимую страсть и дикие поступки — беру свои слова обратно. Или мисс Доусон обладает колдовскими чарами, или меня вдохновила парочка сумасшедших будущих родителей.

— Смотри, никто тебя за язык не тянул, — хрипло предупреждаю я.

— А как же картина, Муза, разгадка-загадка? — беспечно улыбается Рика.

— К черту картину, —

резко встав, я притягиваю ей руку. Возможно, в Эрике действительно есть что-то большее, и она станет первой, кого я напишу не раз после секса или даже вовремя.

— Ты знаешь куда идти? — удивленно спрашивает мисс Доусон, соскальзывая co стула и немного пошатываясь. Сколько она выпила? Три коктейля? Это немного, но, возможно, до меня еще была парочка.

— Доверься бедному художнику, Эрика.

Уверенным быстрым шагом увлекаю хихикающую девушку за собой к скрытой за отодвигающейся гардиной винтовой лестнице.

— Боюсь даже спрашивать, что ты делал в спальне Маркуса, — очередной взрыв пьяного смеха. Если бы я не горел от нетерпеливой пульсации в штанах, то отвез бы ее домой и напоил чаем, но мисс Доусон упорно напрашивалась еще до того, как подействовал алкоголь.

— Не то ты придумала, маленькая развратница.

Перепрыгивая через ступеньку, мы минуем пролёт за пролётом, пока не оказываемся на последнем этаже, потом бежим, как парочка хулиганов по застланному коврами коридору до самого конца и останавливаемся перед покрытой резьбой дверью.

— Готова? — окинув запыхавшуюся девушку напряженным тяжелым взглядом, спрашиваю я.

— А если я скажу, что мне просто любопытно посмотреть, что внутри? — снова включает кокетливую стерву мисс Доусон.

— Тогда ты зайдешь, а я пойду вниз, — напряженно отвечаю я.

— И бросишь меня здесь? — капризно хлопнув ресницами, вздыхает девушка.

— Чего ты хочешь, Рика? — прямо и жестко спрашиваю я.

— Я не знаю, — еще один вздох, пожатие плеч.

— А я думаю, что ты просто играешь со мной.

Нажимая на кованую ручку, я толкаю дверь плечом, и, взяв мисс нерешительную Доусон за руку, затаскиваю внутрь королевских размеров спальню Маркуса. Автоматически вспыхивает розовый приглушенный свет. Освободив запястье, Рика проходит в центр комнаты, рассматривая массивную кровать на пьедестале с балдахином, занавесями и лесенками с обеих сторон.

— Обалдеть, — вырывается у нее. — Похоже на сцену. Даже занавес есть, — обернувшись, произносит девушка. Глаза возбуждённо горят, блестящие губ приоткрыты. Я сжимаю челюсти, находясь на грани срыва. Вид ее соблазнительного рта вызывает яркую картинку, от которой моя спина мгновенно покрывается испариной, а в горле пересыхает. Пытаюсь вспомнить был ли я когда-либо возбужден сильнее, и не могу, черт… Какого хрена, спрашивается, в вас есть такого, мисс Доусон?

— Постель это и есть сцена, Рика, но только для двух исполнителей. Иногда их бывает больше, но я все-таки предпочитаю классическую игру современным постановкам, — сделав шаг вперед, низким вибрирующим от похоти голосом произношу я.

— Почему-то слабо верится, — прищурившись, смеется Рика. Я сокращаю расстояние между нами и, обернув пальцы вокруг запястья девушки, рывком тяну к себе, разворачиваю, крепко удерживая за талию. Ее спина плотно прижата к моему напряженному озверевшему от возбуждения телу, упругая попка упирается в выпирающий пах.